Ник Перумов - Операция «Антиирод»
— Хорошо.
— Вы слышите музыку?
— Да.
— Теперь сосредоточьтесь. Вы знаете, куда отправляетесь?
— Да.
— Приготовились. Я начинаю считать. Когда я назову цифру «пять», вы крепко уснете. Раз. Два. Три. Четыре. Пять.
— Гипноз? — с любопытством спросил загорелый незнакомец.
— Сядьте и молчите, — стальным голосом ответил Игорь.
Интерлюдия II
Вомбат с Димой сидели на пригорке, поросшем короткой колючей травой, и пережидали нашествие ядовитых лягушек. Злобные лиловые твари двигались плотным строем шириной метров пять-шесть, так что ни перешагнуть, ни перепрыгнуть.
— Псих ты, Стармех, — лениво сплевывая, заметил Вомбат, — баба истеричная.
— Ага… — так же лениво согласился Дима. — Баба. Станешь тут с вами…
Это мы так живо обсуждаем стармеховское поведение. Нет, ну, правда, какого лешего было целый магазин тратить на лягушек? Они что, от этого быстрее ползти будут? Или в сторону свернут? Фиг. Так нет же, стоял, дурила, поливал из своего «АКМСа» гадов ползучих, да еще и ругался матерно. Ну? Три десятка патронов — вынь да положь!
— Дурак, конечно, — задумчиво продолжал Стармех, — лягушки-то здесь ни при чем. Но вот в следующий раз кое-кто у меня по-настоящему схлопочет. Так что…
Дима не видел, как у него за спиной Азмун сделал большие глаза Сане, но закончил безошибочно:
— …никакой Азмун не поможет. — Цукоша надул щеки и издал неприличный звук. Саня засмеялся, но глаз от земли не поднял.
Так, и что здесь обсуждать? Каким нужно быть придурком, чтобы за десять минут до выхода Команды оказаться с разобранным пулеметом на коленях? С чего он взялся чистить пулемет утром? А? Это что у нас за новая традиция? Кто его просил? За последний час, пока лиловые путешественницы перекрывают нам дорогу, Сане эти вопросы задавали все и раз по пятьсот каждый. А Саня? Господи, да что с него возьмешь? Он от такого напора вообще дуреет. Сидит, ресницами хлоп-хлоп. А ресницы у него противные: белые, короткие — это он два дня назад костер сунулся раздувать, а не заметил, что Ленька туда только что порохового дерева подбросил. Ветки занялись в момент, Саньке рожу-то и опалило. Не сильно, не-е, к тому же Цукоша у нас на такие случаи мастер. Быстренько в кусты шмыгнул, красной крапивы принес, все лицо Двоечнику обложил. Странная, кстати, штука: на здоровую кожу лист такой крапивы приложи — волдырь с кулак вскочит. А на ожог — выходит, что и лекарство…
Так что лицо у Двоечника сейчас обыкновенное, только что ресницы коротковаты.
— Ну все, кажись, кончаются… — Стармех поднялся, отряхиваясь. Тщательно затушил сигарету об подошву. Вот это верно. Это правильно. Никто не спрашивал, отчего Закрайний Лес выгорел. Да там, собственно, и спрашивать не у кого было — одни угольки теплые остались. Но умные люди говорят, что все от дурости от этой, от сигарет. Хмырь какой-то вот так же докурил, да не затушил, как следует. Ищи его теперь…
— Ну что, идем? — Стармех уже стоял внизу, глядя, как пытается подняться разбухшая от слизи трава. Последние лягушки торопились догнать колонну. Подмывало, конечно, пнуть их посильнее или каблуком наступить, чтоб брызнули во все стороны их поганые кишки. Но нельзя, нельзя… Даже по траве этой сейчас не пройдешься. Подметки можно оставить. Вон Леня с Двоечником лапник режут, чтоб переход мостить. Смотри, смотри, как Саня-то старается! Чует, придурок, что провинился, выслуживается теперь.
Вомбат, не трогаясь с места, наблюдал, как суетятся мужики, готовя переход. Внешне он был совершенно спокоен. Внутри у него все клокотало от злости. Резвуны-шалуны вы мои, все вам в игрушки играть, с насупленными бровями да автоматом наперевес по полям-лесам шарахаться. А как до дела — так Командир отдувайся? Похерили три часа времени! Вот и гадай теперь: будет столько ждать проводник или плюнет и уйдет… Да ведь он, гад, не просто уйдет, он славу о нас повсюду потащит, всем расскажет, какая у нас хорошая и исполнительная Команда: подрядилась работу сделать, а сама и не явилась. Антиреклама, называется. Плевать, конечно. Да, в общем, вся эта затея с подрядчиком — пустые хлопоты. Жили себе, тихо-мирно, скучали потихоньку, кусок сала в кашу всегда имели. Зачем нас понесло в Третий Поселок? Зачем мы сунулись в ту грязную дверь?…
…Еще неделю назад Пурген снова начал подзуживать: мол, сидим, зад протираем, мхом скоро порастем. Пошли прошвырнемся куда подальше… Вот именно — подальше! А тут и все чего-то раздухарились: ага, говорят, Ленька прав, засиделись, хватит… Ну, в общем, на подвиги нас потянуло. Причем варианты подвигов предлагались самые разные. Стармех вообще договорился до того, чтобы в Город пойти. Чтоб лишнюю бузу не устраивать, Вомбат решил жребий кинуть. Ну, так как? Поймали быстренько шлярш-ня, четыре лапы из восьми ему связали, на березу подвесили — пусть трепыхается. А теперь, с двадцати шагов — кто попадет, того и слушаем. С первого выстрела не попал никто. Не забывайте, что дело у Теплых Болот было. Воздух там постоянно двигается, переливается, к тому же и шляршень попался сильно резвый. Короче говоря, только на третьей попытке Азмун его таки шлепнул. От гордости сам чуть не лопнул. Ну и гнет свое: хочу, говорит, Третий Поселок Первых Мутантов посмотреть. С детства, говорит, мечтаю. Вомбат еще что-то буркнул, дескать, тяжелое у тебя было детство, как я погляжу. Но! Уговор дороже денег. Пошли в Поселок. Дорога туда неудобная, мрак. Смотрите сами: Железку где-то нужно перейти, раз. ТЭЦ поперек пути стоит, два. Если ее справа обходить, там можно месяц проплутать, приключения меняя. А слева — уж больно тоскливый крюк, километров восемнадцать-двадцать. Да и не крюк, а почти круг получится. Да ладно, чего там, пошли слева.
Нет, если честно, об этой прогулке никто не пожалел. И добрались, в общем-то, быстро, спокойно. Сейчас в наших краях тихо. Народу почти нет, группсы на север перекочевали, им тоже поди кушать хочется. Так, мелочь всякую пошугали немного. Поглазели, как пустяки размножаются. Горбыня шального подстрелили — мяса опять же засолили. Ну и к концу третьего Дня к Поселку подошли.
Двоечник у нас очень страшные сказки любит. Его от одного названия Поселка поначалу в дрожь кидало. Эх, салага… А сказки эти про Третий Поселок сочинили, когда его еще на свете не было! Тогда-то здесь, наверное, шибко интересно было. Местные жители это хорошо понимают, поэтому реликвии свои берегут. Когда Стармех попытался Дуру Железную ножичком ковырнуть, тут же — как из-под земли! — пацанчик, резвый не по годам:
— Чего, дядя, любопытством мучаешься? Или ножик девать некуда? Так ты мне лучше отдай, спокойней будет.
