Маргит Сандему - Странствие во тьме
Он проснулся. И не мог понять что сейчас, вечер, ночь или утро. Было темно, хоть глаз выколи, и он не знал, есть ли у помещения, где он укрылся, окна.
Что-то разбудило его.
Ветле лежал, не двигаясь, и слушал. От страха задержал дыхание. Ему хотелось, чтобы рядом с ним кто-нибудь был. Кто угодно. Мама, папа, а еще лучше…
Тело пронзила сильная дрожь.
Снаружи кто-то крался вдоль стены.
Стены были не толстыми, и он мог слышать, как кто-то прикасался к ним. И противно хрюкал.
Некто проявлял нетерпение. Вот он добрался до двери, ощупал ее и попытался открыть.
«Засов? Его примитивная защита, выдержит ли она?» — думал Ветле, прижимаясь все плотнее к стене. Он сидел там, охваченный паническим ужасом.
Ветле узнал эти звуки. Такое же существо, что и там наверху, на холме. Но было ли оно тем же самым, сказать невозможно.
Кабан?
По-прежнему ему казалось, что это наиболее правильная догадка.
Но тот, кто возился снаружи, был гораздо крупнее.
Сильный удар по двери, и сердце Ветле сжалось от страха.
Нет, нет, тот не сможет так пройти через дверь!
Еще удар, дверь захрустела. Но выдержала. Пока.
Ветле по возможности бесшумно подкрался и оперся спиной на дверь. Кто-то принюхивался через щель в двери, расположенную так высоко, куда кабан, даже стоящих на задних лапах, не смог бы достать.
Ветле весь трясся от страха.
То, что произошло потом было таким неожиданным и быстрым, что он не успел отскочить.
Прочная дверь с грохотом треснула и в ней образовалась щель. Ветле почувствовал, как что-то сильно, как когтями рвануло его руку. Что-то, похожее на лапу или руку, просунулось через разрушенную дверь и нашло его. Лапа тут же втянулась обратно, и Ветле почувствовал боль, которая медленно становилась все сильнее, и подавил рыдания, охваченный необыкновенным ужасом.
Неужели здесь действительно водятся медведи?
С фатальной готовностью к смерти он ожидал четвертой попытки, окончательной. Подумал было собрать разбитые доски двери, поставить их на место и держать, упершись в них пятками, но тут же понял всю бессмысленность такой затеи.
Ну… Четвертая попытка. Давай!
Но ее не было.
Вместо этого он услышал, что волочащиеся шаги быстро удаляются.
И сразу же после этого он услышал голоса. Нормальные человеческие голоса.
Люди шли и разговаривали.
Посреди ночи?
Он, видимо, должен предупредить их?
Осторожно, осторожно рискнул Ветле отодвинуть засов и посмотреть в щель.
Было самое раннее утро, такое раннее, что вокруг было скорее темно, чем светло.
Дикий зверь? Где он?
Он видел контуры небольшого леса, или может быть кустов. Именно этим путем удалялись волочащиеся шаги.
Туда ему идти не следует.
О, рука, горит, как в огне! Он зажал ладонью другой руки пораненное место и почувствовал, как теплая кровь полилась по пальцам.
Люди?
Он их не видел. Не смог их догнать. Да это ему и не помогло бы. Сейчас у него единственный шанс выйти. Словно маленький горностай выскочил он из двери, побежал подальше от леса, вдоль края пашни. Утренняя заря помогла ему определить, где находится юг.
Удивительно, что он так и не увидел разговаривавших людей. Тех, которые испугали мистического зверя и заставили его убежать. Он хотел предупредить и поблагодарить их, но людей не было. Было довольно темно, но не настолько, чтобы он не смог увидеть их неясные тени.
Только тогда, когда он был уже далеко, далеко от здания на пашне, и солнце поднялось над обширной равниной, он понял, что те люди разговаривали по-норвежски. На древненорвежском языке. Поэтому он и не увидел кого-либо.
6
Весь светлый день Ветле брел вдоль рукава реки, не ведая, где он находится. Может быть, он уже миновал замок, а может, идет в обратном направлении.
Это были тягостные мысли.
Но когда у него возникла мысль: «Поверну назад!», то в нем словно что-то воспротивилось этому. Интуиция подсказывала, что он на верном пути.
Ветле держался внизу на открытой равнине. Даже если он видел деревни на гребне холмов, он не осмеливался заходить в них. До тех пор, пока имелась возможность идти вперед по низине, он продолжал двигаться по ней. Лесов он теперь страшно боялся.
Боль в руке очень сильно беспокоила его. Ветле ни разу не осмелился посмотреть на рану.
К вечеру он обнаружил, что у него появились спутники.
Сначала он испугался. Может, это очередная ловушка?
Но когда остановился и обернулся посмотреть на своих преследователей, то успокоился.
Это были два маленьких мальчика, примерно семи и четырех лет, хотя о возрасте их он только мог догадываться. Испанские дети меньше ростом, чем норвежские.
Они остановились также внезапно, как и Ветле, на расстоянии примерно двадцати пяти метров от него. В их красивых черных глазах отражался испуг.
Видимо, эти дети уже довольно давно следовали по пятам Ветле.
— Салуд, — приветствовал их Ветле, допустив при этом небольшую ошибку: это слово значило «ваше здоровье», а вовсе не «здравствуйте», как он думал.
Они в ответ только испуганно склонили головы.
На своем ломаном испанском Ветле спросил:
— Мы пойдем одной дорогой?
Глупый вопрос! Здесь другой дороги, кроме узкой тропинки, проходящей между холмами и болотами, не было. Ботинки Ветле от хождения по заболоченной местности давно промокли насквозь. Мальчики же шли босиком.
Что было намного практичней.
Дети шепотом посоветовались между собой. Затем старший из них сказал:
— Да.
Ветле поманил их рукой. Настороженно они сделали несколько шагов вперед, но остановились на безопасном расстоянии, готовые убежать.
— Я плохо говорю по-испански, — извинился Ветле.
Страх в глазах мальчиков исчез, и они подошли вплотную к Ветле.
— Пойдем вместе? — вопросительно предложил он. — Вы куда идете?
Они передернули плечами.
И в этот момент Ветле понял, что мальчики — дети испанских цыган.
Гранд и его семья рассказывали ему о цыганах. С большим презрением. Но Ветле еще дома слышал, что думать так об этом народе совершенно неправильно. Испанские цыгане очень горды. Конечно, в их жизни много проблем. Они часто подвергаются преследованиям, но их культура стара, как свет, они искусные музыканты, певцы, танцоры — фламенко их зажигательный танец — многие из них одарены этим талантом с детства. Люди с добрым сердцем, вынужденные жить впроголодь, поэтому часто вынуждены поступать неблаговидно. Кровь их горяча, они «любят и убивают в одной и той же горячности», как сказал один поэт.
Это все, что Ветле знал об испанских цыганах.
А эти два маленьких мальчика… Что ему делать с ними?
Ветле размышлял. В течение целого дня он не видел никаких зверей, в противном случае он ни за что бы не взял детей с собой. Не хотел подвергать их опасности. Но с другой стороны…
