Сергей Челяев - Ключ от Снов
Коростель услышал эти слова так явственно, что ему даже показалось, что он узнал, если и не сам голос, то, во всяком случае, человека, произнесшего их. Ян был уверен, что это сам Шедув учтиво постучался в его душу, пусть это и продолжалось всего одно короткое мгновение. Но что хотел сказать этими словами неугомонный дух, этого Коростель не знал.
Но теперь Ян понял: отныне у него появились новые враги, может быть, и не столь могущественные, как Сигурд, но зато – энергичные, решительные и, похоже, уже готовые действовать. Хотя, они и не переставали быть таковыми никогда. И он, Коростель, был сейчас для Лекаря и Колдуна не более, чем досадной помехой. Если, конечно, они не лгали сейчас, глядя друг другу в глаза.
Получалось, что покуда Птицелов тщательно вязал узлы ловушки для своих врагов, его друзья уже готовили ловушку для него самого. Хотя могут ли бывшие слуги быть друзьями? И теперь Коростель неожиданно для себя оказался между двух огней. Оставалось лишь одно – не дожидаясь чьей-то победы, бежать.
ГЛАВА 10
ВО ТЬМЕ
До этого вечера Ян Коростель старательно гнал от себя мысли о побеге. Он так до сих пор и не разобрался в своих чувствах, прекрасно понимая, что надеяться отбить у зорзов Руту было для него делом поистине безнадежным. Но он ощущал нутром некую странную, тайную и, возможно, даже неосознаваемую каждым из них, свою связь с Птицеловом. Помнится, зорз даже сказал ему это открыто в их последнюю встречу, будучи уверенным, что именно он, Птицелов, держит в руках все нити этой связи. Это была несвобода, но у Коростеля всегда была своя внутренняя свобода в выборе и принятии решений. Поэтому сейчас, зная намерения Сигурда и услышав о планах Лекаря и Колдуна, осознав их и ужаснувшись, Ян Коростель решил положиться на волю случая и оборвать эту связь решительно и не раздумывая ни минуты. Он поначалу даже уверился, что, зная досконально, как ему сейчас казалось, все планы Птицелова, он способен их изменить, во всяком случае, попытается это сделать. Но, не зная, чего все-таки хотят на самом деле, и, зная – на что способны озлобленные подручные Сигурда, Коростель мучился от сознания собственного бессилия.
Ян и прежде в эти дни старался не думать о Руте, чувствуя, что он все равно не спасет ее даже ценой своего согласия, если не будет свободен. После своего поражения со Снегирем Птицелов обязательно примет все меры, чтобы не упустить из рук ни одной, даже самой тонкой, ниточки своей воображаемой власти над Яном. А была она, или же это было всего лишь многозначительное бахвальство зорза, Ян не знал наверняка. И теперь Коростель решил испытать прочность этой связи – ему, как он теперь понимал, просто больше ничего не оставалось делать. Лекарь и Колдун страшили его, хотя одновременно и радуя мыслью о расколе в отряде зорзов. И он решил бежать, не ожидая развязки заговора. От нее он теперь не ожидал ничего хорошего для Руты, а значит – и для себя.
Они уже второй день шли под сводами каменных галерей, изредка вступая в странные, невесть кем вырубленные в камне залы, комнаты и коридоры. Иногда потолки поднимались высоко над головой, но чаще своды начинали давить, и они шли, едва ли не согнувшись в три погибели. Коростель не знал, что у Птицелова уже не хватало сил с помощью магии миновать эту дорогу гораздо быстрее, но догадывался, что у зорзов все пошло вовсе не так, как они прежде предполагали. А связав воедино то, что он уже знал, Ян продолжал лелеять надежду, что судьба все же рано или поздно преподнесет ему нечаянный подарок.
По каким-то им одним понятным ориентирам зорзы всегда безошибочно определяли во время их подземного пути время суток. Шли весь день с редкими остановками для еды, днем питались урывками, вечером ели плотно и сразу укладывались на ночлег возле пылающих костров. Стража сменялась за ночь трижды, и хотя Яну не возбранялось иногда вставать и отлучаться от огня, он чувствовал себя под постоянным надзором бдительных стражей, которые видели в полутьме подземелий, кажется, не хуже, чем в ночном лесу. А в том, что ночью с чудинскими охотниками и воинами саамов лучше не встречаться на лесной тропе, Коростель был немало наслышан от друидов.
Когда сменилась вторая стража, Коростель несколько раз перевернулся с боку на бок, поворчал что-то невнятное, якобы сквозь сон, и затем с кряхтением поднялся со своей лежанки, которую соорудил себе сам из выданного ему теплого саамского полушубка. Ян сделал несколько нетвердых шагов, позевывая и нарочито припадая на правую ногу, которую действительно в пути немного сбил, хотя и не настолько, как хотел сейчас продемонстрировать своим сторожам. Поодаль у огня сидели Лекарь с Колдуном и тихо беседовали. Коростель уже примерно догадывался о теме их разговоров, и весь день, встретившись глазами с одним или другим, тщательно старался пригасить в глазах огонек знания. Лекарь задумчиво покосился на Коростеля и вновь повернулся к своему собеседнику. Птицелов спал сбоку от них, возле самого большого костра, укрывшись с головой плащом. Ян не спеша доковылял до угла начинавшейся неподалеку очередной галереи. Еще в первый день ему было строго-настрого запрещено отходить из поля зрения и ночных, и дневных сторожей. Поэтому он присел на корточки и особым образом надавил на уголки глаз, как научил его однажды еще Лисовин в самом начале его лесных странствий с друидами. Коростель подождал, когда глаза вновь обретут способность видеть, привыкнув к темноте, и осторожно огляделся.
Вокруг, куда ни кинь взгляд, тянулись сплошные каменные стены подземного хода. Коростель уже заметил, что они идут по пути, явно знакомому зорзам, и даже остановки делают в особенных местах. Едва только воины устало опускались наземь и вытягивали натруженные дорогой по каменным плитам ноги, Птицелов неизменно совершал один и тот же странный ритуал. Он подходил к стенам, которые казались ему более сырыми, нежели другие, и придирчиво их осматривал. Затем, сделав выбор, зорз приникал и прижимался к ним всем телом, широко раскинув руки, будто намеревался обнять полностью это проклятое, нескончаемое подземелье. Некоторое время он оставался в этом положении, причем Яну однажды послышался тихий шепот зорза, произносившего явно слова заклинания, причем в это время глаза его были неизменно закрыты. Однако, как он ни вслушивался, Коростель так и не смог ничего разобрать; некоторые слова, которые он расслышал, принадлежали, по всей видимости, какому-то неведомому языку некромантов, которого, скорее всего, и на свете-то уже не существует. Уже несколько раз Птицелов проделывал эту процедуру, однако ни разу не получил видимого Яну результата. Во всяком случае, после своего общения с каменными стенами зорз выглядел более подавленным, чем обычно, и в эти минуты от него старались держаться подальше не только воины, которые боялись его панически, несмотря на свои внушительные размеры и разбойничьи рожи, но и двое зорзов. Те всю дорогу неизменно держались рядом, но каждый не упускал из вида Птицелова, который, похоже, один знал дорогу во всех подробностях.
В первую ночь стражи присматривали за Яном особенно тщательно, однако за следующий день приобвыклись, и один из саамов даже угостил Коростеля сушеным рыбьим хвостом. Ян принял изрядно пованивающий подарок с благодарностью, подумав про себя, что неплохо бы иметь среди воинов дружественного человека. Впрочем, это еще ничего не значило.
Теперь же Коростель приметил и запомнил место, где этим вечером, перед тем, как отправиться на ночлег, Птицелов вновь пытался проделать свой непонятный обряд. К счастью для Яна, как позже выяснилось, оно сейчас было рядом с ним, буквально рукой подать. Но в то же время эта стена была и на виду у сторожей, беззаботно греющихся у костра. Наконец глаза Яна благодаря секрету друидов приобрели способность острее видеть во тьме, и Коростель внимательно огляделся, обшаривая взглядом окружающие его стены. Они смутно темнели в неверном свете костра. Стражи, бросив на Коростеля несколько внимательных взглядов, перекинулись словами и о чем негромко засмеялись. Громче всех смеялся именно тот воин, что давеча угостил его тухлой рыбой. Коростель выругался про себя, и в этот миг вдруг увидел в нескольких метрах возле чернеющего входа в очередную галерею небольшое отверстие в стене. Странное дело: когда они устраивались на ночлег, а стражи разводили костер, было гораздо светлее, но никакой дыры в стене Коростель тут не заметил. В том числе – и на этом месте, где Птицелов как раз совершал свой непонятный и в очередной раз не удавшийся ему обряд.
Так может быть, магический ритуал зорза все-таки увенчался успехом, и его заклинания в итоге возымели действие? Но случилось это отнюдь не сразу, и все эти вечерние и ночные часы отверстие в стене медленно, постепенно открывалось? Коростель замер на миг, почувствовав, что сейчас он, возможно, на верном пути. Похоже, Птицелову была известна прежде эта дорога, и в определенных местах ее он пытался найти совсем другую. Или другие. Ян похолодел. Да, именно! Другие Дороги!
