Елена Звездная - Жена воина, или Любовь на выживание
— Зачем ты это сделала?
А я вместо ответа сказала:
— Ты все знал.
И больше говорить было не о чем.
Я быстро вымылась, переоделась и ушла кормить Икаса, а Эран остался в спальне, сложив руки на груди и глядя в окно. На кухне со мной не говорили. Возможно, злились, а возможно, потому что я… плакала. Сидела за столом, смотрела в тарелку и молча вытирала слезы. Есть не могла и не хотела. Запах мяса душил, хотя и был другой, более правильный, чем там, в подземелье, и Икасик ел с удовольствием, а хейры сидели у двери с виноватыми мордами. Им тоже мясо дали, но зверюги не ели.
Щелкнул сейр. Торопливо достала, увидела на экране сообщение: «Информация найдена» и мысленно усмехнулась. Вообще, то, что я сейчас делаю, запрещено законом. Более того, системы информационной защиты Галактического союза взлом базы Института языковедения явно отследили, и будь я сейчас на Гаэре в университете — грозило бы мне отчисление, а так… Нет, ну я сомневаюсь, что кто-то попытается предъявить претензии Иристану.
Зря сомневалась, не успела я толком открыть базу, как вошел Эран. Заметив его приближение краем глаза, я продолжила свои противозаконные действия. Тар-эн подошел, понаблюдал за тем, как стремительно я просматриваю научные работы по древним языкам ушедших цивилизаций, и произнес:
— Представители службы ИЗГ вежливо интересуются, что конкретно мне понадобилось в Институте космического языковедения.
Надо же, таки поинтересовались. Вообще служба информационной защиты — это серьезно, но Иристан, насколько я поняла, гораздо серьезнее, так что тихо отвечаю, не отрываясь от работы:
— Мм-м…
Умный ответ, знаю. Повелитель Иристана помолчал, затем произнес:
— Насколько я понимаю, подобное является уголовно наказуемым на Гаэре.
Образцовый кадет Космического университета опять дал очень умный ответ:
— Ага.
Тар-эн тяжело вздохнул и молча протянул мне черный сгусток. Я уже знала, что это такое, у Дьяра было нечто подобное. Так же молча взяла, растянула, зафиксировала, созданный экран подключила к сейру, и теперь просматривать информацию стало гораздо удобнее, как и загружать картинки. Первым загрузила изображение трупа эйтны и надпись над ней, надпись выделила, увеличила и задала поиск по базе Института языковедения. Ну и пока система работала, осторожно встала, обошла Эрана и, скомандовав Икасику: «Догонишь», отправилась в лабораторию.
Но не успела выйти из кухни, как вслед мне прозвучало:
— «Не хочу».
Остановилась и, не оборачиваясь, спросила:
— Что?
— Слово, нацарапанное над трупом, означает: «Не хочу».
Постояла, постучала пальцем по косяку двери и так же, не оборачиваясь, сказала:
— Слушай, вот меньше всего верится, что перед смертью кто-то будет корябать «Не хочу».
Промолчал. Я неохотно развернулась, посмотрела на него и увидела, что в кухне мы уже одни. Когда ушли женщины, я даже не заметила, и теперь здесь находились только я, Эран, Икас, торопливо доедающий, и хейры, у которых, как и у меня, аппетита не было. И стоило осознать, что мы с воином практически наедине, так сразу захотелось уйти подальше. Как можно дальше. Я вообще пожалела, что вернулась. Не то чтобы выбор был, но и возвращаться не следовало.
— Мне не понравился твой поступок, — вдруг тихо произнес повелитель Иристана, но прозвучало угрожающе.
— Я буду вести себя так, как считаю нужным, — так же тихо, но жестко и решительно ответила я.
Воин не отреагировал никак, однако напряжение теперь чувствовалось отчетливее, даже Икасик перестал есть.
— Ты полагаешь, что влечение было навязанным? — Вопрос Эрана прозвучал ровно.
Сказать или не сказать? Перед глазами пронесся тоннель, расписанный влюбленными девочками, надписи, рисунки, поцелуйчики. И, глядя в пол, я едва слышно ответила:
— Да.
— Это не так, — зло возразил тар-эн. — Я проверил, твое влечение не было лишающим разума. Ты не вела себя как эйтны. Ты не сходила с ума, не настаивала, не требовала.
Оторвав взгляд от пола, взглянула на Эрана. Он казался совершенно спокойным, вот только собранность настораживающая и взгляд цепкий, проницательный, ловящий каждый мой жест, отслеживающий мимику и эмоции. Эран что-то знал, но пытался понять, известно ли это мне, и вообще, что мне удалось выяснить. А сам говорить ничего не собирался. Совсем.
Пришлось быть откровенной мне:
— Я кадет S-класса, Эран, и поэтому смогла сдержаться, взять эмоции под контроль и уйти, несмотря на сводящее с ума желание на тебя… наброситься. А по сути… первое, что я испытала, увидев тебя, — желание. Сбивающее с ног, лишающее чувства достоинства и уважения к себе невероятное желание.
Хотелось еще много чего сказать, но я замолчала, вновь отведя взгляд от воина.
— Женщины испытывают желание к тар-энам, это нормально, — хрипло произнес Эран.
К чему это было сказано? Видимо, чтобы что-то доказать мне, вот только:
— Да, мне показывали, — едва слышно ответила воину. — Вот только на меня это ни на Гаэре, ни здесь не подействовало. Ты оказался единственным, при взгляде на которого у меня напрочь снесло крышу. Единственным, рядом с кем я забывала обо всем.
На этот раз Эран молчал дольше, затем тяжело вздохнул и напомнил:
— Ты сказала иное, Кира. Что не только желание.
Что я могла ответить? Что меня восхитило и потрясло его благородство? Что откровенно подкупает честность? Что, помимо желания, есть что-то еще, что заставляет дико сожалеть при одной мысли, что я не смогу с ним быть. Что я все-таки влюбилась и, засыпая вчера рядом с ним, чувствовала себя самой счастливой? Вчера… А ночью заявилась тень и весь кайф испортила. Все испортила. Абсолютно все. И любые проявления чувств к Эрану у меня сейчас четко ассоциируются с обрисованным тоннелем, надписями, цветочками и поцелуйчиками тех безумно влюбленных девочек, которые скорее всего уже давно изуродованные мутацией эйтны!
Нестабильный атом!
— Я вижу, что ты уже приняла решение, — пугающе спокойно произнес Эран.
Молча кивнула в ответ.
— И я так понимаю, оно не в мою пользу. — Тон все так же убийственно спокоен, и что-то нехорошее определенно промелькнуло.
Но я все равно промолчала, мне решительно нечего было сказать в ответ — в моих планах на будущее Эрана не было, это факт. Говоря откровенно, в них и Иристана никогда не было. И теней тоже. Хотя вот тени я в ближайшее будущее уже внесла, и, пожалуй, в тот самый момент, когда увидела обезображенное лицо бабушки и уродскую усмешку тени. Не знаю, смогу ли я хоть как-то помочь бабушке, но вот с тенями разберусь определенно. А Эран… На какой-то миг представила, как я в форме капитана космофлота сбегаю по трапу и попадаю в крепкие объятия воина, как он кружит и целует меня, как, взявшись за руки, мы идем в ресторан отмечать мое назначение, как я стою в белом пышном платье, а рядом в черном строгом костюме Эран, как мы отправляемся в медовый месяц на Синху или в другой тропический рай… Как я стою у пульта управления, командуя боем, и держу ладонь на маленьком, чуть выпирающем еще пока животике… И ведь отчетливо понимаю — этого не будет. Никогда не будет. Это Иристан, здесь нет романтики, курортов и ресторанов, здесь есть традиции, тени и тайны.
