Кассандра Клэр - Draco Dormiens
— Да, — сказал Гермиона, — хотя я думаю, что могу так же умереть и из-за него, -добавила она, и Драко криво усмехнулся. Гермиона откинулась назад, и теперь ее голова лежала на плече Драко. Он сидел очень тихо; она смотрела на его профиль, очень серьезный и знакомый в свете волшебной палочки.
— Мне будет очень грустно, когда ты начнешь бриться, — мечтательно произнесла она (она была немного пьяна, помните?). — Мне нравится прозрачность твоей кожи, всегда нравилась. А когда ты первый раз проведешь по ней лезвием, это исчезнет навсегда.
Она подняла голову и поцеловала его в щеку.
Он посмотрел на нее. Ее глаза были в дюйме от его собственных.
— Гермиона, с кем ты разговариваешь?
— Я не знаю, — ответила она и поцеловала его в губы.
Какие бы предчувствия его в этот момент не одолевали, он их не выказал. Взяв ее за плечи, он стал целовать ее, и если у Гермионы и были мысли, что она целует Гарри, то они исчезли. Она никогда не целовалась с Гарри, но знала, что это будет не так. Сейчас это было так, словно целуешь незнакомца, или почти незнакомца; при каждом прикосновении его губ она чувствовала жуткое волнение. Он даже не пах как Гарри, он пах как Драко: лимонным соком, перцем, прохладным ночным воздухом. Но вместе с тем, он называл ее по имени голосом Гарри. Ей было все равно. Они целовались и целовались в шкафу, стукаясь об его стенки. За этим занятием они не заметили, что кто-то открыл шкаф и впустил свет снаружи, и они не остановились, пока голос не прервал их уединения, резко и яростно спросив:
— КАКОГО ЧЕРТА ВЫ ТУТ ДЕЛАЕТЕ? — это был Гарри.
Гермиона чувствовала себя ужасно. Гарри не разговаривал с ней, и было похоже, что он решил никогда больше с ней не говорить. Что странно — он разговаривал с Драко, хотя и без особого энтузиазма.
Драко и Гермиона отпрыгнули друг от друга, как только заметили, что Гарри здесь, но было уже слишком поздно. Гермиона выбралась из шкафа, на грани нервного срыва, обалдевшая от масляного эля и поцелуев, и попыталась взять Гарри за руку, но он только посмотрел на ее руку как на Огнеплюя-Мантикраба, который приземлился на его рукав и произнес очень холодно и ровно:
— НЕ. ТРОГАЙ. МЕНЯ.
Затем он сказал:
— Выходи из шкафа, Малфой, мне надо с тобой поговорить.
Драко выбрался из шкафа, предчувствуя, что Гарри собирается врезать ему, но Гарри этого не сделал. Видимо он считал, что виновата во всем Гермиона, которая примостилась на краю кровати Драко, наблюдая, как мальчики разрабатывали план вызволения Сириуса из подземелья.
— Мы оба пойдем, — сказал Гарри. Он объяснил ситуацию Сириуса, и теперь он и Драко склонили головы над картой, которую набросал Гарри. — Ты должен впустить меня в подземелье, так как мне нужен кто-то с кровью Малфоев, чтобы открывать двери. Мы оба влезем под плащ-невидимку, но лучше, если его наденешь только ты, а я буду идти сразу за тобой. Просто могут начаться проблемы, если двери будут открываться сами собой, а рядом никого не увидят. И оставайся под плащом — ты здесь Враг Номер Один в таком виде.
Драко кивнул.
— Лучше нам сделать все быстро, — сказал он, — а то скоро они будут ждать, что объявится Гарри Поттер, и если ты не…
— Да, — отрезал Гарри. — Я думаю, мы пойдем прямо сейчас.
— Хороший план, а как насчет Гермионы?
Гарри холодно и недружелюбно посмотрел на Гермиону.
— Давай запрем ее в шкафу? — предложил он.
— Я не останусь в шкафу, — сказала она. — Я иду с вами.
— Нет, не идешь, — Гарри не смотрел на нее. — Это будет очень рискованно, и я не могу постоянно беспокоиться, что сделаешь какую-нибудь глупость и подвергнешь себя опасности.
— Ты прекрасно знаешь, что я не делаю глупостей, — яростно возразила Гермиона.
— А я думаю, что ты только что доказала обратное, — сказал Гарри, не пытаясь скрыть презрение.
Даже не помедлив, чтобы подумать, Гермиона сделала пять шагов к Гарри, замахнулась и врезала ему по лицу. Карта выпала у него из руки, он уставился на нее в таком удивлении, как будто его палочка выпрыгнула у него из кармана и начала распевать гимны.
Драко усмехнулся.
— Тебе лучше присесть, Гарри, — сказал он. — В последний раз, когда она врезала мне, у меня неделю искры из глаз сыпались.
Гарри и Гермиона одновременно повернулись к нему:
— Заткнись, Малфой!
— Хорошо, я сяду там, — и ушел в дальний конец комнаты. Он выглядел обиженным, но Гермиона чувствовала, что ему хочется уйти и предоставить им разбираться в их ссоре самим.
— Я не собираюсь извиняться, — заявила она Гарри. — Ты заслужил это.
— Да, — Гарри все еще был в шоке, но он послушался совета Драко и сел на кровать. — Я думаю, это не мое дело.
Он выглядел таким несчастным, что Гермиона почувствовала себя виноватой.
— Гарри… я знаю, что ты думаешь…
— Нет, не знаешь.
— Я знаю, тебе не нравится Драко…
— Не нравится? — голос Гарри звучал так, словно она сообщила ему, что идет ужинать с Волдемортом. — Это Драко Малфой, Гермиона, ты понимаешь, что мы говорим о Драко Малфое? О том, кто пытался засадить Хагрида в Азкабан примерно миллион раз? О том, который называл тебя Нечистокровной? О том, чей отец добился, чтобы отца Рона уволили из Министерства Магии?
— Я не знал об этом! — раздался голос Драко из другого конца комнаты.
— Заткнись! — сказал Гарри, глядя на Гермиону. — Драко Малфой, который сказал, что хочет, чтобы ты умерла? Ты помнишь, Гермиона?
— Он теперь другой, — запротестовала она, зная, как глупо это звучит. — Он изменился.
— Изменился? — переспросил Гарри, так, как будто она сообщила, что не только идет ужинать с Волдемортом, но и прихватила бутылочку хорошего вина. — Что бы сказал Рон, если бы он знал, что ты делала в шкафу с парнем, чей отец отобрал работу у его папы и практически обанкротил его семью? Если бы не Фред и Джордж со своим магазином, то Висли бы уже были на улице!
— Это нечестно, — сказала Гермиона, которую как обожгло, когда Гарри упомянул Рона. — Это был Люций, а не Драко. Я же не виню тебя за то, что делают Десли. — она понизила голос до шепота. — Гарри… он теперь другой. Когда мы пытались пробраться в замок, он заслонил меня от стрелы. Он спас мне жизнь. Разве это ничего не значит?
Гарри смотрел на нее. Ее карие глаза казались огромными на бледном лице, а губы дрожали.
— Это все Многосущное зелье, Гермиона, — сказал он наконец. — Ты знаешь это. Ты сейчас как Хагрид, когда он берет какого-нибудь монстра и утверждает, что он самый милый и воспитанный.
Когда-нибудь он отхватит тебе руку. Когда мы снимем с него заклятие или до этого.
