Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике
— Ах ты ж гадёныш! Мы тебя научим…
Дальше было просто. Бил я так, чтобы наверняка. Толстяк смешно квакнул и мешком рухнул в рыхлый снег. Длинный удивлённо приподнял брови и через несколько секунд получил увесистую оплеуху. Надо отдать должное — он устоял. За что был наказан тычком под дых.
— Н-да, — послышалось сзади. — Ты, как я вижу, остался верен своим принципам.
Я обернулся. Говорившим оказался Жуга Исаев.
— Каким? — не сообразил я.
— Всё также дерёшься, если уж не по кабакам да трактирам, так в порту… или в подворотнях.
Исаев широко улыбнулся. Вот кого, а его я не ожидал тут увидеть.
Интерес к драке мгновенно угас. Мы с Исаевым сошлись вместе и долго разглядывали друг друга. Те два матроса живо слиняли отсюда, даже не пытаясь взять реванш.
Жуга постарел. Очень заметно постарел. Мне даже показалось, что его лицо «высохло», хотя при вечернем освещении ещё и не то может привидеться.
Глава Сыскного приказа решительно приблизился и мы обнялись, как старые приятели.
— Рад… рад, что мы вновь увиделись! — горячо проговорил он.
Жуга говорил на канийском. Я настолько уже отвык, что поначалу даже опешил. Ведь даже со Стояной мы больше общались на гибберлингском. А тут, чистый канийский, хотя и с характерным западным говором. Это когда налегают на звук «у». И причём грубо, горлом. Слух ведь у меня отличный. Тут жаловаться нечего.
— После той нашей последней встречи, — продолжал Жуга, — я признаюсь честно… тогда мы наговорили друг другу немало глупых слов… немало… Я сильно переживал. Как-никак мы с тобой приятели. Ведь верно?
— Согласен, — улыбнулся я. — Но не думаю, что твой приезд сюда, в Сккьёрфборх, связан с примирением.
— Ты проницателен. Однако, я искренен в своих словах. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Понимаю.
— Слышал, что ты как бы… женился?
— Обзавёлся супругой, — поправил я Исаева. — После твоего рассказа о Зае и бортнике из Белого озера…
— Извини. Действительно извини. Я тогда думал, что…
— Забыли. Мне не хочется сейчас вспоминать ни тот период, ни… ни прочее.
Жуга кивнул в знак понимания.
— Как зовут супругу? — спросил он.
— Не смеши меня! Ты ведь, думаю, знаешь.
— Ну-у… я для приличия.
— Её зовут Стояна.
— Дети?
— Двое… Мальчик и девочка.
Жуга мягко улыбнулся.
— Это хорошо… очень хорошо… Думаю, все здоровы?
Я кивнул, пристально поглядывая на Исаева. Тот будто бы все понял и натужно заулыбался. Мы безмолвно стояли некоторое время.
— Может, пройдёмся? — спросил Жуга. — Есть разговор.
Я хмыкнул, но согласился. Конечно, тут и дураку станет ясно: Исаеву что-то от меня нужно. Да он, в прочем, не особо это скрывал.
— Часто у вас тут такие происшествия? — кивнул он в сторону плетущихся забияк-матросов.
— Редко… очень редко.
— А вот у нас, в Новограде, теперь подобное не редкость. Стража чуть ли ни по пять раз на дню разнимает драчунов. Горожане стали с опаской ходить на гибберлингский рынок. Не приведи Тенсес поймает вот такая сволочь человека и намнут бока…
— За что?
— За то что якшаешься с гибберлингами. Или с эльфами. Правда, про последних не особо много говорят… Боятся.
— Извини, что-то я не совсем понимаю.
Мы вышли на ту дорогу, что вела в город.
— Мир меняется, — пространно проговорил Исаев. — Меняются и его жители… Кстати, у меня для тебя кое-что есть.
Исаев полез в сумку, висевшую через плечо. Несколько минут он возился в ней, а потом небрежно вытянул свиток и, ухмыляясь, протянул его мне. Было явно видно, что тот был в сумке единственным, а Жуга лишь делал вид, будто там полно бумаг.
— Что это? — грубо спросил я, даже не пытаясь взять протянутый документ, туго перевязанный тесёмкой, на которой красовалась державная печать с орлом.
Исаев некоторое время шел с протянутой рукой, всё так же ухмыляясь, а потом тяжко вздохнул и ответил:
— «Вольная»… от Избора Иверского.
— Что? — не понял я, щурясь, словно от света лучей полуденного солнца.
— Этот год прошёл не зря… и для тебя… твоей судьбы тоже.
— Ещё бы! — бросил я, подразумевая собственные успехи.
— Прошу, не перебивай! — Жуга резко махнул рукой. — Ты много не знаешь, а потому выслушай. Я всё это время провёл в челобитных…
При этих словах глава Сыскного приказа хмыкнул.
— Не пойми превратно… Многое изменилось. Тот мятеж в Орешке не развеялся, будто туман… И не пропал просто так. Его пламя не затухло, хотя мы все здорово наподдали противнику. Однако, потеряв списки…
Жуга вздохнул и как-то печально взглянул на меня.
— Ох, эти списки! Сколько можно было бы избежать…
— Содеянного не воротишь.
— Да… хорошо, что и Избор это понял, — Исаев кисло улыбнулся. — По кабакам да прочим притонам народ шепчется о готовящемся восстании, читают подмётные письма… А в них: призывы к неповиновению, уничтожению и эльфов, и гибберлингов, да и иных «пришлых на наши земли». Ходят разговоры о неком наследнике рода Валиров. Мол, ему суждено вернуть Кании «чистоту и свободу».
— И кто этот наследник?
— Дело тёмное… надо разбираться. В общем…
— В общем, вы хотите меня послать в Темноводье?
— Да, ты верно уловил суть. Избор Иверский согласился на то, чтобы… чтобы…
— Дать «вольную»? — хмыкнул я. — Очень-то надо! После тех…
— А ну тихо! — сердито бросил Жуга. — Я не шутки приехал шутить! Дела серьёзнее, чем ты полагаешь. Вот, — тут Исаев вновь протянул мне свиток, на котором болталась характерная печать Иверского, — это послание к Дормидонту Дюжеву. Он возглавляет защитников Лиги в Погостовой Яме. Парень он исполнительный, но, как по мне, чуть туповатый. А тебе там любая помощь пригодится… А этот Дюжев её окажет.
— Я что-то не понял! А на хрена оно мне? На хрена мне вообще Погостовая Яма? Мне и тут хорошо!
— Да чего ты ерепенишься! — рассерженно говорил Жуга. — Вот что, Бор: ты мне… ты нам нужен. Очень!
Теперь ясно зачем Исаев сюда прибыл. Он шёл, уставясь в землю, и покусывая губы.
— Н-да… н-да… Страна одна, — бормотал глава приказа, — а ощущение такое…
— Ты про что?
— Про Темноводье, про что ещё! Оттуда до столицы рукой подать, а как оказываешься на месте, такое ощущение, словно попал… хер его знает куда!
Исаев недовольно сплюнул на снег. Давно я не видел его в таком скверном расположении духа.
— Вот что, Бор: вы со Стояной можете вернуться в Новоград. Местечко я вам подготовил, будь в том спокоен…
— Куда вернуться? В Новоград?
