Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)
Боевые пульсары — привилегия высших магов. И — демонов. Значит, перед нами не фейри.
Вокруг свистело и бухало, визжало и хлюпало. Грохот стоял, как при канонаде.
Добежав до полуповаленного дерева, тварь взлетела по стволу, планируя прыжком преодолеть топь. Её не брали ни огнестрелы, ни стрелы арбалетов. Огненное лассо сорвалось с моей ладони и, обернувшись вокруг шеи, сорвало беглянку с верхушки дерева, бросив под ноги охотникам.
Клинки последних уперлись в обожженную огнём шею нечисти. Та, распластавшись, рычала, скребя по мху длинными когтистыми лапами.
Во тьме эти создания, которых одни маги классифицируют как фейров, другие, как низших демонов, выглядят жутко, но ночное сияние лун придаёт им эдакую величественность. А вот обыденный серый свет срывает таинственную шелуху, открывая взгляду лишь то, что есть на самом деле — крайнюю степень уродства. Длинный вытянутый подбородок, покрытый гноящимися струпьями, почти лежал на груди, ввалившиеся щеки словно втянула внутрь невиданная сила, а посиневшие старческие губы обнажали выпирающие вперёд кошачьи клыки.
— Тьфу! Нечистая сила! — отшатнулся Таббар.
Даже привыкшие ко всему охотники избегали глядеть на доставшуюся добычу.
Кассли, не премудрствуя лукаво, собрался по быстренькому добычу прикончить. Я едва успела удержать его:
— Не стоит.
— Почему?
Тварь заворочалась, словно уж на сковородке, полыхая на нас алыми глазищами и гнусно захихикала:
— Ты ведь не позволишь им убить меня? — обратилась она ко мне. — Не позволишь, я знаю. Жалкие людишки понятия не имеют…
— Закрой пасть, целее будешь — велела я.
— Ты не можешь меня убить, — замотала головой уродина. — Не можешь! Не можешь! Не можешь!
Кассли явно с большим трудом удерживался от искушения вогнать клинок по самую рукоять в морщинистую шею.
— Следует найти ведьмака или ведьму, который призвал её. — обратилась я к Ланджою. — Нравится вам это ребята, или нет, но без неё в этом деле никак. Ты отведёшь нас к тому, на чей зов явилась, — я не просила, а отдавала нежити приказания.
— Не отведу, — застрочила она часто-часто, давясь собственными словами. — Нет. Нет. Не отведу. Нет-нет-нет-нет-нет и нет…
— Заткнись! — прикрикнула я.
Как ни странно, тварь послушалась.
— Что скажешь, Ланджой? — насупился Кассли. — Заставишь нас слушаться эту пигалицу?
— В её словах есть крупица разума, — вступилась за меня Мэл. — Мне кажется, Одиффэ права, следует искать кого-то ещё…
— Осторожней, — предупредила я Ланджоя, заметив, что он опасно низко склонился над нашей тварью.
— У меня нет хозяев, человечишка! — зашипела тварь. — И вам не меня следует убить, а её, — черный коготь был нацелен в мою сторону. — Ты понятия не имеешь, с кем связался, жалкий человек!
— И с кем же я связался? — невозмутимо вопросил Ланджой.
— Не скажу! Не скажу! Не скажу! — дико захохотала та в ответ.
— Отведёшь нас к заклинателю, тогда дам тебе возможность беспрепятственно уйти за Грань, — сказала я. — Не отведёшь, привяжу к этому месту. Поняла?
— Обещаешь? — в алых глазах плескалась почти человеческая надежда.
— Обещаю, — ответила я.
— Спятила? — Джелрой посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Никто не станет работать за просто так, — пожала плечами я, — а гонорар у каждого свой.
— Хочешь дать вот этому беспрепятственно уйти?!
— Я отправлю её в Фейр. От этого все только выиграют.
Тварь продолжала пялиться на меня своими алыми зрачками, плавающими в маслянистой темноте глаз:
— Не обманешь? — проскрипела она.
— Такие, как я, лгут редко. Но если попытаешься обмануть ты — убью.
— Я бессмертна, — в голосе монстра не было уверенности.
— Вот и проверим.
Я кивнула Кентару и Оукмару, делая им знак отвести клинки от шеи пойманного чудовища.
Командир кивком подтвердил моё решение.
— Уверена, что успеешь прикончить её до того, как она прикончит кого-нибудь из нас? — недоверчиво фыркнул Кассли.
— Рискованно это, — поцокала языком Мэл.
— Свяжите её, — распорядился Ланджой.
Джелрой стал связывать кисти чудовищу. Охотники держали оружие наготове. Все изрядно нервничали. С изъязвленного лица доставшейся нам пленницы безумно выпученными глазами глядело само зло — безрассудная, слепая разрушительная сила.
— Заткнись! — ткнул гадине в спину рукояткой кинжала Таббар.
Чудовище продолжало гнусно хихикать.
— Сказал — заткнись!
— А ты попробуй, заставь меня замолчать, человечишка? Заставь! Заставь! Заставь замолчать! Заставь…
Я ударила тварь коленом куда-то под дых, в район солнечного сплетения:
— Может мне удастся тебя заткнуть, радость моя?
Сомкнув пальцы на трухлявой, точно пень, шее чудовища, я заглянула в полыхающие бездной глаза:
— Только ещё раз хихикни, прикончу, не моргнув глазом, поняла?
Тварь медленно кивнула, спрятав клыки.
— Джелрой? Аркан!
Обвив шею чудовища верёвкой, я бросила охотнику свободный конец.
— Будешь хорошей девочкой, и всё кончится хорошо, — предупредила я нашего монстра.
Впопыхах мы вернулись на временную стоянку, собрали раскиданные пожитки и сели в седло. Тварь бежала впереди нас, передвигаясь на четвереньках, словно дикий зверь.
— Не нравится мне всё это. Ой, не нравится, — тяжело вздыхал Таббар.
Туман будто вознамерился проглотить наш небольшой отряд, обступив со всех сторон, а вместе с наползшим туманом всех охватило чувство тревожности, граничившее со страхом. Не оставляло гнетущее ощущение, что невидимое, насмешливое, злобное око терпеливо наблюдает, выжидая момент для нападения. Зло разлилось повсюду. Дышалось с трудом, со всех сторон слышалось надрывные, сипящие, захлебывающиеся всхлипы. Волосы липли ко лбу. Беспрестанное хихиканье безумной проводницы выводило из себя, но все прекрасно понимали — стоит начать истерить одному, ничем хорошим для всех это не закончится. Поэтому держались.
Чувствовалось, что-то назревает.
Таббар и Кентар держались за рукояти боевых топоров, Джейманн, Джелрой и Кассли в любой момент готовы были выхватить арбалеты, Мэл и Ланджой взвели курки огнестрелов.
Ну а я? Я была настороже, сама по себе оружие.
— Если что-нибудь случится, — послышался гортанный голос Ланджоя, — всем оставаться на местах. Кто побежит, пристрелю.
— Не побежим! — заверил Оукмар, растягивая толстые губы в широкой улыбке. — Уж будьте спокойны, мастер. В нашем случае бежать страшнее, чем оставаться на месте.
