НИИ ядерной магии (СИ) - Гращенко Анна

Хмурясь своим мыслям, Арифметика рефлекторно вырвала пробивший почву сорняк и покинула теплицу. Другие сорняки, ею не замеченные, продолжили свой неумолимый рост.

Арифметика застала мужчин в гостиной на втором этаже здания, который был жилым. Три больших окна угловой комнаты впускали всё ещё теплый, утренний свет, который волнами расплывался по деревянным стенам и полу. В центре стоял круглый стол, застеленный тонкой ситцевой скатертью. Фима с лёгким удивлением заметила вышитые по центру маки, которые создавала она сама, сидя в поле и рисуя нитками с натуры. В противовес изящному столу, четыре стула, три из которых обычно пустовали, были массивными и грубо сколоченными. Зато на них устроились мягонькие тёмно-зелёные подушки, сшитые вручную. Кроме этого, в комнате была и другая мебель: несколько книжных полок, буфет с разномастной посудой на полках, два огромных мягчайших кресла перед стальной жаровней, будто зависшей в воздухе, и столик между ними. Сейчас камин молчал, но был настолько закопчённым, что сомнений в том, что хозяин часто его использовал, не было.

На обоих креслах приветливо лежали пледы: жёлто-чёрный в клетку для Александра, его Фима сразу узнала. И какой-то новый: зелёный с изображёнными на нём цветками лаванды. Его Фима видела впервые, и что-то внутри оборвалось, хотя она сама не была готова это признать и уж тем более объяснить хотя бы самой себе.

Александр и Красибор сидели за столом. Они выглядели расслабленными, но не могли этим Фиму обмануть: какой-то непростой разговор в этих стенах случился, девушка отчётливо это ощутила.

— Спасибо, цветочек, — улыбнулся Александр и принял из рук Фимы чабрец.

Он ловко измельчил цветы прямо в ладонях и закинул в верхний отсек самовара, который когда-то сам переоборудовал для своего удобства. Арифметика, с круглыми от удивления глазами, пыталась переварить тот факт, что он назвал её «цветочком» второй раз за четверть часа, а ведь она уже забыла это прозвище. Функции «переварить и не показывать шока» её организм не предусматривал, так что девушка поспешила к буфету: оттуда она выудила три чашки с блюдцами: фарфоровый с перламутром комплект для Александра, насыщенно-рубиновый с восточным этническим узором для Красибора и простую беленькую чашечку с мухоморами для себя.

Через несколько минут троицу окутал приятный аромат и они, согревая о чашки руки, приступили к обсуждению:

— Красибор ввёл меня в курс дела, — начал первым Александр. — Я примерно представляю, что вам нужно будет проверить и сделать на месте.

— Ты с нами не поедешь? — спросила на удачу Фима, уже зная ответ.

— Я вам там не нужен. Если что найдёте дельное, пришлите мне фото в мессенджере да и всё. А что? — ответил он на удивлённый взгляд Красибора. — Ты же не думаешь, что мы через блюдца и яблочки связываемся.

Красибор раскрыл было рот, но передумал и решил предпринять попытку сойти за умного.

— Поняла, — отозвалась Фима, сконцентрированная на своей чашке. На золотисто-коричневой поверхности плавали крошечные розовые лепестки. — Ты тоже думаешь, что причиной может быть порча?

— Уверен в этом на девяносто процентов, — кивнул блондин. — У меня на уме есть несколько книг, которые вам следует изучить перед возвращением. Ждите.

Мужчина поставил на стол полуполную чашку чая и поспешил выйти из комнаты.

— Почему я ему не нравлюсь? — с лёгкой паникой зашипел Красибор.

— В смысле?

— Мне кажется, на него не действуют чары!

— А-а-а, — девушка понимающе улыбнулась. — Скорее всего, его чары нейтрализуют твои.

— О-бал-деть! — Прошептал мужчина, и Фима улыбнулась его детскому восторгу. — А у него всегда так скачет настроение? — спросил Красибор, на всякий случай следя за дверью.

— Нет, — призналась она.

Мужчина удивлённо вскинул брови, но не успел задать свой следующий вопрос: блондин уже вернулся, держа увесистую стопку книг. Это были толстые и тонкие тома, в толстых кожаных переплётах и без обложек вовсе. Каждая из них пестрела от закладок, которыми служили кусочки ткани, ленты и сухие листья.

— Больше всего в рассказе твоего друга меня смутило поведение сада, — поделился Александр, раскладывая издания перед своими визитёрами. — Есть несколько растений, которые питаются человеческой энергией. Сказать по правде, их до черта, но мы ограничимся теми, что растут в наших широтах. Плюс, я сузил выбор до морозостойких, это должно помочь. Прочитайте эти статьи и хорошо запомните. Советую законспектировать, — перед парочкой появилась стопка бумаги и пара простых шариковых ручек. — Я не смогу отдать вам книги — они не выдержат внешнюю среду. Но здесь читайте, сколько понадобится, комната зачарована для сохранности старого пергамента.

Александр обратил их внимание на четыре книжные разворота: на каждом одна страница была занята подробным изображением растения и его корней, а вторая полнилась словесным описанием, перечислением свойств как позитивных, так и негативных, а на двух даже были записаны от руки рецепты зелий.

— Будьте особенно внимательны с этим, — блондин указал на изображение невзрачного кустика с длинными зубчатыми листьями. Что-то среднее между можжевельником и крапивой. — Его иглы так тонки, что без заклинания, — показал на него там же, рядом с рисунком, — их не видно. Один укол — и этот гадёныш будет высасывать кровь, пока жертва не упадёт без чувств. Это может занять до нескольких месяцев, и практически всегда пострадавший даже не успевает понять, когда именно что-то пошло не так. Это всегда усложняет лечение.

— Вампирская колючка, поняла, — кивнула Фима и достала свой красивый блокнот с эпоксидной обложкой.

Александр заметил замершие в объятиях смолы цветы и с грустью перевёл взгляд на кресла для чтения. Но у него ушла всего секунда, чтобы стряхнуть морок сожалений и вернуться к делу.

— Пока вы заняты погостной ботаникой, я займусь снадобьем для твоего батюшки, — Александр посмотрел на брюнета, и тот благодарно кивнул. — Пока мы не знаем, с чем имеем дело, я не смогу создать ничего сколько-то сильного. Неподходящее снадобье навредит, а у твоего отца не хватит жизненного запаса для подобных ошибок.

— Я сделаю всё, что в моих силах — Красибор уже положил перед собой открытый фолиант, готовый изучать, записывать, запоминать.

Он всю жизнь ощущал голод до знаний, но никогда не был сыт. И сейчас осознал, что пытался утолить его не той информацией. Он обожал физику, но Боже, книги с магическими уроками выглядели такими аппетитными, что он чувствовал себя готовым поглощать их сутками напролёт, без еды, воды и отдыха. Его руки чуть потряхивало от нетерпения приступить.

— Не сомневаюсь, — кивнул Александр. — Пока что я сделаю простой поддерживающий настой. Он не вылечит, но даст сил и поспособствует крепкому сну.

— Спасибо, — коротко выдохнул Красибор.

— Тогда поторопитесь. После того, как прочитаете всё про растения, посмотрите вот эти книги, — он похлопал по ещё одной стопке. — Здесь я уже не подскажу страницы, но книги в целом про порчи и сглазы. Вы сможете что-то подчерпнуть из них. В том числе, чтобы найти виновных.

— Саш, можно я их просто отфотографирую? — оживилась вдруг Фима.

— Нет.

— Но цифровые блага же, делают колдовство…

Александр легонько хлопнул её по голове тонкой тетрадкой с нарисованной чёрной звездой на обложке:

— Не дури, ведьма. Обленилась.

Арифметика закатила глаза и, чуть отвернувшись от блондина, беззвучно открывала рот, притворяясь, что говорит словами Александра:

— Любое волшебство любит контакт и старательность. Писать от руки — есть строить отношения со знаниями и чародейством.

— Ой, зануда, — сказала она уже вслух, краем глаза заметив, как Красибор прятал улыбку в кулак, наблюдая за ними двумя.

— Что ж, оставляю вас с книгами, — Александр наклонился к самому уху девушки и негромко попросил: — Можно тебя на минутку, пока не погрузилась в формирование связи с ботаникой?

Арифметика покраснела до кончиков ресниц и от такой близости, и от того, что из этого положение могла видеть через широкий ворот абсолютно всё, что находилось под рубашкой Александра. Не то чтобы там было что-то необычное: ни шипов, ни чешуи, даже второй головы не намечалось. Но такая близость с крепким, рельефным мужским телом её волновала. Девушка пискнула в ответ что-то нечленораздельное, что Александр, в прочем, воспринял как согласие. Он вывел девушку в коридор и без долгих прелюдий спросил: