Смерть в подарок (СИ) - Грин Хелена

— У меня нет полагающихся сертификатов, — принимается перечислять она, загибая пальцы.

— Я закрою на это глаза.

— Нет хорошей репутации, — продолжает она.

— Вы уже зарекомендовали себя как ответственный и исполнительный работник, я узнал специально.

— Мистер Стоун, еще вчера вы обвиняли меня в мошенничестве, а сегодня готовы вверить жизнь родного человека?

— Я был неправ. И я очень сожалею о своих словах!

Гарриет поджимает губы.

— Но я даже не смогу оказать медицинскую помощь, так как не владею нужными навыками, — хорошо, она почти сдается.

— Миссис Поттер, мне достаточно и того, что вы будете посещать мою мать минимум раз в день и, в случае чего, вовремя вызовете скорую, — честно отвечает Марк.

— Я не уверена, что у меня есть полный пакет документов для официального трудоустройства!

— Если наше сотрудничество продлится дольше месяца, я помогу вам их выправить. До этого обойдемся устным соглашением.

Гарриет отводит взгляд в сторону, раздумывая. Фонари на улице давно зажглись, холодает — мужчина перед ней то и дело передергивает плечами. Тедди наверняка уже заждался, но не отходит от окна. Терпеливо ждет — Гарриет видит.

А еще ей по-прежнему нужна стабильная подработка и деньги.

Наконец, Гарриет выдыхает:

— Договариваться с миссис Стоун будете сами.

— Об этом не беспокойтесь, я все устрою, — улыбается с облегчением мистер Стоун. — Завтра же приеду к матери и обо всем ей расскажу.

Женщина в ответ только качает головой — его внезапное доверие откровенно напрягает.

— Доброй ночи, мистер Стоун, — тихо прощается она.

Им с Тедди давно пора ужинать и спать.

***

На следующий день

На словах об очередной сиделке Аманда багровеет от злости. После представления в подобной роли Гарриет злость сменяется возмущением. Причем, одаривает им миссис Стоун исключительно Поттер. Марк рядом натянуто улыбается и явно мечтает поскорее покинуть дом, пока мать не решила на нем отыграться за беспардонное вмешательство в свою жизнь. Ее методы воспитания он помнит прекрасно.

Аманда скрещивает руки на груди и неприязненно морщится:

— А ты неплохо устроилась! Имей в виду, за уборку я, раз такое дело, платить больше не стану, — блестит глазами почти торжествующе.

— Я доплачу за уборку, — вставляет слово Марк, обращаясь к Гарриет. — Двести долларов в день вас устроит? Деньги буду отсылать понедельно.

Женщина пожимает плечами. Цифры ей говорят мало, но само наличие регулярной и фиксированной зарплаты уже радует.

— Отлично, в таком случае, я вас оставлю… — Марк оказывается у двери так быстро, что Гарриет моргнуть не успевает.

— Опять трусливо сбегаешь? В глаза мне посмотреть боязно?

Марк вжимает голову в плечи и живо выходит из дома. Аманда фыркает.

— Чего застыла? Работы мало? — переводит внимание на Гарриет. — И где мальчишка твой?

— Остался на улице на время разговора, — отстраненно отвечает женщина.

Подходит к окну и подзывает сына — Тедди после выхода Марка караулит со всей внимательностью, с нетерпением ожидая новой встречи с Амандой.

— Как думаете, в Форксе можно купить ему хорошие зимние ботинки? — интересуется словно в пустоту Гарриет, наблюдая за приближением сына.

— Купить — можно, — усмехается Аманда. — Но не тебе! Я сама этим займусь, как этот великовозрастный болван пришлет первую зарплату…

Гарриет оборачивается удивленно.

— Спасибо, — улыбка теплая и искренняя.

Миссис Стоун заводит привычную шарманку, что Гарриет — та еще бестолковщина, за которой глаз да глаз, и руки у нее кривые, и чувства собственного достоинства нет и вообще, как ей только доверили ребенка… Но, честно, сейчас это даже не обидно.

***

Проходят дни, недели, месяцы… На улице уже весна, веселой песенкой звучит мартовская капель. Гарриет и Тедди живут в гостевой комнате у Аманды — она сама предложила через три недели работы сиделкой. За это время Гарриет приводит в порядок и успешно поддерживает порядок в доме. В нем ощутимо светлеет, атмосфера теплеет, да и сама хозяйка будто молодеет на десяток лет.

Теперь она все реже поджимает губы в неприязни и больше улыбается. Но то дома. С соседями она по-прежнему ведет холодную войну, не позволяя ни одной из городских сплетниц шагнуть дальше порога.

Тедди готовится к поступлению в школу. Гарриет смутно представляет, сколько должен знать ребенок перед поступлением в первый класс, но чувствует, что Аманда решила идти на опережение программы. Тедди не против, ему интересно. И, видя неподдельный энтузиазм юного ученика, раскрывается сама Аманда.

Теперь Гарриет может позволить себе дополнительные траты — что-то помимо жизненно важных продуктов и одежды для сына, подходящей сезону, но и пополнение собственного гардероба. По словам Аманды, она наконец-то перестает походить на бомжа. Даже желания выгнать за порог у старушки не появляется. Гарриет считает, что комплимента лучше все равно от нее не дождется и мягко улыбается.

Она даже умудряется откладывать на учебу Тедди в школе — пока неизвестно, сколько придется потратить, собирая его в первый класс. Женщина предпочитает перестраховаться.

Форкс принимает ее постепенно. Дела налаживаются. Она перестает вслушиваться в тишину по ночам, в ожидании шагов преследователей. Находит время даже, чтобы незаметно поэкспериментировать с созданием простеньких амулетов. Лучше всего выходит их плести, да простят ее основатели рода, используя Старшую палочку в качестве одной из спиц. Не особо удобно, зато результат гарантирован.

Магия в этом мире действительно есть, пусть и видоизмененная. Она не видна глазу, не позволяет больше изменять характеристики объектов, нарушая все законы физики. Но она способна защищать — их дом единственный, которого обошли стороной беспорядки — полиция почти месяц ловила каких-то хулиганов, разрисовывавших стены пошлыми граффити — согревать в холод, если вышить специальные руны на подкладке куртки.

Повезло, что в свое время Гарриет заинтересовалась этой темой. Потому что использовать другие виды магии не представлялось возможным.

Она до сих пор не знает, на что сейчас способен Воскрешающий камень. И меньше всего хочет добровольно проверять, учитывая его прежние возможности. Да это сейчас и неважно. Впервые за двадцать пять лет жизни она чувствует себя обычным человеком. Не уродкой, которую ненавидит собственная семья. Не знаменитостью, а после — объектом для всеобщих насмешек, как было в Хогвартсе. Не надеждой магической Британии, как было во время войны с Воландемортом. И не чудовищем, как ее называли после. Обычной женщиной, пусть и матерью-одиночкой. Женщиной, у которой еще все впереди. Счастливой.