Алексей Фирсов - Улыбка Дракона(СИ)
Капитан Макнилл прибыл ко мне и доложил о выставленных постах и пароле на эту ночь.
Ночь прошла спокойно, и я выспался первый раз за последние трое суток.
На завтрак Майк раздобыл яиц и сделал яичницу с беконом. Потерев колкую щетину на щеках, я вызвал брадобрея и привел свое лицо в порядок. Обычно у меня отрастала густая рыжеватая борода и мне она совершенно не нравилась.
Снова в седла и пустынная дорога, пыльной змеей тянется все дальше и дальше.
Вечером мы были уже в аббатстве Святого Патрика. Монахи встретили меня более приветливо, чем в прошлый раз. Тогда я заплатил им за продукты и выпитое вино не скупясь, хотя мог все взять и бесплатно-силой оружия.
Я занял опять ту же обширную комнату рядом с часовней. Люди Гвена заняли комнаты по соседству и длинный сводчатый коридор. Латники расположились в основном здании и во дворе. Вторая дверь моей комнаты выходила во внутренний дворик, в котором на клумбах цвели розы, нарциссы и прочая разноцветная и пахучая трава.
Дозоры, выдвинувшиеся к Давингтону сообщили о том, что нас ждут. Ворота заперты, мосты подняты или разрушены. На стенах многочисленная стража.
Я вызвал Крейга, Сэмюеля, Фостера и мы склонились над схемой города.
Давингтон выглядел как неровный восьмиугольник, втиснутый в угол, образованный Восточным морем и рекой Шелл. По сведениям, добытым Фостером гарнизон города составлял около трех тысяч пехоты. Городское ополчение могло добавить к этому еще около четырех тысяч необученных вояк.
У меня же было около шести тысяч воинов.
Бросать их на стены в кровопролитный штурм я не собирался.
Но сидеть и ждать возможного подхода помощи Давингтону с юга не следовало. Мост через Шелл был большой занозой. Выполнила ли дева реки свое обещание я не знал.
Люди Фостера переодетые торговцами направлены были к мосту, но еще не вернулись. Обычно северное предмостное укрепление-каменный бастион с башней охраняло не более роты стражи, но что там сейчас-неизвестно.
Мы решили утром выдвинуться тремя колоннами. Две колонны пойдут к городу, а одна к мосту. К мосту пойдет Крейг, мы с Жассом двинемся к городу.
Когда мы уже закончили маленькое совещание, вошел Гвен и пыльный воин в красном колете что носили люди из бомбардской команды.
-Государь, на закате на наш обоз напали рыцари! Уэсли отправил меня за помощью!
Спешно поднятые в седло десять рот арбалетчиков и латники поскакали на север навстречу нашему обозу. Во главе отряда скакал я.
Через час мы были на месте.
Бой уже завершился. Разбитые повозки, мертвые лошади. С факелами в руках горцы бродили вдоль дороги и грабили убитых.
Уэсли я нашел в конце обоза, там несколько десятков воинов под его командой грузили бомбарду на большую повозку.
-Я вижу вам удалось отбиться! Чьи это были люди?
-Я не знаю, государь. Их было около двухсот, и они напали сзади прямо по дороге.
-Что с бомбардой?
-Я зарядил ее и выстрелил. . .
-Снарядом по рыцарям?
-Нет, государь, снаряды были на другой повозке. Мы засыпали порох, а потом вместо снаряда высыпали в жерло мешок талеров, то, что под руку попалось. . .
-Так вы выстрелили в рыцарей мешком серебра?
-Да, государь. . . теперь парни злы. . все деньги улетели и не найти. . . . От выстрела повозка развалилась на части. . .
-Зря вы не поделили деньги сразу. . .
-Может и не зря, государь, этим выстрелом положили половину рыцарей, а остальные замешкались, а тут подоспели горцы и кто уцелел, ускакали прочь.
Удивительный случай!
Я прошел назад, перешагивая через трупы. Несколько десятков рыцарей в латах нашли здесь смерть от одного выстрела. . .
Горцы собирали оружие и снимали доспехи с мертвых. При мерцающем, плящущем свете факелов я едва не прошел мимо знаменосца.
Мертвая рука сжимала древко пеннона герцога Давингтонского. Панцирь на груди пробит в двух местах. Мягкое серебро оказалось сильнее железа. Гримаса удивления на мертвом лице.
Взволнованный рыцарь Беннет приблизился ко мне.
-Государь, мы нашли тело герцога Давингтонского!
Мой противник по гвинденхоллскому турниру лежал мертвым возле своего боевого коня. Серебро настигло их.
Гринвуд снял шлем с головы герцога. Серебрянный талер, пробивший голову герцога насквозь, стал мятым комком кровавого металла и, звякнув о доспехи, скатился на дорогу.
Пыль на дороге превратилась от крови в грязь и чавкала под ногами. Густой запах крови висел на телами.
Герцог понял значение бомбард и попытался выбить это оружие из моих рук. Попытка не удалась. . .
-Погрузите его тело на повозку, я передам его родственникам. О серебре не тужите, я прикажу завтра выдать вам в два раза больше.
-Ужасное событие, государь, от рук простолюдина погибло столько блестящих рыцарей. . .
Голос барона Гринвуда звучит в тишине очень громко.
-Ты прав, Майлз, но это можно исправить! Уэсли! На колени!
Уэсли рухнул в кровавую грязь, парень, похоже, испугался!
-Во славу и во имя Бога Всемогущего, Отца, Сына и Святого Духа, жалую тебя рыцарем. Помни что отныне долг твой-соблюдать все правила и добрые уставы рыцарства! Будь верен Богу, государю и подруге своей, будь медлителен в мести и наказании и быстр в пощаде и помощи нуждающимся, посещай обедню и подавай милостыню, чти женщин и не терпи злословия на них, потому что мужская честь после Бога, нисходит от женщины!
Уэсли открыл рот и окаменел.
Беннет коснулся его плеча и громко зашептал:
-Повторяй за мной: "Обещаю и клянусь. .
-Обещаю и клянусь. . .
-В присутствии Господа моего и государя моего. . .
-В присутствии Господа моего и государя моего. . .
-Тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство!
-Тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство. . .
С легким шелестом мой меч выскользнул из ножен. Три раза плашмя я ударил по плечу Уэсли.
-Встань рыцарь Уэсли!
Окружающие бурно поздравляли нового рыцаря. Гринвуд облобызал его в обе щеки и приблизился ко мне.
-Государь, я восхищаюсь вами! Теперь, когда будут говорить о поражении герцога Давингтонского, все скажут что рыцарей и самого герцога поразил рыцарь Уэсли!
О Боже, эти рыцари помешены на условностях и ритуалах! - мелькнуло у меня в голове.
Я вернулся в аббатство с людьми Гвена далеко за полночь. . Кавалерия осталась для сопровождения обоза. У дверей моей комнаты горцы отсалютовали мне алебардами. На их лицах мне померещились улыбки. Я вошел с твердым намереньем рухнуть в постель сразу же и, не раздеваясь, но с этим делом пришлось повременить.
