Наталья некрасова - Великая игра
Нуменорец пожал плечами.
«Единый дал мне Знак. И все свершается, как я и хочу. А с врагом сочтемся попозже».
Майя позвонил в гонг. Вошел харадец майя что-то сказал ему на ухо, тот почтительно поклонился.
— Ты пойдешь с ним, Эльдарион.
— Эльдарион умер вместе с моим Нуменором, — ответил нуменорец сквозь зубы, пытаясь загнать назад душную черную волну ослепляющей ненависти, которая подступила к горлу. — Теперь я — Аргор.
Уже выходя, он вдруг обернулся, спохватившись:
— А, да… А где та женщина, Эль? Что с ней?
— Ты хочешь ее увидеть?
— Я благодарен ей.
Майя еле заметно улыбнулся.
— Не беспокойся о ней, у нее будет все, чтобы жить спокойно и достойно. Ты хотел бы ей дать что-то большее? Если ты желаешь ее видеть или держать при себе, я велю ее привести.
Нуменорец покачал головой.
— Нет.
Аргор вышел прочь. Эль он больше никогда не видел и не вспоминал о ней.
Благословенная Ханатта представляла собой огромный гадючник. Нуменору с этим очень повезло. Громадная, многолюдная, неуправляемая Ханатта со своими пестрыми ордами княжьих дружин не могла стать серьезным противником великой армии Нуменора. Хотя ее владыки считали себя повелителями всего, что под солнцем, Ханатта медленно пятилась от Андуина на юг и тряслась, видя с побережий белые и черные паруса.
Некогда в эти земли пришла большая орда из десяти родов, объединенных одним священным первопредком — Великим Змеем. Великим Змеем Черной Земли. Где была эта самая Черная Земля, уже никто не помнил. Где-то далеко, одним словом. Древние поэмы говорили о великих вождях, от которых кроме имен ничего не осталось, о бронзовых мечах и сражениях на колесницах. Единственным неоспоримым событием в туманных жреческих текстах было то, что десять родов таки пришли сюда и верховный вождь вонзил копье в холм, совершая священный обряд овладения землей, а в некоторых преданиях говорилось, что на холме не совсем копье он вонзил, и не в холм, а по обычаю совокупился с кобылой солнечной масти.
С тех пор утекло немало воды и крови. Священные Верховные Вожди не имели настоящей силы, кто из десяти предводителей оказывался сильнее, тот и рвал остальных. У каждого рода был свой любимый бог. По большей части они явись солнечными божествами. А вот Змей был землей, землей была и грудастая, задастая и безликая Великая Мать — страшная богиня, покровительница тайных женских культов. Так все и шло, пока не явился Эрхелен Объединитель, которого в одних княжествах превозносили, в других проклинали и пугали им детей. Сын Священного вождя захотел власти не священной, а простой, грубой и настоящей. Изгнанный возмущенными подданными своего беспомощного священного отца, он объявился на побережье с горсточкой таких же лишенных наследства молодых головорезов. Прибрежные поселения были вроде бы сами по себе, ничьи, а потому каждый князь считал их законной добычей и грабил с завидным постоянством. Тем более что князья считали их безродным сбродом, без племени, роду и клана. И, что еще хуже, без князя! Вместо князей у них какие-то старейшины или как там они еще зовутся. В них ни капли солнечной крови нет, черная кость! Разве такие имеют право владеть добром, скотом и вообще чем-либо?
Но вот пришел злой молодой голодный Эрхелен, и прибрежные торговцы мигом поняли, какая польза из этого может выйти. И юный наследник Священного вождя начал действовать. Вскоре князья, промышлявшие по берегам, вдруг поняли, что кушать уже не дают. Поселения обросли стенами, наглые торгаши непонятного роду-племени вдруг обзавелись хорошо вооруженными и организованными отрядами и ловко гоняли княжеские дружины. Да еще и измывались. Князя Марху-арунну, что сам привел свою дружину за данью, взяли в плен и пустили домой нагишом, вымазанного свиным дерьмом, да еще верхом на кривой, хромой и паршивой кобыле. Опозоренного князя мигом согнал с его мелкого престольчика сын сестры, ибо не подобает лишенному чести владеть землей — от этого всякие напасти случаются и с самой землей, и с подданными. Князь позора не перенес и удавился. Или удавили.
И поняли князья большие и малые, что береговые дружины — сила могучая и теперь придется либо их сокрушить, либо затянуть пояса. А вскоре они еще узнали, что начальствует над этими самыми дружинами не кто иной, как несчастный изгнанник Эрхелен. Который, кстати, имел на всех князей, и больших, и малых, немалый зуб. И страшно стало князьям.
Эрхелен же основал крепость Уммар возле удобного залива и сел там князем. Торговые поселения он опекал, и платили они ему и его людям за защиту, поставляя ему как младших сыновей для войска, так и провизию. Эрхелен пообещал, что, когда он станет верховным владыкой — а он очень даже был намерен им стать, — побережье окажется лично под его рукой или рукой наследника и что права торговцев будет защищать сам верховный правитель ныне, присно и навеки. И потому, когда бывшие враги — три соседних князя — объединились с целью наказать наглеца и вернуть себе кормушку, береговые отряды и Эрхеленовы молодцы из Уммара отделали их так, что назад уже и бежать-то было некому. С этого началось возвращение истинного правителя.
Словом, лет этак через семь Эрхелен сел на престоле в Керанане, который сделал своей столицей, и объявил себя верховным владыкой. Он порушил лествичное наследование, перерезал ближайших родственников и объявил поход во славу единого солнечного божества. А их в Хараде хватало. На севере поклонялись Золотому Ахуму, кровожадному олицетворению воинственного Солнца, на востоке было Гневное Солнце, на побережье — Солнечное Око, были еще Огненный Змей и рыжий Всадник Батта. И еще куча второстепенных божеств, отвечавших за всякое-разное.
После Эрхелена культов солнца осталось два. Королевский, где Солнце-отец ниспослало на землю свою прекрасную дщерь, дабы стала она прародительницей королевского рода, и небольшой, но довольно влиятельный древний культ Гневного Солнца, всячески поддерживавший государей. Попутно были вырезаны еще два княжеских рода, и под рукой Эрхелена объединилась уже треть нынешней Ханатты.
Объединились. Пока Эрхелен был жив, это все держалось его властью. Но Объединитель умер, и все началось по новой. Священные владыки боролись с князьями, князья — друг с другом, а жрецы — когда с кем. Когда с государем против князей, когда с одним князем против другого, когда с князьями против государя, а когда и против всех. Воинственных монахов с горы Арунам помнить будут долго — а как же, трех подряд священных государей сковырнули, пока угодного себе не посадили на золотой престол.
А четвертый — ими же посаженный — государь не стал мешать князьям Арханна взять монастырь на горе Арунам и вырезать всех монахов.
