Роман Хаер - Удачная работа
И тут я вспомнил про жертву стаи, которая до сих пор скрывалась в кроне дерева, под которым так удобно расположился победитель волколаков.
Глава 4
Врачебная работа
Только не надо меня лечить!
Бандитская поговоркаСидел там этот некто очень тихо. Притаился, как мышка в норке. Ни спасибо сказать своему спасителю, ни помочь чем. Словом, энтузиазма ноль. Ну, не хочешь, как говорится, как хочешь.
Я стал таскать из леса валежник и обкладывать им неприятную кучу, краем глаза наблюдая за кроной дерева и стараясь не поворачиваться к нему спиной. Мало ли. Потом разглядел зеленое одеяние лечащих жрецов и успокоился. Эти ребята опасности для жизни не представляют, скорее, наоборот. А то, что не хочет спускаться – ну и не надо. Вдруг у человека стресс или еще что. Я бы тоже не горел желанием, проторчав длительное время на дереве, под которым сидит толпа мерзких типов, желающих мной закусить, после этого познакомиться с жутко раскрашенным дикарем, учинившем на моих глазах кровавую бойню.
– Эй, там, на дереве! – крикнул я на языке народов Срединных пиков, почти завершив работу.
Где-то там, среди самых высоких гор мира Ворк, насколько я помню, находится главный монастырь лечащих жрецов, и все местные эскулапы наречием тамошних мест кое-как владеют. Как земные врачи – латынью. Эта местная латынь является языком всех ученых людей мира Ворк, а ее упрощенный вариант – главным языком международного общения.
– Я сейчас подожгу все это, и будет жутко вонять.
Ветви дерева чуть дрогнули, но слезть доктор так и не решился.
В этот момент кусты шевельнулись, и на поляну гордо вышел мой рыжий кот.
«Как ты?» – спросил он, имея в виду мое здоровье.
«Укусили пару раз, а так все хорошо», – ответил я ему.
«Красивые останутся шрамы. Перестанешь быть похожим на котенка», – подбодрил меня Рыжик и передал мой мужественный образ, с ног до головы покрытый прекрасными, с его точки зрения, рубцами. Странный вкус у этих кошек. Я, улыбаясь, продолжал аккуратно укладывать валежник, старался устроить все так, чтобы огонь от костра не перекинулся на лес. Только еще лесного пожара мне не хватало. Коты сильно обидятся.
«На твоей охоте я тоже получу шрамы. Халве понравится», – поделился со мной сокровенным Рыжик и подошел к куче запчастей волколаков. Брезгливо понюхал. Даже трогать не стал, отошел с таким видом, словно каждый день встречает в своем лесу горы разрубленных тварей, гораздо более страшных, чем беззащитные оборотни. Потом вдруг встрепенулся и в три больших прыжка оказался у комля дерева, на котором прятался бедный доктор. Задрал морду, застыл на секунду, внимательно глядя вверх, и вдруг белкой взлетел по стволу и скрылся в ветвях. Я даже не успел ему ничего объяснить.
Через пару секунд ветви дерева затряслись, раздался громкий треск, и на землю шлепнулось небольшое тело в зеленых одеждах. Впрочем, долго лежать тело не стало, вскочило, замерло на мгновение и быстро понеслось прямо ко мне. С дерева спрыгнул кот и весело поскакал следом, с явным желанием не поймать, а просто погоняться. Доктор добежал до меня и юркнул за спину. Рыжий проказник подбежал и встал передо мной, безуспешно пытаясь разглядеть сквозь джисталкера это зеленое нечто. Я оказался непрозрачным, и Рыжик попытался изменить угол зрения, то есть попросту обойти препятствие. Зеленый повторил его маневр, но в противоположном направлении. Так они и крутились минуты две вокруг меня, будто искусственные спутники вокруг Земли, постепенно ускоряя скорость вращения.
Наконец это мелькание перед глазами мне надоело, я раскинул руки, немного присел и поймал обоих. Поставив перед собой «артистов», строго на них посмотрел.
«Рыжик, прекрати пугать человека. Ему и так досталось от волколаков», – сказал я коту, и тот, виновато прижав одно ухо, отошел в сторону. Впрочем, думаю, его раскаяние было не до конца искренним.
– Лечащий жрец, прошедший посвящение, не может отличить человека от зверя, еще и пугается моего кота. И не стыдно? – сказал я доктору, который при ближайшем рассмотрении оказался симпатичной, совсем молоденькой, лет пятнадцати, не больше, девушкой с широкими скулами народа степей. Жрец смотрела на меня, широко распахнув и без того огромные черные глазищи, потом вдруг сморщила аккуратненький носик, всхлипнула и разревелась. Я растерялся. Мне проще перебить десять стай волколаков, чем успокоить одного плачущего ребенка. Девчушка между тем вовсю увлеклась своим занятием: прижала ладошки к лицу, локотки к груди и уткнулась лбом в мою ключицу. Потом она отняла ладошки от лица, крепко схватила рубашку на моей груди и стала использовать ее вместо носового платка, не переставая реветь. В этот момент я по достоинству оценил выражение «плакаться в жилетку». Признаюсь, я растерялся. Стоял, в одной руке держа совершенно неуместную в этой ситуации сухую ветку для костра, а другой неумело гладил упершуюся в плечо и сотрясаемую рыданиями черноволосую голову. Рыжик сидел рядом и беспомощно смотрел на эту картину. Выражаясь языком академической гребли, приплыли.
Поняв, что поток слез в обозримом будущем не иссякнет, я сориентировался в ситуации и наконец отшвырнул мешавшую мне деревяшку. После этого дело пошло на лад. Осторожно взяв рыдающую девчонку за плечи, я подвел ее к тому же многострадальному дереву. Рыжик шел следом. Усадив ее на траву и присев рядом на корточки, я сумел-таки заставить плаксу высморкаться в салфетку, которая нашлась в аптечке. Кот сел рядом и сочувственно смотрел на девчушку. Немного потеребив салфетку, она вдруг обхватила рыжего кота, уткнулась носом в его шею и разревелась с удвоенной силой. Типичный случай женской логики. Только что свалилась с дерева, спасаясь от кота, и тут же стала плакать в него, как в плюшевого медвежонка. Рыжик сидел боясь шевельнуться, с таким удивленным видом, что я, не выдержав, хмыкнул и пошел дальше заниматься костром. Успокаивать детей и женщин кошки умеют гораздо успешнее, чем мужчины.
Выкопав неглубокий ров вокруг места будущего очистительного пламени, чтобы трава на поляне не занялась от оставленного без присмотра огня, я наконец поджег грандиозное сооружение. Дело было сделано, и пришла пора идти дальше. Только как решить вопрос с девчонкой, одинокой и беспомощной в диком лесу? Я просто не представлял ни одного приемлемого варианта. Мой темп передвижения она просто не выдержит. Тащить ее на себе сквозь лес – тоже не выход. К этому времени она наконец немного успокоилась и, опустив плечи, устало смотрела на огонь, почесывая рыжего неженку за ухом. Нахальный котяра довольно жмурился. Все бездельничают, кроме меня, несчастного.
