Великий и Ужасный 6 (СИ) - Капба Евгений Адгурович

Зато, пока летел, задыхался и лопался — успел осмотреться. И понял, что лоханулся я крепко: всё-таки от Аквинкума до Хунедоары было немного ближе, чем из Монтенегро. Лошара космического масштаба, что тут скажешь? Идиот самый настоящий. В какой-то момент полета мне удалось сгруппироваться в позу эмбриона, и стало полегче, я даже успел придумать себе некие плюсы в этом гребаном вояже. Типа, я все равно хотел посмотреть, как живут браты-уруки на Адриатике!

А потом полет замедлился, это произошло на высоте метров двадцати над морем и в двухстах — от берега, посреди некоего странного кольца из обломков скал, разбросанных довольно симметрично. Мне хватило секунды, чтобы сообразить: в свое время урукское святилище расфигачили при помощи магии!

Ну, и потом уже меня размотало об воду и нежно притормозило о скалу хлебальником.

Очухавшись, я посидел на камнях некоторое время и подумал о горькой и дебильной судьбе своей. Ну, то есть, все было не так уж плохо. Татау работали, и моя шкура, и скальп, и ушибленные конечности, и рассаженная морда активно заживали. Большая часть доспехов, кард и рюкзак со всяким-разным НЗ находились на дне, в пределах кольца из скальных обломков, глубина тут была не очень — метров пять или типа того, так что я теоретически мог понырять и достать всё свое имущество… А на том куске скалы, который послужил для меня естественным тормозом, водились мидии, так что я принялся их жрать.

Честно говоря, морепродукты мне как-то не очень по вкусу. Тем более — сырые. Мидии если и употреблять — то запеченные, с хорошей миской риса или макарон и с каким-нибудь греческим салатом… Ладно, ладно, про салат — это уже Эссино влияние. Но в общем-то я грыз моллюсков, как семечки, подкидывая организму протеинов и всяких там микроэлементов, разглядывал не такой далекий берег и думал…

Подумать было над чем. С лесистых склонов ближних гор поднимались в небо столбы черного жирного дыма, ветер доносил запах гари, пороха, крови и страданий. Там шла война в самом мерзком ее проявлении. Конечно, Монтенегро являлось вотчиной черных уруков, и война для этого края была обычным делом… Но по всему выходило — если что-то горит именно здесь, значит — моим родичам пришлось несладко. Враг уже здесь!

У уруков полно врагов. Могли переправиться карательные отряды с Апеннинского полуострова, или кто-то из европейских аристократов решил попытать счастья на ниве охоты на страшных урукхайских пиратов… Но вообще-то по нынешним временам дело, скорее всего, обстояло гораздо более очевидно: здесь орудовали упыри или османы. И тот факт, что горело уже побережье, что мои серокожие и клыкастые свирепые собратья в этот раз не смогли навалять им на перевалах — это навевало грустные мысли.

Следовало отправиться на разведку! Я принял такое решение и мигом содрал с себя остатки доспехов и сложил их тут же, в одной из небольших расщелин, поросших водорослями и мидиями, и принялся нырять, выискивая пропавшие пожитки… Это было долго и утомительно, все же обыскать пришлось круг диаметром метров в семьдесят, но я справился! Почти все нашел, даже кард — и его сунул в расщелину, к доспехам.

И вот в тот самый момент, когда я набрал воздух и сунул рожу в воду, чтобы занырнуть за своим рюкзаком, который разглядел на дне, некая невиданная сила ухватила меня за волосы и подняла над поверхностью моря.

— А ты что еще за хрен? — с явно читаемым удивлением спросил на черном наречии лысый и бородатый мощный урук, который смотрел на меня сквозь очки.

Очки! Йопта, урук — в очках! Сказать, что я был в шоке — это ничего не сказать. Мне даже лупить его расхотелось, уж больно колоритный тип! Этот крепкий коренастый мужик восседал в широкой весельной шлюпке, явно знавшей лучшие времена: облупленные борта и выщербины на планшире говорили сами за себя. Местный орк и правда мог считаться настоящим силачом, раз сумел перегнуться через борт и приподнять меня за волосы, но это совсем не оправдывало таких его резких и болючих действий!

— Я не хрен. Я — Бабай Сархан! — сказал я и полез в шлюпку. — Выпускай уже мои патлы, они тебе без надобности и тем более — не продаются.

— Чего?

— За каким бесом ты меня за волосы ухватил? Вот чего!

— Я думал, ты тонешь! — возмутился он. — Вон как ртом воду хватал! Где хоть капля благодарности?

— И что — типа решил меня спасти? — я, честно говоря, пребывал в ярости, но старательно сдерживался. Не видал я еще уруков, которые ожидают благодарности от сородичей! — Протянуть, так сказать, руку утопающему? Ты вообще — орк или скорая медицинская помощь?

Волосы он мои наконец выпустил и отряхнул ладони. Ишь, брезгливый, что ли? На самом деле — очень может быть! Его синие шаровары и странного вида жилетка выглядели опрятно — несмотря на окружающую обстановку. Чистюля, похоже.

— Вообще-то я травматолог-ортопед, — необыкновенный орк опустил очки на нос и посмотрел на меня поверх стекол.

— Ять, — сказал я. — Что — серьезно?

— Очень даже серьезно! И диплом имеется. Бакалавр медицины! Болонский университет! — степенно кивнул он. — Меня Сагдей зовут. Сагдей Лучник.

— Лучник? Лучник — и ортопед? — определенно, этот день был полон открытий.

— Так совпало, — пожал плечами Сагдей. — А ты — тот дебил, что с неба свалился? Или другой? Я видел: кто-то летел, но рассмотреть — не рассмотрел. Да и прицелиться не успел, если честно. Решил подплыть, глянуть… А то мало ли!

— Тот… — сокрушенно кивнул я. — Понимаешь, связался с кучкой старых урукских пердунов, они пообещали мне быстрое путешествие, и…

— Гы-ы-ы! — оскалился он. — Точно — дебил. Шаманам поверил? Они ж двинутые, все как один!

— Всё хуже, — повинился я, чувствуя к этому странному дядьке некую иррациональную приязнь. — Духам!

— Ах, духам! — он даже руками всплеснул. — Ну, ты вообще… Тут себе верить нельзя: вдруг пердануть захочешь, а обосрешься⁈ А ты — духам! Ты, похоже, совсем убогий… Эру наш Илуватар велит помогать убогим, так что, пожалуй, я и не убью тебя сразу, и не выброшу тебя в открытое море, и не стану пускать в тебя стрелы…

— А? В каком смысле? — напрягся я.

— Говорю — завтракать будешь? Приглашаю тебя в гости. Как Эру заповедал. Хотя у меня с продуктами и небогато, но рыбки поедим, чайку попьем.

— А ты что — верующий? — зачем-то уточнил я.

— Нет Бога, кроме Эру, и все мы — дети Его, — показушно-смиренно склонил лысую голову Сагдей.

— Тогда я за рюкзаком нырну? Поверь мне — там у меня отличный кофе в герметичном пакете… Я так сварю — ты обалдеешь и на чай смотреть не сможешь!

— Да-а-а? — заинтересовался он.

— Вообще-то я — профессиональный бариста! Даже — ресторатор, — гордо выпятил грудь я. — У меня и кафе свое имеется.

Наблюдать, как его слегка раскосые глаза становились круглыми — это было бесценно. То-то же! А то — ортопед! Травматолог! Бакалавр! Лучник! Па-а-а-адумаешь!

Убежище Сагдея Лучника располагалось на одном из бесчисленных островков, которыми были богаты здешние воды. Я понятия не имел, как обстояли дела с островками и заливами в Черногории и Хорватии на старушке-Земле, но тут, похоже, такое их обилие было обусловлено магическими войнами древности. Судя по уверенности, с которой лысый урук вел свое суденышко между рифами — для него акватория была знакома, как свои пять пальцев.

— Если и остались свободные уруки — то только на островах, — говорил он, и мышцы на его руках, крепко держащих весла, бугрились при каждом гребке. — Османы крепко за нас взялись. С тех пор, как Резчика не стало — все пошло в бездну. Если бы кто-то сказал нам еще два или три года назад, что уруки, как последние снага, под плетями надсмотрщиков будут рубить руду в шахтах… Мы бы не поверили. Растерзали бы говорившего, и дело с концом! А сейчас — сейчас наши дети в клетках, а на мужчин и женщин надели рабские ошейники… И конца этому не видно.

— Я видел дымы над горами, — осторожно сказал я.