Павел Корнев - Ледяная Цитадель
— Угу.
— Вот там неплохое предложение нашел. Дороже, конечно, но куда деваться? Еще немного — и весь бизнес звездой накроется.
— Слушай, а чего Дружина так зверствует? — Машину на колее мотнуло, и я поспешил ухватиться за ручку над головой. — Пропускные пункты, документы какие-то…
— А вот смотри. — Федор, удерживая руль одной рукой, достал из кармана кошель, выудил из него золотой червонец и протянул мне: — Зацени.
— Ты не отвлекайся!
Автомобиль резко рванул вперед, обогнав ползущие по обочине сани, и мне стало не по себе.
— Да расслабься ты! — рассмеялся Ямин. — Доедем, никуда не денемся…
— Ну-ну, — пробурчал я и принялся рассматривать десятирублевку.
Новенькую. Блестящую. Совершенно непотертую. И вместе с тем с едва заметно смазанными мелкими деталями чеканки.
— Сообразил, в чем прикол?
— Новодел? — предположил я.
— Дружина где-то монетный станок раздобыла и штампует червонцы в промышленных масштабах.
— И сколько теперь в них золота…
— Нуда. Понимаешь, к чему такие строгости? Там, где денежку печатают, порядок должен быть. Иначе разворуют все к чертям собачьим. Нет, брат, Дружина за промзону всерьез взялась.
Я вернул десятку и задумался. Новости были не самые приятные. Чем меньше места для частного предпринимательства, тем больше проблем лично у меня.
— Думаешь, Дружина всех под себя подмять хочет?
— Не-а, — мотнул головой Федор и повернул с Кривой на проспект Терешковой.
Справа потянулись серые бетонные коробки цехов — и сразу запахло какой-то химической гадостью. Цеха были самые разные: полуразваленные и отремонтированные, голые скелеты прежних построек и застекленные, с дымящимися трубами. И вот еще что бросилось в глаза — уходившие на промзону дороги оказались перегорожены бетонными блоками, а в некоторых местах даже начали понемногу восстанавливать поваленные заборы.
Выходит, и в самом деле Дружина за дело всерьез взялась. Не преувеличил масштаб ремонтных работ Марков.
— А чего тогда? — оценивая увиденное, поинтересовался я.
— Они себе кусок пирога отрезали и остальным фигу показали. Теперь ни Торговому союзу, ни Братству, ни Лиге сюда уже не влезть.
— Ну Братство так и так в Туманный переезжает, — усмехнулся я. — А Сестры Холода промышленностью никогда особо не интересовались.
— И какой следует из этого вывод? — подмигнул мне Федя и в очередной раз свернул. В этот раз на Жукова.
— Олег Владимирович в серьезных контрах с Яном Карловичем?
— И это тоже, — кивнул Ямин. — Все, добрались почти. Сейчас институт сельхозмашиностроения проедем — и на месте.
Я глянул на огораживавший территорию бывшего НИИ забор и покачал головой. Превратить эти заброшенные здания в приносящий доход производственно-складской комплекс потребовало таких колоссальных капиталовложений, что даже Торговому союзу пришлось привлекать пайщиков со стороны. А поднять всю промзону — затея и вовсе абсолютно нереальная. Даже для Дружины. Нет, дело наверняка исключительно в стремлении нового Воеводы утереть нос свежеиспеченному главе Торгового союза.
Как только ворота НИИ остались позади, и без того кое-как расчищенная дорога превратилась в две тянувшиеся между сугробами колеи. Видно, что люди сюда заглядывают, но пригнать трактор или работяг с лопатами никто не удосужился.
— Там на каком этапе реконструкция-то? — уточнил я у Федора.
— Да ни на каком практически, — ответил тот. — Главное здание пока кое-как в порядок приводят и проект разрабатывают. Торговый союз грозится денег дать, да все как-то не срастается.
Внедорожник крепко цепанул днищем наледь, нас тряхнуло, однако машина хоть и с пробуксовкой, но проехала дальше. Ямин свернул на утоптанную площадку и припарковал автомобиль рядом с полностью занесенным снегом ЗИЛом. Судя по масляным пятнам и следам шин, автотранспорт заворачивал сюда довольно часто. Да и у возвышавшегося сразу за забором пятиэтажного здания валялась целая куча сорванного с крыши рубероида. Еще не запорошило даже. А вот окна застеклить или пленкой затянуть руки не дошли…
— Куда нам? — Я выбрался из машины и с наслаждением размял затекшие ноги.
— Вон тот цех видишь? — Ямин запер автомобиль и указал на приземистое здание, вокруг которого из снега торчали желтые стебли камыша. Никаких тропинок туда не вело.
— Федя, а ты уверен, что серебро еще там? — уточнил я. Всколыхнувшееся на миг ясновидение уловило чье-то
присутствие в главном корпусе, а вот конечная цель нашего путешествия была пуста. И это просто здорово — СЭС наверняка сюда сто лет в обед наведывается, так что в заброшенных зданиях вполне могла завестись какая-нибудь гадость.
Внимательнейшим образом изучив цех, я постарался охватить ясновидением пятиэтажку центрального здания, но виски моментально заломило, а на лбу выступил холодный пот. Перенапрягся, блин. Ясно одно — находившиеся в здании люди преспокойно играли в карты.
Вот ведь бездельники! Поди, на ремонт сюда пригнали, а они воздух пинают.
— Пошли, — заторопился Федор, которого на морозе начало заметно трясти.
— Как скажешь, — поспешил я за ним и только тут обратил внимание на уходящие в глубь территории свежие следы шин. Работают-таки. Стоит поподробнее об этом проекте разузнать, вдруг какая выгода выйдет.
Мы миновали давным-давно разгромленную проходную, обогнули центральное здание и пошли через внутренний дворик, заваленный рваными полосами рубероида, обломками конторской мебели и разбросанными ветром пожелтевшими листами бумаги. Кто-то начал стаскивать весь этот мусор в одну кучу, но так и не довел задуманное до конца.
И как в этом бардаке Федор хоть что-то отыскать умудрился? Чутье, не иначе…
— Федь, — позвал я компаньона, — может, фомку из машины прихватить надо было?
— Э-ге-гей! — вместо ответа завопил вдруг тот и замахал руками: — Мы здесь!
— Ты чего?! — удивился я, но тут меня скрутил жуткий по своей силе приступ.
Скрутил враз, безжалостно запустив в голову щупальца боли. Дар ясновидения принялся выворачивать сознание наизнанку в тщетной попытке найти выход из ситуации, в которую меня еще только угораздит влипнуть. Перед глазами замелькали обрывки видений, а уже мгновение спустя оказавшееся бессильным предвидение сгинуло, оставив после себя странную ломоту во всем теле.
Стиснув зубы, я помотал головой, прогоняя наваждение, и уставился на выбегавших из центрального подъезда пятиэтажки парней. Заметил у них в руках оружие и выругался от осознания собственного бессилия.
Двое, трое, четверо…
Автомат, какой-то словно отлитый из алюминия пистолет — чаромет? — и два «дырокола». Нет, амулет Городовско-го точно не поможет. А жаль…
Федя, сукин кот, подставил так подставил…
— Оружие кидай! — крикнули мне. — Кидай, кому сказано! Я горько усмехнулся, бросил выдернутый из-за пояса
жезл «свинцовых ос» в снег и полез за таблетками. Взвесил в руке коробочку с пилюлями и сунул ее обратно.
Дар ясновидения молчал, а значит, жить мне осталось совсем недолго.
И какой тогда смысл организм травить?
Сейчас уже отмучаюсь…
Ликвидаторы. Отступление второе, и последнееВопреки широко распространенному заблуждению утро добрым не бывает не только и не столько по причине похмельного синдрома. Нет, дело скорее в необходимости, в каком бы состоянии ты ни находился, продрать глаза и отправиться зарабатывать на хлеб насущный. А любая необходимость — это, как ни крути, насилие над личностью. А от насилия над личностью и до рабства недалеко.
По крайней мере, Алекс Шумов считал именно так.
— Чего не в духе? — поинтересовался позевывавший спросонья Виктор Петрович у паренька, когда тот пинком распахнул дверь в комнатушку ликвидаторов.
— Ты вот скажи мне, зачем нас в такую рань подняли? — Алекс уселся за стол, достал из пачки сигарету и, разминая ее, принялся вытряхивать табак на первое попавшееся блюдечко. — Теперь сидеть непонятно сколько. И Антон еще куда-то запропастился…
— Патрульные чего-то суетятся, охрану никак не дают. — Бородулин включил в розетку электрический чайник и вытащил из ящика с инструментами начатую пачку заварки.
— А заранее предупредить? — пробурчал Шумов.
— Когда? Ночью? — резонно возразил Виктор Петрович.
— Алекс, а ты чего это? — заинтересовался манипуляциями парня валявшийся на диване Семен Лымарь. — Никак травой разжился? Пионеру прибиваешь?
— Да прям! — Алекс достал из кармана китайскую петарду и кончиком ножа начал срезать наплыв запала. — Антона, паразите, угощу.
— Он тебе потом знаешь куда петарду засунет? — усмехнулся Семен и уселся на табурет. — Да и глаза может выбить.
