Таран Матару - Инквизиция
— У нас нет выбора. Сомневаюсь, что слова Арктура и Ловетт смогут что-то изменить.
Отелло посмотрел на стол защиты и покачал головой.
— У них такой вид, будто они всю ночь не спали. Я б рискнул.
Флетчер печально улыбнулся Отелло. Будет ли у него шанс объясниться до казни? Он сделал глубокий вдох.
— Я хочу кое-что сказать! — крикнул он, повернувшись в цепях так, чтобы быть лицом к толпе. Неудобное положение.
— Флетчер, тихо, — зарычал Арктур. Усталые глаза расширились от удивления.
Рук грохнул молотком, когда все начали переговариваться. Многие в толпе встали, чтобы лучше видеть говорившего узника.
— Жаль признавать, но я согласен с капитаном Арктуром, — презрительно ухмыльнулся Рук. — У нас нет времени на пылкие речи и высокопарные прощальные слова. Держи язык за зубами или Яков заткнет тебя кляпом, как гнома.
— Я хочу признаться, — повернулся к нему Флетчер.
— Нет! — прокричал Арктур. — Мы все еще можем выиграть, мы все еще можем… — Он стих, когда его сбили с ног и прижали к земле. Громила Яков обхватил его поперек груди и накрыл рот мясистой ладонью.
К Ловетт целеустремленно направился другой стражник, но нужды в том не было. Флетчер увидел, как Захария Форсайт прошептал что-то ей на ухо, и заметил блеск чего-то острого и металлического, прижатого к ее ребрам. Это только укрепило решимость Флетчера. Он всеми фибрами души ненавидел этих хладнокровных безучастных людей. Они были всего лишь пустыми сосудами, рабами собственных желаний.
— Повтори, — взволнованно затаив дыхание, велел Чарльз. — Скажи так, чтобы все слышали.
В зале снова стало шумно, и Флетчер почувствовал на себе взгляды самых влиятельных мужчин и женщин Гоминиума. Он даже не дрожал, надо было говорить убедительно.
— Я признаюсь в убийстве пятерых человек, — проорал Флетчер, повергнув толпу в ошеломленное молчание. — Да, именно так, я это сделал. Только я, и никто другой. Я украл томагавк Отелло и пошел искать приключения. И не имел понятия, что Отелло меня заметил и пошел за мной.
Он заикался. Слова, которые он так долго репетировал, были как угли на языке. С каждым словом он становился на шаг ближе к смерти.
— По-после того, как он шел за мной почти час, солдаты на патруле заметили его и решили, что гном — отличная мишень. Я услышал выстрелы и пошел разведать. Когда я пришел, то увидел, что они прострелили Отелло ногу.
Он глубоко вдохнул, зная, что следующие слова вынесут ему приговор. Но тем не менее, на последнем действе силы пришли и он снова заговорил с убежденностью.
— Я убил их всех, пока они валялись в беспамятстве на земле. Хладнокровно. Они даже не видели мое приближение. Отелло тут не причем. Я один виноват.
Слова эхом разнеслись в тишине.
Рук остервенело писал, едва ли поднимая взгляд от стола. Но злорадность спала с лицаЧарльза, когда он понял, что произошло.
— Г… гном. Он тоже… — заикнулся Чарльз. Позади кто-то выругался, и Флетчер позволил себе мрачную улыбку, узнав хриплый голос Дидрика.
— Нам нужно посовещаться, — схватил Чарльз молоточек и грохнул им по столу. Он поспешил вверх по ступеням, и между инквизиторами произошел приглушенный разговор, который Флетчер не смог расслышать из-за шепотков в толпе. Он заметил, что двое бросали кучу взглядов на Триумвират и на старого короля Альфрика, что подтвердило его подозрения. Реальной целью суда был Отелло. Его собственная смерть была всего лишь вишенкой на пироге. А теперь их лишили полноценного обеда.
Внезапно из толпы раздался новый голос.
— Мы вынесли вердикт.
Это была одна из присяжных. Высокая величавая дама с серыми, зачесанными назад волосами и очками в черепаховой оправе. Перед собой она держала небольшую стопку бумаги, при взгляде на которую сердце Флетчера пропустило удар. Пока инквизиторы отвлеклись, присяжные проголосовали.
— Один момент, если позволите, — поднял палец вверх Чарльз.
— Мы не позволим, — как отрезала дама. — Пора вам вспомнить, что сейчас очередь защиты выступать, и Флетчер очень ясно отказался от представителей и признал вину. Именно мы принимаем решение на данном суде и можем распоряжаться, как пожелаем. Я только спрошу, есть ли что сказать гному, прежде чем оглашу вердикт.
Отелло заколебался, ища в лице Флетчера подсказку. Через мгновение он отвел взгляд, нерешительно нахмурив брови. В течение десяти ударов сердца будущее Гоминиума находилось в руках единственного гнома. Затем он покачал головой, не сумев произнести вслух.
— В таком случае, наше первое решение такого. Мы признали Отелло Торсейджера… невиновным. Он всего лишь жертва обстоятельств, не более.
Отелло почти никак не отреагировал, вместо этого схватив Флетчера за запястье и притянув его к себе.
— Каков план? — прошептал Отелло. —Я ничего не понимаю.
Он с внезапной проницательностью заглянул Флетчеру в глаза. В этот раз глаза сказали правду, которую язык вымолвить не смог.
— Нет… — выдохнул Отелло, усиливая хватку, когда глаза Флетчера начали наполняться слезами. Больше не нужно было быть сильным. Отелло теперь в безопасности.
— Ты сказал, что есть план, — прохрипел Отелло, хватаясь за одежду Флетчера, как утопающий. — Король собирался спасти тебя.
— Это и есть план, — сказал Флетчер, горько улыбаясь гному сквозь слезы. — Когда-нибудь ты поймешь. Есть вещи, которые важнее нас.
Вердикт присяжных ударил по ушам, каждое слово как молотом по груди.
— Флетчер Вулф признан виновным по всем статьям. Он будет казнен через повешенье.
ГЛАВА 11
Вердикт прогремел, как колокольный звон. Флетчер понял, что это конец. Тяжелая тишина воцарилась в зале. Некоторые были в шоке, другие ждали его реакции.
Но тут в дальнем конце зала послышались громкие ругательства. Флетчер обернулся и увидел знакомую скособоченную фигуру сэра Колдера, топающего к центру зала суда. Деревянная нога клацала по каменному полу, пока он шел к передней части комнаты, не прекращая браниться.
— Какого черта вы себе позволяете? — заорал Рук, стукая молоточком. — Стража, сейчас же выведите его из зала суда!
— Твое ж налево, я хочу кое-что сказать и наваляю любому стражнику, кто приблизится, — пригрозил сэр Колдер, вытаскивая из ножен на поясе короткий меч. На нем была его старая форма: стальная кольчуга и серебряно-голубая накидка дома аристократов, которым он когда-то служил. Стражники заколебались, а потом подняли мушкеты.
Захария Форсайт с отвращением покачал головой, вскочил на ноги и обратился к толпе.
— Неужели вы позволите этому сквернослову выступать со своими бреднями? Суд окончен. Давайте оставим этого сумасшедшего.
