Терри Пратчетт - Вор времени
— Если примитивная машина развила собственный разум, нам грозят большие неприятности, — ответил Лю-Цзе и глубоко вздохнул. — А в зале Мандалы он сумел различить порядок в хаосе.
— Ты позволил новообращенному увидеть Мандалу? — с ужасом в голосе встрял главный прислужник Ринпо.
— Если хочешь узнать, умеет ли человек плавать, столкни его в реку, — пожал плечами Лю-Цзе. — Разве есть другой способ?
— Но даже смотреть на нее без надлежащего обучения…
— Он заметил образы, — перебил Лю-Цзе. — И отреагировал на Мандалу.
Он не стал добавлять, что Мандала тоже отреагировала на Лобсанга. Потому что хотел поразмыслить над этим. Когда смотришь в бездну, не жди, что она приветливо помашет тебе в ответ.
— Тем не менее, — сказал настоятель, — это категойически мигикамишкамишкамигикауа запьещено. — Он порылся в игрушках, выбрал большой деревянный кирпич с изображением веселого синего слоника и неловко метнул его в Ринпо. — Иногда ты позвойяешь себе сьишком много, метейщик, этя сйоник!
Некоторые прислужники льстиво зааплодировали продемонстрированному настоятелем умению узнавать животных.
— Он заметил порядок. Он знает, что происходит. Просто не знает, что он это знает, — упрямо повторил Лю-Цзе. — А еще буквально через несколько секунд после встречи со мной он украл весьма ценный для меня предмет, и я до сих пор не могу понять, как ему это удалось. Неужели он действительно настолько проворен, хотя его этому никто не учил? Кто же такой этот мальчишка?
ТикКто же такая эта девчонка?
Мадам Фрукт — директриса Фруктовой академии и изобретательница Фруктового Метода Обучения Через Игрища — часто задавала себе этот вопрос, когда ей предстоял разговор с госпожой Сьюзен. Конечно, та была всего лишь наемной работницей, но… мадам Фрукт и сама не слишком положительно относилась к дисциплине, быть может, именно поэтому она и разработала свой Метод, для которого никакой дисциплины не требовалось. Обычно она предпочитала вести с людьми игривую беседу, пока они, исключительно из смущения, не переходили на ее сторону.
Госпожа Сьюзен, судя по всему, никогда не чувствовала смущения ни по какому поводу.
— Сьюзен, я попросила тебя зайти потому… э… причина в том… — заикаясь, произнесла мадам Фрукт.
— На меня снова жаловались? — спросила госпожа Сьюзен.
— Э… нет… э, хотя госпожа Смит сказала, что дети после твоих занятий ведут себя чересчур беспокойно. Она говорит, у твоих учеников способность к чтению, э-э, немного слишком хорошо развита, и это весьма прискорбно, поскольку…
— Госпожа Смит считает хорошей книгой ту, в которой описывается мальчик и его собачка, гоняющаяся за большим красным мячиком, — перебила госпожа Сьюзен. — А мои дети уже понимают, что в любой истории должен быть сюжет. Неудивительно, что они ведут себя немного беспокойно. Кстати, в данный момент мы читаем «Гримуарные сказки».
— Это достаточно грубо с твоей стороны, Сьюзен…
— Скорее наоборот, мадам, слишком вежливо. Грубым с моей стороны было бы утверждение о том, что существует круг преисподней, специально зарезервированный для таких учителей, как госпожа Смит.
— Какой кошм… — Мадам Фрукт замолчала и начала снова: — Их вообще еще нельзя учить читать! — рявкнула она, но получилось как-то неубедительно. Вышел скорее мявк.
Госпожа Сьюзен подняла взгляд, и мадам Фрукт вжалась в спинку кресла. Эта девушка обладала ужасной способностью уделять все свое внимание. И чтобы выдержать интенсивность этого внимания и остаться в живых, нужно было быть человеком куда лучше, чем мадам Фрукт. Госпожа Сьюзен словно изучала саму твою душу и отмечала красными кружками особенно непонравившиеся места. Когда госпожа Сьюзен смотрела на тебя, она, казалось, выставляла оценки.
— Я имею в виду, — промямлила директриса, — что детство — это время для игр и…
— …Учебы, — закончила за нее госпожа Сьюзен.
— Учебы через игру, — поправила мадам Фрукт, обрадовавшись тому, что оказалась на знакомой территории. — В конце концов все щенки и котята…
— …Вырастают и становятся собаками и кошками, что уже совсем не интересно, — перебила госпожа Сьюзен. — А дети должны расти, чтобы стать взрослыми.
Мадам Фрукт вздохнула. Ни о каком прогрессе тут и речи быть не могло. Вот всегда так. И изменить что-либо было нельзя. Слухи о госпоже Сьюзен разносились за много земель. Обеспокоенные родители, решившие прибегнуть к Методу Обучения Через Игрища, поскольку поняли тщетность попыток научить своих отпрысков чему-либо Методом Внимательно Выслушивать То, Что Им Говорят, вдруг замечали, что эти самые отпрыски возвращаются домой какими-то тихими и спокойными, с кучей домашних заданий, которые — с ума сойти! — выполняли без напоминаний и даже без помощи собаки. А еще они приходили домой с рассказами о госпоже Сьюзен.
Госпожа Сьюзен говорила на всех языках. Госпожа Сьюзен знала все обо всем. Госпожа Сьюзен устраивала такие замечательные экскурсии…
…Что особенно сбивало с толку, поскольку, как было известно мадам Фрукт, никакие экскурсии официально не планировались. В классной комнате госпожи Сьюзен неизменно царила напряженная тишина. Это не могло не беспокоить. Вызывало воспоминания о недобрых временах, когда детей Распределяли по классам, которые были Пыточными Палатами для Умненьких Крошек. Но другие учителя говорили, что периодически слышали шум. Иногда из классной комнаты доносился шелест волн или звуки джунглей. Однажды — мадам Фрукт готова была поклясться, если бы умела, — она услышала, проходя по коридору, шум ожесточенной битвы. Такое часто случалось в процессе Обучения Через Игрища, но на сей раз звуки труб, свист стрел и крики павших показались ей слишком натуральными.
Она распахнула дверь и тут же услышала, как что-то просвистело в дюйме над ее головой. Госпожа Сьюзен сидела на стуле, склонившись над книгой, а ученики, поджав ноги, устроились полукольцом на полу и смотрели на нее завороженными взглядами. Именно такие старомодные образы, на которых ученики, будто Молящиеся, окружали Алтарь Знаний, мадам Фрукт ненавидела больше всего.
Никто не произнес ни слова. И уставившиеся на нее ученики, и сама госпожа Сьюзен вежливым молчанием ясно давали ей понять, что ждут, когда она уйдет.
Мадам Фрукт выбежала в коридор, и дверь с легким щелчком закрылась за ней. Только тогда она заметила длинную грубую стрелу, еще дрожавшую в противоположной стене.
Мадам Фрукт посмотрела на дверь, покрытую знакомой зеленой краской, потом — опять на стрелу.
