Вадим Новицкий - Требуется сообщник
– Забудь, разберемся, – бросил Кощей. – Куртку сразу надень, холодно будет. Все, хватай вещи, линяем.
Он рванул по коридору, но Женька вкрадчиво спросила вслед:
– А «линяем», это тоже литературное слово?
– Есть такое, – заверил, оборачиваясь, Кощей.
– Поняла, – кивнула Женька, правильно истолковав выражение лица злодея. Она, подхватив саквояж, в три прыжка догнала Кощея… – Так, я готова и, как говорил великий классик русского языка моей реальности Лев Толстой, «линяем и ныкаемся, пока не разрулим ситуевину».
– Молодец, – искренне похвалил Кощей, хлопнув Женьку по плечу, и прибавил ходу.
– Но вы мне на все ответите! – заорала девушка вслед его удаляющейся спине.
– Само собой, – Кощей поднял руку, в знак того, что все слышал и со всем согласен.
Через пять минут все собрались на втором этаже. То есть присутствовала Эвелина в отражении одного из зеркал, Кощей и Женька.
– Скоро отбываем, – облегченно вздохнул Кощей, усаживаясь на банкетку под окном, и, расслабившись, оперся на стену. – Карета будет через три часа, значит, вылетаем так, чтобы поспеть одновременно с ней. Эвелина, дом на тебе. Если Елисею станет скучно, напусти на него того чудика из подвала.
– Лохматого? – деловито уточнила бывшая гувернантка.
– Можно и его, – равнодушно согласился Кощей. – Когда справится, выпускай хвостатого.
– Эй, секундочку, – привстала Женька. – Они же мне царевича угробят!
– Да что ему будет! – поморщился злодей, прикидывая, все ли взял. – Повоюет немного, поспит сном богатырским, опять повоет, а там и мы вернемся.
В общем, Кощей с Женькой погрузили пожитки на ковер-самолет, проверили, есть ли у каждого зеркальце для связи с Эвелиной Стивовной и взошли на борт через подоконник второго этажа.
Ковер-самолет плавно набрал высоту и отбыл в сторону иноземных государств. Кощей окончательно успокоился, растянулся на ковре и, абсолютно нечувствительный к холоду, приготовился подремать.
А у царевича Ильи тем временем были крупные проблемы. Он сидел в покоях отца, повесив буйну голову ниже плеч. И было отчего. Отец, нервно расхаживая по светелке, устроил ему форменный разнос.
– Ты же брата родного, кровинушку свою, в замок Кощеев отпустил, – сокрушался Еремей. – Да как ты мог!
– Батя, – устало вскинулся Илья, – да не отпускал я его. Он сам поперся. Ну приспичило ему иноземку спасать. Что я могу? – царевич обреченно развел руками.
– Иноземку? Да пес с ней, с басурманкой! Хотя… – Вдовый царь на миг призадумался, вспоминая миловидную девицу, но быстро пришел в себя и сплюнул. – Вот ты мне голову морочишь. Почему брату войско не дал? Он воевода или кто?
– В будущем, – напомнил Илья. – Пока у нас воеводит Лешак, и он со мной согласился, что негоже для личных надобностей молодого балбе… царевича, дружину гонять. Была мысль человек десять с ним отправить, так, для охраны, так ведь…
– Личных? – перебил царь и вперился в наследника сверкающим взором. – Тут дела государственные! Кощей приходил за Забавой, дурень! Кому нужна девица безродная?
– Ага. Евгению эту, стало быть, по ошибке упер? – обреченно предположил Илья.
Еремей всегда отличался здравомыслием и слыл видным политиком и правителем, но, когда дело касалось любимой дочери, терял всю свою рассудительность.
– Битва была, – напирал Еремей. – Мог и перепутать.
– Батя, – взвыл Илья, в отчаянии вцепившись в собственные кудри. – Как, ну объясни мне, как их можно перепутать?! Видит бог, я люблю свою сестру, но поверить в то, что Кощей собирался ее замуж взять, – уволь! Она же его за один день в гроб вгонит, бессмертный он или нет!
Легка на помине, в покои ввалилась Забава. Она уперла руки в бока и с ходу залилась слезами. Общий смысл истерики сводился к тому, что договор о сватовстве был испорчен, что это плохая примета и Илья с Еремеем просто обязаны спасти поруганную честь.
– Эй, Елисей уже в пути, – помахав рукой, дабы привлечь внимание, напомнил брат.
В ответ Забава заревела еще пуще, и Еремей, устало подперев лоб, выслушивал ее тираду сидя на лавочке. Терпения его надолго не хватило.
– Тихо! – рявкнул он и ошибся – дочь на миг притихла и заревела с новой силой.
– Забавушка, – сменил тон Еремей, ласково обнимая дочь и похлопывая ее по спине. – Ну полно тебе, все исправится.
Еремей беспомощно посмотрел на сына через мощное плечо Забавы. Тот сделал вид, что не заметил, но отец не сводил с него взгляда, даже задвигал бровями и скривил лицо, намекая, что пора выручать папу.
– Эй, Забка, – окликнул Илья, предварительно убедившись, что их точно никто не видит и не подслушивает. – Забка, глянь.
Рассерженная Забава обернулась на Илью, а тот в воплем «сумасшедшая белка!» скосил глаза к носу, склонил голову набок, выставил вперед верхние зубы и застучал друг о друга сжатыми кулаками, словно пытаясь разбить орешек.
По светелке разлился смех Забавы. От него, казалось, чуть потеплело, и даже суровый Илья улыбнулся.
– Так-то лучше, – Еремей погладил дочь по «плечику» и усадил на лавку.
Забаве пообещали победу над злодеем, испортившим пирушку, свадьбу на все царство и вдобавок новенькие резные пяльцы.
– Да-а, Илюша, – протянул Еремей, глядя на дверь, закрывшуюся за дочерью. – Баловство баловством, а ведь придется тебе вслед за братом ехать, ежели он вскоре не вернется.
– Да знаю я, – поморщился Илья. – Спасти Елисейку, прикончить злодея, потом обставить все так, чтобы Елисейка оказался героем. Все из политических соображений, дабы народ зауважал будущего воеводу. Все верно?
– Ох и башковит ты, Илюша, – хитро прищурился Еремей. – В корень смотришь, и царем будешь похлеще меня.
– Ладно тебе, батя, – прихлопнув ладонями по коленям, Илья встал. – Я ж понимаю. И Елисейка воевода будет толковый, только не перебесился пока. Зря ты его по заграницам отправлял. Сдал бы, вон, Лешаку, походил бы в дружинниках, пообтерся…
– Ты того, не забывайся, – погрозил пальцем царь. – Мне, поди, виднее. А что Елисей дурака порой валяет, так молод он еще.
– Я в его возрасте уже дань собирал и бунты ездил усмирять, – напомнил Илья, чувствуя, как его втягивают в старый спор.
– Так ты наследник, тебе оно на роду написано.
Застонав про себя, Илья отвесил отцу поклон и свалил на свой поверх, чтобы хоть на пару часов схорониться от государственных дел в объятиях жены.
Глава 3
– Михаил Николаевич! Ну Михаил Николаевич же! – Женька трясла Кощея за плечи, стараясь разбудить.
– Отстань, красна девица, – пробормотал Кощей и перевернулся на бок.
– Мы с курса сбились, – настаивала Женька.
