Елизавета Батмаз - Приговоренная к смерти. Выжить любой ценой
Он провел пальцами по моему носу, губам, подбородку, а дальше пальцы отправились гулять по шее и ниже. Мое сердце забилось как сумасшедшее.
Он наклонился и поцеловал меня. Сначала его поцелуй был очень нежным, но потом его губы стали требовательными. Он целовал мои губы, щеки, глаза, нос, лоб, шею, нежно покусывал уши. Я застыла и не могла пошевелиться, я пыталась заставить себя думать, понять, что со мной происходит, но голова отказывалась ясно мыслить, а телом я лишь сильнее прижималась к Глебу.
Он нежно покусывал мои уши, а его губы блуждали по моему телу. Я не хотела, чтобы это заканчивалось. Глеб подхватил меня на руки, закружил по комнате, а потом уложил на кровать. Его губы продолжали исследовать мое тело. Это была сладкая мука, мне хотелось чего-то большего, и я еще сильнее обнимала его, отвечая на поцелуи.
— Ты хочешь быть со мной? — услышала я жаркий шепот Глеба на ухо.
— Да, но я… У меня…
— Я все понимаю… Я люблю тебя.
— И я тебя люблю…
Дальше я мало что запомнила, отдавшись чувствам, которые нахлынули на нас в тот момент, и ощутив сладкую истому, которая поглотила мое тело и сознание.
Позже я лежала у него на груди на неразобранной смятой кровати. Он рассказывал о том, какой видит нашу семью через несколько лет, мы строили планы, придумывали имена нашим детям, планировали, куда поедем в отпуск, как я наконец закончу колледж и как поступлю в университет. Вдруг Глеб отстранился и жестко сказал:
— Но запомни, теперь ты только моя. Я полюбил тебя за то, что ты, в отличие, от других женщин, не умеешь врать. Но если замечу или узнаю, что ты хотела меня обмануть….
— Глеб, я никогда не смогла бы так поступить с тобой, ты все, что у меня есть, я тебя очень сильно люблю.
— Я очень хочу тебе верить и надеюсь, что ты не обманешь меня, как они, — с болью в голосе произнес Глеб и до боли сжал мою руку.
Кто поступил с ним плохо и обманул его доверие, он не сказал, а я не стала спрашивать, чтобы не огорчать его. Так началась моя новая жизнь.
На следующий день Глеб пришел к моим родителям с цветами, бутылкой вина и коробкой дорогих конфет, представился и попросил моей руки. Родители, конечно, были несказанно удивлены и очень обрадованы, когда узнали о том, что я выхожу замуж.
Глеб сказал родителям, что теперь им не о чем беспокоиться, что они теперь стали его семьей, так же как и я, поэтому он будет помогать им, моему брату и сестричкам материально.
Я была самой счастливой невестой на всем белом свете. Мы встречались каждый день, много разговаривали и опять строили планы на будущее.
Через месяц мы расписались, и я уже официально ушла жить в дом к мужу.
Первые месяцы моего замужества были просто чудесными. Каждое утро Глеб дарил мне цветы, приносил завтрак в постель, носил на руках, каждую минуту целовал, звонил с работы по нескольку раз в день и спрашивал о моем самочувствии. Он с интересом относился к моим рассказам о моих близких, с удовольствием навещал их вместе со мной.
* * *Понять, что с моим мужем что-то не так, я должна была довольно быстро. Но по своей наивности я закрывала глаза на очевидные факты.
Все началось с того, что один из коллег моего мужа, кардиолог из больницы, пригласил нас на праздник по случаю дня рождения его супруги. Демьян и Алла были очень приятными людьми, они с радостью встретили нас, представили родным и друзьям.
Глеб в этот вечер был весел, много шутил и смеялся, беседовал с гостями супругов, рассказывал о том, что мы недавно поженились, и с удовольствием делился нашими планами на будущее.
Вечер уже подходил к концу, когда я случайна задела тарелку, которая стояла на самом краю стола, и она упала, разлетевшись вдребезги. Алла всплеснула руками, потому что очень испугалась — не обрезалась ли я? Глеб начал извиняться за мою неловкость, но хозяйка замахала руками: посуда бьется к счастью. Я предложила ей помочь убрать осколки, и мы удалились на кухню за веником и совком.
Алла сказала, что она сама быстро справится с разбитой тарелкой, а меня попросила достать из духовки пирог. Я наклонилась, чтобы вынуть его, а когда подняла глаза, то увидела, что на пороге кухни стоит Глеб, казалось, он был очень зол.
— Поставь противень на стол, неумеха, — зло сказал муж. — И слушай внимательно. Попробуй еще раз испортить всем настроение — больше никуда не пойдешь.
— Глебушка, что я такого сделала? Я ведь просто не заметила тарелку, с кем не бывает?
— Ни с кем не бывает, кроме тебя. Даже не умеешь себя прилично вести в обществе, крестьянка. Нужно было учиться, — прошипел муж.
— Глеб, прости. Но я не виновата в этом, ты сам знаешь. И при чем тут мое образование? — искренне недоумевала я.
— При том, что не надо жалеть убогих, — выплюнул мне в лицо муж. — Я должен был знать, с кем связался.
— Да что же ты такое говоришь? — чуть не плакала я.
— Утри свои крокодильи слезы, хватит нас позорить, — жестко сказал Глеб. — Не веди себя как дешевка.
С этими словами он развернулся и вышел с кухни, столкнувшись с Аллой, но даже не извинился.
— Чего это на него нашло? — недоуменно спросила меня молодая женщина.
— Не знаю, — честно призналась я.
* * *Глеб с самого начала не разрешал мне много общаться с посторонними людьми. Один раз я в выходной день вышла в магазин, а на обратном пути остановилась на пару минут около дома, чтобы поболтать со старым дворником, которому хотелось обсудить погоду и последние новости.
Когда я вошла в дом, Глеб сидел в кресле и внимательно смотрел на меня.
— Куда ты ходила?
— Глеб, в магазин, ты же просил купить молока.
— Почему так долго?
— Гуляла.
— А кто будет заниматься хозяйством?
— Я, конечно. Так всё вроде в порядке.
— А если не в порядке? — строго спросил муж.
— Глеб, что с тобой, мне не нравится этот тон, — ответила я.
— Другого ты и не заслуживаешь, ленивая, как и все женщины, лишь бы потрепаться.
— Я просто остановилась поговорить с нашим дворником, ты же знаешь, как для пожилых людей важно общение.
— Да уж, а ты у нас добрая, со всеми останавливаешься. Кажется, я говорил, что ты — только моя. Ясно?
— Глеб, конечно, я только твоя, ты — мой, но не могу же я перестать общаться с людьми?
Глеб встал с кресла, быстро подошел ко мне и взял за подбородок; его внимательные карие глаза пристально изучали меня.
— Если захочу, перестанешь общаться со всеми, ты ведь хорошая девочка, правда, все понимаешь? — С этими словами он потрепал меня по щеке и вышел из комнаты, оставив в полном недоумении.
