Мертвец Его Величества Том 3 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans"

Пока же я наслаждался временным позитивным импульсом, вызванным замаячившей впереди новой войной. Что-то как-то не нравились моим дворянам соседи. Я даже не знаю почему. Не оттого ли, что при мне мои дворяне были приближёнными к правителю нового, активно развивающегося, государства. А при забугорных, иногда в прямом смысле, правителях, даже если подмазаться, будут дворянами в полнейшем захолустье. У дворян-то старое правило про «подальше от начальства, поближе к кухне» не работает совсем. Наоборот, надо быть как можно ближе к столице и иметь возможность протолкнуть своих отпрысков на тёплые места всяческих министров и прочих бюрократов и чиновников. В захолустье какой чиновник? Коровьи хвосты считать?

Когда я покидал полигон, там снова началась канонада выстрелов.

Я, признаться, рассчитывал, что столичный кузнец сможет продвинуть нашу науку. Пришлось немного закатать губу. Неумехой парень не был, наоборот, включился в работу, стараясь на совесть. Но был нюанс — парень работал с золотом, серебром и какими-то местными металлами, дорогими и редкими. С банальным железом по минимуму. В каком-то смысле он был ювелиром, а не сталеваром. Но в первый раз увидев, как у нас варят сталь, загорелся и взялся вспомнить всё, что он знал о процессе. И сейчас старался повторить рецептуру некой голубой стали, самой ценной из «неблагородных» металлов, подходящих для изготовления доспехов.

Ещё парень рассказал о мифриле, метеоритной руде, адамантине и орихалке. Мифрил — прочный, при этом лёгкий. Адамантин — прочный и тяжёлый. Оба металла залегают безумно глубоко и потому занимаются ими только подземники. Оба металла называют венами земли, и некоторые народы считают их добычу святотатством. Мне уже интересно с ними поработать, буду думать на тему сверхглубоких шахт. Метеоритная руда ещё носит названия: «небесная сталь» и «звёздное железо», и да, падает с неба. Орихалк — просто редок. Все четыре материала превосходят сталь, но никаких «особенных» свойств не имеют. Для местных это ценные, редкие и безумно дорогие металлы. Если не считать отдельных отбитых фанатиков, никого священного трепета работа с этими материалами ни у кого не вызывает. Ну, может быть, чисто профессиональный интерес у кузнецов, запороть изделие из адамантина — это эпический косяк. Жаль, Хаарт не добавил в свои подарки хотя бы по слитку каждого образца. Не знаю, что бы я с ними стал делать, но что-нибудь точно попробовал бы.

Крепость встретила меня бегущим алхимиком. Мой немёртвый подчинённый редко пребывал в таком возбуждении, а пребывая в нём никогда не покидал лаборатории. Либо случилось что-то очень, очень-очень плохое, например: взорвалась лаборатория. Опять. Либо что-то очень, очень-очень хорошее.

— У нас получилось, господин! Получилось! — закричал Алхимик, посчитав, что подбежал для этого достаточно близко.

И вот по обтянутому кожей лицу вижу, что он искренне разочарован, чего это я не начинаю вместе с ним бегать как полоумный.

— Что получилось-то?

Вопрос нетривиальный, алхимик над чем только не работал.

— Философский камень! — заявил счастливый средневековый учёный.

Глава 15

На специальном штативе был закреплён… кристалл. Не один камень, а скорее кристаллическое образование, много тонких кристаллических лучей, расходящихся от центра в разные стороны. Размер — футбольный мяч, примерно. Верхняя половина кристалла была почти чёрной и напоминала, не знаю, вулканическое стекло? Нижняя половина — прозрачно-голубоватый лёд. С двух противоположных сторон на уровне, где чёрное переходит в голубое, крепились два контакта от ручного генератора. Под кристаллом лежала железная пластинка. Счастливый алхимик принялся раскручивать генератор, и уже через несколько секунд на вершине кристалла образовалась маслянистая капля. Она, сохраняя маслянисто-чёрный цвет, стекла до нижней точки и упала на железную пластинку. И пара сантиметров железной поверхности зашипело и поменяло цвет, став золотым. Следующая капля упала в то же место, и золотое пятно ещё немного разошлось. На пластинку ушло сто девять капель, после чего новые капли уже не образовывались, хотя алхимик по моему приказу продолжал крутить генератор.

Завершили эксперимент. Я взял пластинку, осмотрел. Потёр кремниевым сланцем, капнул кислотой — всё очистилось. Золото. Реально золото. Смотрю я на этот маленький слиток, а в голове с тихим хрустом трещит картина мира, физика и химия корчатся в предсмертной агонии.

КАК ЭТО РАБОТАЕТ⁈

Ладно, магия, я понял. Но как? То есть это реально трансмутация? И магия компенсирует весь тот объём энергий, задействованный при изменении атомного строения молекул? Как⁈

— А если камень перевернуть?

— Ничего не произойдёт, — с дурной улыбкой ответил алхимик.

И, подтверждая свои слова, отсоединил контакт и перевернул камень в штативе. Камень перевернулся, но верх остался чёрным, и низ голубым. Внутренняя структура камня с тонной презрения взирала на потуги глупых приматов что-либо понять.

— А если иначе присоединить контакты?

— Не работает, — пожал плечами алхимик. — И внизу обязательно должно лежать железо или сплав с высоким содержанием железа.

— Надо проверить, сколько можно железа перегнать в золото… — начал было я.

— Так мы проверили, это третий камень, первых двух хватило на сто сорок один и на сто девяносто семь килограммов, — обрадовал меня алхимик.

И показал ящики, где лежало три с половиной центнера чистейшего золота.

— … (Звучит непереводимый финский фольклор), — высказал я, потому что ничего другого на язык не шло.

В голове у меня, впрочем, тоже полная фрустрация пополам с матерным воем. Десяток минут я точно тупил, собирая рассыпавшуюся картину мира. Затем всё же заставил себя дойти до наших ювелиров и показать им золото. Облизали, покусали, понюхали, подтвердили — великолепное золото. Даже слишком, надо сплав делать, в таком виде оно не очень.

Вернулся к алхимику, спросил, сколько стоит в производстве философский камень. Алхимик ответил. Дохр… Кхм, много. Если бы не наш безлимитный поставщик кислот — было бы совсем много, а так терпимо. Но меньше, чем получаемое золото. Изнутри вырывался нервный смех. Нервный-нервный.

Нет, по факту золото мне, именно как драгоценный металл и «чистые деньги» был даром не нужен. Сама экономика построена так, что деньги не являются особой ценностью, просто инструмент расчёта. Но по приколу могу заняться чеканкой. Хм… Вообще, мысль интересная, если с умом подойти. Можно постепенно запустить монету, расширяя её оборот, чтобы банально обесценить металл. Чтобы золотая монета у нас ходила, как бросовая, типа копейки. И наплевать, что соседи будут пытаться всеми силами такие моменты заполучить, наоборот! В этом и смысл! Для нас золото будет просто металлом, который используется в монете просто ввиду наибольшей долговечности. А экономике соседей я своим бросовым золотом ой как подгадить могу! Феодальная экономика, она к не особо устойчива к методам экономической войны.

Но, возвращаясь к философскому камню. Как он работает — непонятно. Алхимики мои мне весь процесс создания описали, от и до. Ничего не прояснив по большому счёту. Выполняешь некоторые танцы с бубном, на первый взгляд вообще никак не связанные с процессами изменения металла, а в конце получаешь чудо. Но!

Во-первых, один из «бракованных», на взгляд экспериментаторов, камней работал неправильно. Не превращал железо в золото полностью, а лишь создавал позолоту, менял только поверхностный слой. Я, как узнал, чуть не убил всех. Илия, может, и была бы рада такому исходу, но я сдержался. Они ведь ещё месяц назад получили тот «бракованный» камушек! Ох… Я-то понимал, что нанесение идеального тончайшего слоя золота на любое железное и некоторые металлические изделия — это великолепно! Да я все доспехи золотом покрою! И нет, не для того, чтобы надругаться над эстетическими чувствами местных, что будут видеть армию нежити в золотых доспехах. Это же идеальное антикоррозийное покрытие! Но чистое золото слишком мягкое. Нужны опыты!