Андрей Мартьянов - Наследник-II
Дом строился для обеспеченных горожан, никаких сомнений. Дверь в парадную деревянная, резная, явно осталась с прежних времен. Закрывается не пружиной, а противовесом – антиквариат каких поискать! В лестничных нишах стоят не сохранившиеся в далеком будущем гипсовые вазоны, по углам ступенек заметны крепления для ковра. Все эти приметы дореволюционной истории здания ко времени получения Славиком наследства исчезнут окончательно…
– Где ключи от квартиры? Надеюсь, не потерял?
– В кармане. прпр
Английский замок поддался легко – любой взломщик сумел бы вскрыть хлипкий притвор за минуту. Или в нынешнем Ленинграде обстановка с преступностью резко отличается в положительную сторону от позднейших беспокойных эпох? Искоренили железной рукой? Недаром город произвел впечатление абсолютной безопасности и уюта?
– На крюк не закрывай, – остановила увлекшегося Славика Алёна. – Как хозяева-то в дом попадут?
– …Ничего-ничего, сейчас можно, мои планы на вечер несколько изменились.
Славик почувствовал дурноту – голова закружилась. Он уже слышал этот голос. Сегодня. По телефону.
Ой-ой, что делать-то теперь? Влипли!
– Вы были неаккуратны. Оставили в пепельнице окурок «Капитанских», а эти папиросы курит лишь папин друг, с которым они играют в шахматы, коробка хранится специально для него. Не закрыли ящичек в секретере и зачем-то оставили на ассигнациях золотую монету – если не ошибаюсь, византийскую. Взяли мой портфель, не имеющий никакой ценности и вторую связку ключей. Грабители? Сомнительно. Кто-то из знакомых? Исключено. Когда я телефонировала, у отца был престранный голос. О чем следовало подумать в первую очередь, особенно принимая во внимание монету?
– Я… – кашлянул Славик, с трудом подбирая слова. – Простите, я взял немного денег, решил, что надо компенсировать. И потратил совсем мало, могу вернуть сдачу…
У входа на кухню стояла невысокая темноволосая девушка. Белые шорты, блузка, беретик. Спортивный стиль. Советская физкультурница и отличница ГТО, как с картинки. Слева на груди вытянутый золотисто-синий значок «Парашютист-спортсмен». Ничего себе хобби у дочери уважаемого юриста! Однако, парашютизм в тридцатые был в огромной моде, им увлекалось огромное множество молодых людей!
– Людмила… э… Владимировна? Я не ошибся?
– Не ошиблись, – кивнула миниатюрная хозяйка нехорошей квартиры. Да, сложение у Людочки хрупкое, рост от силы метр шестьдесят, Славику по подбородок. – Дайте угадаю. Говорите на современном русском языке, знакомы с употреблением табака и знаете какие денежные знаки теперь используются, иначе не взяли бы червонцы. Дверь сейчас затемнена, значит…
– Что – Дверь? – быстро спросил Славик.
– Затемнение. Проход на ту сторону скрыт.
– У нас это называется «слепой период».
– Такое случалось на моей памяти четырежды, я ничего не предпринимала. И вот, дождалась гостей. Наверное, недалекое будущее? Лет десять? Меньше? Одежда совсем как у нас, поэтому так и подумала.
Славик с Алёной переглянулись.
– Разве вы никогда раньше не встречали людей оттуда? – первой решилась Алёна, указав в сторону Двери.
– Встречала. Только из другой реальности, не из нашей. Задолго до нас, вероятно несколько столетий. Давайте пройдем в кухню, я заварю чай. Или вы очень торопитесь?
– Не очень, – твердо сказала филологесса, крепко сжав запястье Славика. – В запасе около часа. Не хотелось бы пропустить окончание затемнения и остаться у вас.
– Вы меня знаете, – уверенно сказала Людочка. – Не испугались и моментально узнали. Страшно подумать, вдруг вы… Мои родственники?
Устроились вокруг стола. Загудела внушительная газовая плита, на которую хозяйка водрузила зеленый эмалированный чайник. Славик неловко молчал – в голове не укладывалось, как можно общаться с умершим человеком. Безусловно, Трюггви, Кетиль или Рёрик-сэконунг с позиций восприятия объективного времени мертвы двенадцать столетий как, но эти бесконечные годы и века воспринимаются абстрактно. С кончины же Людочки прошли считанные недели! А она вот – живая, здоровая и невероятно молодая. Конечно, ей в 1939 исполнилось всего двадцать лет!
– Я не хотел бы рассказывать о нас, – смущенно проговорил Славик. – Понимаете, знать собственное будущее, на мой взгляд, нечестно. Начнешь подстраиваться под еще не происшедшие события, опасаться, что предсказанное не сбудется, или наоборот, в страхе ждать будущего. Наверное, стоит оставить всё как есть. Я не прав?
– Получается, вы многое знаете обо мне, – задумчиво сказала Людочка. – Хорошо, пускай. Только один вопрос. Какой год?
– Две тысячи девятый.
– Потрясающе… Значит, там всё хорошо? Вы выглядите благополучными людьми. Прилично одеты, вежливы, пускай и немного стесняетесь.
– Это был второй вопрос, – буркнул Славик.
– Хорошо, хорошо, – встряла Алёна. – Слава, позволь мне? Спасибо. Людмила, я понимаю ваше любопытство, но действительно – это нельзя. Вам будет неинтересно жить. Могу я в свою очередь спросить?
– Пожалуйста. Вам чаю с сахаром? Молока в доме нет.
– С сахаром… Когда затемнение заканчивается, что обычно вы видите на той стороне, за Дверью?
– Это просто. Большая поляна, много валунов, деревья. Дальше к северу – река, это Нева.
– Значит, географическую точку вы определили?
– Разумеется. Обучилась работе с секстаном. Затрудняюсь с эпохой. Безусловно, времена допетровские. Да и шведов там не видно.
– Мы можем назвать точную дату. Единственная помощь, которую мы способны оказать. Когда вы узнали о существовании Двери и проходе на ту сторону?
– В детстве. Папа показал. А ему – бабушка. Папа еще до революции подружился с тамошними обитателями, предполагает, что это финны или карелы. Рыбаки. Очень примитивный народ, однако беззлобный и гостеприимный.
– Так… – Алена пожевала губами, взглянула на потолок и быстро высчитала: – Получается, семьсот девяносто первый год по христианскому летоисчислению. Постоянный разрыв – тысяча сто сорок семь лет и пять с половиной месяцев. Запомните накрепко.
– Спасибо. А вы откуда об этом знаете?
– Не могу сказать. Существование других Дверей для вас секретом не является?
– Нет. Папа знаком с другими хранителями, даже заграничными.
– На этом закончим, – Алёна, так и не притронувшаяся к чайной чашке, встала. – Нам пора. Извините.
Людочка только плечи вздернула. Неслышно шагнула вслед, остановилась в прихожей, так, чтобы видеть Дверь. Не сказала и слова, прощаться не стала.
Алёна вошла во тьму первая, мгновенно исчезнув за непроглядной пеленой. Славик запнулся. Бросил взгляд через плечо. Людочка смотрела на гостя не отрываясь, очень пристально. Что-то неуловимое читалось в ее глазах – искра догадки, узнавания, сомнения…
