Джена Шоуолтер - Невеста вампира
— Она моя. Я сам о ней позабочусь.
— Это я понял. Но ты собираешься поиметь ее, или прикончить? Ты выглядел так, будто хотел сделать и то, и другое, когда она оседлала тебя.
— Сам как думаешь? — уклонился вампир от ответа, потому что не хотел лгать своему товарищу.
— Я же сказал, я думаю, что ты хотел бы сделать и то, и другое.
— А я думаю, что ты опасно близок к тому, чтобы вызвать мой гнев.
И это было правдой.
— Это не новость. — Зейн равнодушно бросил еще один камень, и тот запрыгал по поверхности воды. — Возможно, — все-таки ответил он, — ты мог бы так и поступить.
Это ведь не тоска сквозила в его тоне?
— Нет. — Лайел пробежал языком по своим зубам. Один из клыков расцарапал нежную плоть, и вкус крови, наполнившей рот, напомнил, что хотя он и пресытился во время битвы с драконами, но никак не мог избавиться от жажды крови Делайлы. — Нет, — повторил он на этот раз уже для самого себя.
«Слишком бессердечно», — добавил он уже мысленно. Слишком по отношению к Делайле, и даже дня него самого.
— Ты когда-нибудь пробовал Амазонку на вкус? — спросил Зейн.
— Нет.
Каждая раса обладала уникальным вкусом. Драконы были с привкусом серы. Демоны — гнили. Кентавры — сладковатыми, словно подслащенные медом. У минотавров был сильный, пикантный вкус. Нимфы отдавали амброзией. Но Амазноки? Какими бы они — она — оказались на вкус?
«Ты никогда этого не узнаешь», — поклялся он себе. Он лучше умрет, прежде чем погрузит любую часть себя в эту женщину. Пришло время сменить тему.
— Пошли. Время выходит. Мы сделаем копья, кинжалы и стрелы.
— Что планируешь из этого испробовать на девчонке?
— Голые руки, — ответил Лайел. Но даже когда он произносил это, то страстно хотел использовать свои руки в других целях. Для удовольствия, а не для причинения боли. Чтобы дарить наслаждение, а не смерть. Но, ни того, ни другого он не мог допустить. Сам факт, что он все еще желал этого, безо всяких сомнений убеждал, что он должен избавиться от нее, как и запланировал.
Зейн выдал очередную из своих жутких улыбочек.
— Тогда, до вечера.
Лайел угрюмо кивнул.
Глава 5
Посейдон, бог морей, парил в своем коралловом дворце, собственноручно выстроенном на дне океана, вглядываясь в величественное, подернутое дымкой зеркало. Сквозь эту дымку был виден Райский сад и его строптивые новые обитатели, от которых он не мог оторвать взгляда.
— Они в замешательстве, — пробормотал бог. Он только недавно их покинул, после того, как предстал перед ними в своем величии и велел ни о чём не тревожиться — не так ли? — однако, их паника только возросла после этого.
В коридорах дворца послышался приглушенный звук голосов.
— Да…, - донеслось до него. Голоса говоривших были удивительной смесью возбуждения, решимости и безразличия.
Четыре других бога прошли сквозь портал на Олимпе и присоединились к нему. Посейдон повернулся и изучал их так же пристально, как атлантов в зеркале. Арес, бог войны, нрав которого был намного хуже, чем у самого Посейдона. Гестия,[5] невзрачная, но при этом необъяснимо обольстительная, хотя ее умение очаровывать значительно потускнело из-за того, что она всеми силами стремилась завоевать себе доброе имя. Аполлон, улыбающийся лучезарнее солнца, владыкой которого он являлся, был горячо предан тем, кого любил. И, наконец, Артемида,[6] сестра-близнец Аполлона, такая же необузданная, как дикие полевые цветы — и холодная, словно лед.
По случаю их прибытия Посейдону пришлось осушить свой дворец, чтобы он подходил для менее совершенных легких, чем его собственные. Теперь воды океана плескались снаружи, ударяясь во внешние стены и крышу. Через каждые несколько секунд капли соленой воды падали с усыпанных драгоценными камнями канделябров и разбивались о пол черного дерева.
Гестия презрительно поглядывала на эти капли.
Если она не умерит свое высокомерие, он ее, пожалуй, утопит.
Посейдон проводил века в своем подводном мире, окруженный морским народом, забытый обитателями Земли, и чрезвычайно скучающий. По правде говоря, ничто больше не могло его развлечь. Ни созерцание мира и процветания, ни бури, ни голод и война. А потом, пару месяцев назад по атлантическому календарю, две русалки рассказали ему о расколе в Атлантиде. Это было место, абсолютно преданное забвению на многие годы, о котором они все позабыли, но которое им принадлежало.
Бог перенесся туда, и некоторое время незаметно наблюдал, скрытый от глаз. К своему удивлению Посейдон обнаружил, что жители Атлантиды процветали. Гадая, какой будет их реакция на его появление, он, наконец, явил себя. Все ещё страдая от скуки, он начал сталкивать их друг с другом, перемещать, словно шахматные фигуры. Стравив драконов с нимфами, он наблюдал, как эти сильные, благородные воины были вынуждены прибегнуть к войне, чтобы защитить своих женщин и свои дома. Однако, вопреки его ожиданиям, они, в конце концов, не поубивали друг друга. Даже по-настоящему не поссорились. Они заключили мир, чем совершенно сбили его с толку.
Такая непредсказуемость была восхитительна. И, в конце концов, всю его скуку как ветром сдуло.
Другие боги, так же изнывавшие от однообразия своей жизни, заметили неожиданные изменения в его настроении. Посейдон не мог этого скрыть. Выдавали воды океана, неожиданно тронутые штилем, тогда как обычно они волновались и бурлили. Четыре его гостя не заставили себя ждать и нагрянули, желая узнать причину такого благостного состояния его духа. «Мне следовало им солгать. Рассказать о чем угодно, только не об Атлантиде», — думал расстроенный бог.
* * *Судьбоносный день их прибытия был выжжен у него в памяти.
— Вы не можете вот так легко и просто заявиться, — говорил он после своего признания и моментально вспыхнувшего у них желания развлечься также, как и он — тогда как он хотел сохранить свою новую любимую игрушку только для себя.
— Почему нет? — возразила Гестия и положила руки на свои изумительно очерченные бедра. — Ты же это сделал.
— Да, но мы не можем снова обрушить это на них. Это было бы жестоко.
Арес фыркнул.
— А ты будто сама доброта, да? Мы участвуем, и ты нас не остановишь.
Посейдон сжал кулаки от бессилия.
— Чего вы хотите добиться этим визитом? Так же, как мы однажды предали забвению атлантов, так и они теперь позабыли о нас. Богам не станут поклоняться в этом мире, и никто не обрадуется вашему возвращению.
Аполлон пожал плечами, отмахиваясь от предостережений Посейдона.
