Наследие из сейфа № 666 (СИ) - Белозерцева Таня
Был уже вечер, когда Блэк, наконец, добрался до четвертого дома. Загруженный коробками и пакетами аки мул, он, не имея возможности позвонить, постучал в дверь ногой. Петунья узнала его с полувзгляда, но прежде чем успела возмутиться и захлопнуть дверь, была атакована блэковским обаянием.
— Ту-у-уни! — просиял Сириус, ужом просачиваясь в щель и обкладывая Петунью пакетами и коробами. — Здравствуй, родная! — взял ладонями за щеки и расцеловал, пока она не опомнилась. Вернон и мальчики недоуменно взирали на это безобразие с порога гостиной. Но придраться к хлыщу не получилось, потому что он оказался родственником Джеймса Поттера и крестным отцом Гарри, привез много-много подарков и приехал из мест не столь отдаленных…
Короче, приняли его. Уже через час он сидел за рюмкой коньяка на пару с Верноном, пел с ним песни, Гарри с Дадли строили по гостиной железнодорожный вокзал с депо, дорогами и поездами, а Петунья примеряла шали и платки и дегустировала кремы и духи. Даже собака, и та была одарена нежданным гостем: увидев породистого ретривера, Блэк не растерялся, выкопал из пакета бараний окорок, содрал упаковку и презентовал псу.
Про себя Блэк поведал всё и сразу, честно, без утайки, рассказал о том, как был подставлен предателем, арестован и посажен. Его история не требовала доказательств, они были написаны на его лице, преждевременно постаревшем, виднелись в седых волосах и читались в глубине его замученных синих глаз… И это было тем страшнее, если знать его истинный возраст — всего двадцать восемь лет.
Петунья постелила ему в гостевой комнате, Вернон отволок опьяневшего родственника в приготовленную спальню, раздел и закопал под пуховое одеяло. Вернулся на кухню в состоянии глубокой задумчивости и обратился к жене с невероятной серьезностью:
— Что за тюрьма такая, где двадцатилетние парни превращаются в столетних стариков, усыхая при этом в мумию? На нем же живого места нет — одни кости! Все ребра видны, как рангоут у недостроенного парусника!.. Где его так заморили?
— Азкабан — тюрьма для волшебников, — грустно пояснила Петунья. — Условия содержания в ней ужасны, да, признаю, но ведь и волшебники — это не простые люди, их сторожат не обычные тюремщики, а дементоры, страшные, подавляющие волю и магию существа. Нам с Лили о них рассказывал Северус, когда мы были маленькими и жили по соседству.
— Северус? — переспросил Вернон. — Тот, что ли, мрачный хмырь в гостях у Эвансов?
— Он не хмырь и не мрачный! — бросилась защищать Северуса Петунья. — Он лучший друг Лили и хороший сосед!
— Лучший друг? — зашипел Вернон. — А не по его ли вине Лили погибла, когда он своему шефу на Поттеров донес?
— Ну он! И что? — яростно взвизгнула Петунья. — Ты его не видел в тот момент, ты ничего не знаешь! А мы с дядей Тоби еле вытащили его из депрессии. И это было тем сложнее, что он жить не хотел, всё сразу на него свалилось…
— А что случилось? — забеспокоился Вернон, не обращая внимания на мальчишек, прибежавших на шум и замерших на пороге кухни.
— Ну, сначала он с Лили в школе поссорился, потом мама умерла, а через год погибла Лили, так и не простившая ему оскорбление. Хотя могла бы, лично я ничего такого запредельно оскорбительного в грязной крови не вижу… Ну не проституткой же он её обозвал!
— Так, может, поэтому?! — вцепился в версию Вернон. — Отомстил ей за обиду?
— Нет, Вернон, — покачала головой Петунья. — Он не хотел ей мстить. У него был шок, который потом перешел в кататонический ступор. Ничего не ел, лежал без движения, едва не умер от обезвоживания, в буквальном смысле не хотел жить.
О да… в этом Гарри понимал, слишком ярко представляя себе терзания от гибели подруги, ну всё равно что если бы Мэри Лу умерла! Значит, это Северус мамин друг? Гарри привычно закусил губу, вспоминая печального нахохленного ворона по имени Северус, ох, бедняга… вот почему он такой грустный и вот почему он всё время смотрел на него — он же на маму похож.
Узнав больше, чем следовало, Гарри потянул Дадли за руку и кивком головы призвал за собой. Всё понявший Дадли подчинился, и мальчики на цыпочках ушли к себе, так никем и не замеченные. Супруги же, оставшись наедине, тем временем всласть наругались, потроша друг другу совесть, причем Петунья проела мужу плешь и расколотила пару тарелок в качестве компенсации, после чего Вернон сгреб женушку в объятия и успокоил её поцелуем. За всем этим снисходительно наблюдал Дар, попутно догрызая бараний мосол под столом, а когда ругачка прекратилась, довольно причмокнул, всецело одобряя замершую на стуле целующуюся парочку, только что подтвердившую известную поговорку «милые бранятся — только тешатся».
К счастью, Сириус отрубился напрочь и супружеские разборки тихо-мирно проспал. Проснувшись поздним утром следующего дня, долго соображал, где находится, вспомнил и задумался. По тому, что он успел увидеть вчера, забирать Гарри теперь не имело смысла — это был его родной дом. Мальчик вырос в любящей семье, и если крестный начнет качать права и требовать изъятия ребёнка из семьи, то ничего хорошего из этого не выйдет, напротив, он всех сделает несчастными. Особенно Гарри. В гости зазвать? Угу… куда??? В мрачный могильный склеп имени Блэков? Ему ж там самому страшно стало — удрал, поджав хвост. Дом весь пропах гарью, с какого-то рожна сгорела библиотека, повсюду паутина, пыль, плесень, да легче новый дом купить…
Кстати, а ведь дельная мысль! Купить где-нибудь на берегу реки милый домик, желательно с конюшенькой, прикупить пару лошадок и проводить все летние каникулы с крестником! От этой сладкой перспективы по лицу Сириуса расплылась широкая блаженная улыбка. А он будет печь пирожки с клубничной начинкой и подавать их с чаем. Так и представил себя самого в белом фартучке и поварском колпаке, с противнем в руках, полным горячих пирогов.
«Хе, — вкралась язвительная мысль. — Ты пироги-то сперва печь научись, фантазер!»
— И научусь! — сердито отозвался он. — Делов-то…
А домик… домик он купит обязательно, где-нибудь на окраине этого маленького городка, поближе к Гарри. Приняв сие решение, Сириус занялся собой: оделся, освежился, проверил — где кто, выяснил: Петунья дома одна, Вернон на работе, а мальчики в школе. Воодушевился и стал расспрашивать женщину обо всех недвижимостях в пределах Литтл Уингинга, сходящих с молотка, каковых оказалось целых три. Расспросив ещё подробностей, Сириус понял, что влюбился в один из домиков с конюшней на самом берегу Уинг-ривер.
Петунья, без труда догадавшаяся, для чего гость интересуется домами, растроганно улыбалась, благодарная Сириусу за то, что тот решил сделать именно так — поселиться неподалеку от крестника. Слушая его разглагольствования о том, как обставить комнаты, она мимоходом подкладывала парню порцию за порцией по мере поглощения, инстинктивно стремясь откормить отощавшего мужика.
Весь день Сириус отъедался, расписывал Петунье свои планы, попутно с её помощью учился разговаривать по телефону, знакомился с телевизором и стиральной машиной, попросил поучить его испечь пирог, на что ушло часа два и ещё столько же на уборку обсыпанной мукой кухни… Вечером, когда пришли мальчики, Сириус подкатился к ним с предложением порешать с ними домашние задания. Переглянувшись, коварные мальчишки обложили Сириуса геометрией с географией, арифметикой с грамматикой, физикой, биологией, информатикой, химией, краеведением и кошмарным, страшным по звучанию, неведомым ИЗО…
Но как бы страшно оно ни звучало, а открыв географию, Сириус вдруг увлекся, с головой утонув во множествах географических названий, во всех этих египетах, римах, килиманджарах-джомолунгмах… Надо же, а он и знать не знал, что Великобритания омывается Атлантическим океаном на севере и западе, Северным морем на востоке и Ирландским — на западе, на юге отделена от материка проливами Ла-Манш и Па-Де-Кале. Что на западе и севере страны преобладает гористый, сильно рассеченный рельеф, на юго-востоке и в центре — возвышенные равнины и пустоши. И что высшей точкой английской земли является гора Бен-Невис в Шотландии. В-ва-а-ау, как интересно!
