Карл Саган - Контакт
Что теперь скажет отчим? Неужели все-таки будет твердить, что наука не ее дело. А мать, прикованная сейчас к инвалидному креслу в приюте для престарелых? Удалось лишь мельком переговорить с ней сразу после открытия – это было уже неделю назад, и она обещала позвонить утром.
И снова чуть ли не в сотый раз Элли заглянула в окошко и попыталась представить, что думал бы внеземной наблюдатель, пролетая над Землей на той же высоте – в 12 или 14 километрах над поверхностью планеты, если, конечно, зрение его подобно нашему. Просторы Среднего Запада были как будто вымощены тесно уложенными квадратами, прямоугольниками и кругами городов и сельскохозяйственных угодий, здесь же, на юго-западе, через пустыни и горы к горизонту лишь изредка устремлялась прямая линия дороги – единственное свидетельство деятельности разума. Значит, чужие миры, принадлежащие более развитым цивилизациям, окажутся полностью геометризованными, перестроенными их обитателями? Или же подлинно развитая цивилизация вовсе не оставляет следов? Смогут ли они, так сказать, на глазок определить, на какой ступени великой эволюционной последовательности развития интеллекта находится наша планета?
Что они могут увидеть? По степени синевы неба можно грубо оценить число Лошмидта – количество молекул в кубическом сантиметре воздуха на уровне моря: приблизительно 3*10^19. По размерам теней на земле можно оценить высоту облаков. Если они знают, что облака состоят из водяных паров, то смогут приближенно определить профиль изменения температуры в атмосфере – там над облаками температура падает до -40 градусов Цельсия. Эрозия ландшафта, сливающиеся и петляющие реки, озера, источенные ветром вулканические конусы – все свидетельствовало о древнем поединке тектонических и эрозионных процессов. Действительно, даже в глаза бросается, как стара эта планета и юна ее цивилизация.
В большинстве своем планеты Галактики, конечно, преклонного возраста, они не знают техники, а скорее всего и жизни. Изредка должны попадаться цивилизации и постарше нашей. Миры, где технологическая цивилизация только формируется, едва ли часто встречаются в космосе. В этом-то и состоит, быть может, вся уникальность Земли.
К ленчу ландшафт под крылом начал становиться более цветущим: они приближались к долине Миссисипи. Во время современных воздушных путешествий собственного движения не ощущаешь, думала Элли. Она поглядела на дремавшего Питера. Перспективу перекусить в самолете он отверг с негодованием. Рядом с ними, в кресле через проход, путешествовало совсем юное существо месяцев трех от роду, уютно посапывавшее на руках у отца. Как воспринимают младенцы воздушные путешествия? Сперва тебя куда-то увозят, потом вносят в большую узкую комнату, уставленную креслами, где и рассаживаются. Потом комната начинает дрожать, гудеть… и так часа четыре. Потом встают и выносят тебя. Человечек волшебным образом оказывается в другом месте.
Как все это случилось, младенцу не понять, но идея элементарно проста, и чтобы догадаться, что произошло, вовсе не обязательно быть знатоком уравнений Навье-Стокса.
Около полудня они уже кружили над Вашингтоном, ожидая разрешения на посадку. Между памятником Вашингтону и мемориалом Линкольна Элли смогла различить огромную толпу. Как прочла она час назад в телефаксе «Таймс», там происходила внушительная демонстрация темнокожих американцев, протестующих против экономического неравенства. Учитывая справедливость их претензий, думала она, можно только удивляться их терпеливости. Элли подумала, как-то отнесется президент к демонстрации и сообщению с Веги: завтра ожидались официальные заявления по обоим вопросам.
– Кен, что вы имеете в виду под словами «они уходят»?
– Госпожа президент, я хочу сказать, что наши телевизионные сигналы покидают нашу планету и уходят в космос.
– И насколько далеко они туда заходят?
– Госпожа президент, дело обстоит не совсем так.
– А как?
– Сигналы распространяются от Земли сферическими волнами, словно рябь на поверхности пруда. Они путешествуют со скоростью света – это 186 000 миль в секунду – и уносятся в бесконечную даль. Чем чувствительнее приемник у инопланетной цивилизации, тем на большем удалении от Земли он сумеет принимать наши телевизионные передачи. Мы и сами уже в состоянии обнаружить мощную телевизионную станцию вблизи любой из ближайших звезд.
На миг президент выпрямилась, заглянув через французские двери в Розовый сад. Потом она повернулась к дер Хииру:
– Вы хотите сказать… там увидят все? Весь телевизионный вздор? Автомобильные аварии? Борьбу? Порнофильмы? Вечерние новости?
– Все-все, госпожа президент, – с подчеркнутым сожалением покачал головой дер Хиир.
– Если я правильно понимаю вас, дер Хиир, и мои пресс-конференции, и дебаты, даже инаугурационная речь теперь путешествуют в пространстве?
– Вот это как раз и отлично, госпожа президент. Плохо то, что их предваряют телевизионные выступления вашего предшественника и, скажем, Дика Никсона… И советских руководителей. К тому же ваш конкурент наговорил о вас целую кучу всякого вздора. Так что непонятно – радоваться или нет.
– Боже мой! Хорошо, продолжайте, – президент отвернулась от французских дверей и принялась углубленно рассматривать мраморный бюст Тома Пейна[9], недавно возвращенный сюда от подножия Смитсонианского института, куда его выставил предыдущий хозяин Белого дома.
– Все объясняется так: эта коротенькая телевизионная передача, буквально несколько минут, была отправлена в эфир в 1936 году из Берлина с открытия Олимпийских игр. Хотя ее принимали только в Германии, она была первой, пусть и слабой, передачей с Земли. В отличие от обычного радиовещания 30-х годов телесигналы пробили ионосферу и ушли в космос. Может быть, там, на Веге, они смогли принять только приветствие фюрера.
– Значит, с их точки зрения, появление Гитлера на экране свидетельствует, что разум на Земле достиг необходимого совершенства. Я не пытаюсь иронизировать. Смысл передачи им не понятен, поэтому они просто записывают ее и транслируют нам. Скажем так: «Привет, мы вас услышали». Чистая любезность, не более. Кстати, вы, кажется, говорили, что потом до окончания второй мировой войны никто не занимался телепередачами?
– Мелочи, ничего достойного упоминания. В Англии состоялась трансляция коронации Георга VI и еще кое-что в этом же роде. По-настоящему телевидение началось только в конце 40-х годов. И все сигналы тех лет уносятся от Земли со скоростью света. Представьте себе, что Земля здесь, – ткнул пальцем в воздух дер Хиир, – и в 1936 году от нее побежала слабенькая сферическая волна. Она расширяется и удаляется от Земли со скоростью света. Рано или поздно волна достигает ближайшей цивилизации. Та оказывается на удивление близко, всего в 26 световых годах отсюда, на одной из планет вблизи Веги. Передачу записывают и ретранслируют обратно несколько кадров. Но чтобы кадры с Берлинской олимпиады вернулись на Землю, нужно еще 26 лет. Поэтому веганцы и не думают заниматься ее расшифровкой. Они готовы, оборудование настроено. Им нужны лишь телесигналы. Но если они уже не побывали у нас хотя бы сотню лет назад, откуда им знать, что мы в состоянии изобрести телевидение? Поэтому доктор Эрроуэй считает, что эта цивилизация следит за всеми ближайшими планетными системами. Ждет, когда молодые соседи достигнут нужного технологического уровня.
– Кен, здесь есть над чем подумать. Вы уверены, что эти – как вы назвали их – веганцы? – не понимают смысла телепередач?
– Сомневаться в их интеллекте у нас нет оснований, госпожа президент. Переданный в 1936 году сигнал был очень слабым. Надо обладать фантастически чувствительными приемниками, чтобы его выделить. Но я не допускаю даже возможности, чтобы им был понятен смысл передачи. Даже облик этих существ может весьма отличаться от нашего. У них и другая история, и другие обычаи… как им узнать, что для нас означает свастика и кем был Адольф Гитлер?
– Адольф Гитлер! Кен, я просто вне себя! Сорок миллионов человек отдали жизни, чтобы уничтожить этого одержимого, и вдруг он является нам в первой передаче со звезд? Чтобы представить нас им. И их нам. Воистину сбылись самые бредовые идеи этого безумца.
Она остановилась и продолжила более спокойным тоном.
– Знаете, мне всегда казалось, что Гитлер был не в ладу с нацистским приветствием. Он никогда не вытягивал руку перед собой, вечно тыкал куда-то в сторону. А потом выдумал этот пикантный жест: стал сгибать руку в локте и помахивать ею. Если бы его «Хайль Гитлер» исполнял кто-то другой, беднягу наверняка заслали бы на русский фронт…
– Все-таки есть разница. Он отвечает на приветствия, а не выкрикивает: «Хайль Гитлер».
– Ошибаетесь, – возразила президент и жестом пригласила дер Хиира из Розового кабинета в коридор. Там она вдруг остановилась и поглядела на своего советника по науке.
