Робин Хобб - Странствия убийцы

Он медленно вышел из теней и встал передо мной, опустив глаза.

— Мой король, — сказал он тихо, — я пытался. Но я не могу удержаться. Я не могу оставить ее здесь…

Я кивнул, медленно, без слов. У основания постамента скулил Ночной Волк. Шут посмотрел на него, потом на меня. На лице его появилось озадаченное выражение.

— Мой лорд? — спросил он.

Я поискал нить связи Скилла между нами и нашел ее. Лицо шута было совершенно неподвижным. Он пытался понять. Он подошел и сел рядом со мной, глядя на меня так, словно мог видеть сквозь кожу Верити.

— Мне это не нравится, — сказал он наконец.

— Мне тоже, — согласился я.

— Почему же ты…

— Лучше не знать, — быстро проговорил я. Некоторое время мы сидели молча. Потом шут протянул руку, чтобы смахнуть каменную пыль под ногой дракона. Он встретил мой взгляд, но лицо его все еще было замкнутым, когда он вытащил из-под рубашки резец. Его молотком был камень.

— Это резец Верити.

— Я знаю. Ему он больше не нужен, а мой нож сломался. — Он осторожно приставил резец к камню. — Да и работает он гораздо лучше.

Я смотрел, как он откалывает очередной кусок. Я соединил его мысли со своими.

— Она тянет твою силу, — заметил я тихо.

— Я знаю. — Упал еще один осколок. — Мне было любопытно. И мое прикосновение причинило ей боль, — он снова поднял свой резец. — Я чувствую, что должен ей что-то.

— Шут, она может взять все, что ты ей предложишь, и этого все равно не хватит.

— Откуда ты знаешь?

Я пожал плечами:

— Это тело знает.

Потом я смотрел, как он приложил свои серебряные пальцы к тому месту, где рубил. Я вздрогнул, но не ощутил никакой боли. Она взяла от него что-то. Но у него не было Скилла, чтобы творить ее своими руками. То, что он ей давал, только причиняло ей новые муки.

— Она напоминает мне мою старшую сестру, — сказал он в ночь. — У нее были золотые волосы. — Я сидел молча, в пронзительной тишине. Он не смотрел на меня, когда добавил: — Я бы хотел увидеть ее еще раз. Она ужасно баловала меня. Я хотел бы увидеть снова всю мою семью. — Тон его голоса был всего лишь задумчивым, когда он медленно двигал пальцами по обработанному резцом камню.

— Шут, дашь мне попробовать?

Он бросил на меня почти ревнивый взгляд.

— Она может не принять тебя, — предупредил он. Я улыбнулся ему. Улыбкой Верити, сквозь его бороду.

— Между нами связь. Тонкая, как ниточка. Ни эльфовая кора, ни твоя усталость не идут ей на пользу. Но эта связь есть. Положи руку мне на плечо.

Я не знаю, почему я это сделал. Может быть, потому, что никогда раньше он не говорил со мной о сестре и о доме. Я не желал останавливаться и думать об этом. Не думать было гораздо легче, а не чувствовать было легче всего. Он положил свою руку не на плечо, а на шею. Он сделал это инстинктивно, и он был прав. Кожа к коже. Я узнал его лучше. Я держал серебряные руки Верити перед глазами и восхищался ими. Серебро для глаза и жгучая, кровоточащая рана для чувств. Потом торопясь, пока не успел передумать, я схватил бесформенную переднюю лапу дракона двумя руками. В то же мгновение я почувствовал дракона. Он почти извивался внутри камня. Я узнал край каждой чешуйки, кончик каждого страшного когтя. И я узнал женщину, которая вырезала его. Группа, очень давно. Группа Салт. Но Салт была слишком гордой. Она хотела остаться в собственном теле, вырезав себя на драконе, которому придавала форму ее группа. Они были слишком преданы ей, чтобы протестовать. И она почти преуспела. Дракон был закончен и почти наполнен. Дракон ожил и начал подниматься, когда группа была поглощена им. Но Салт безумно жаждала оставаться внутри резной девушки. Она не влилась в дракона. И дракон упал, не успев подняться, и снова утонул в камне, погрузившись в него навеки. Группа навсегда осталась заключенной в драконе, а Салт — заключенной в девушке. Все это я узнал быстрее молнии. Я чувствовал также голод дракона. Он тянул меня, моля о еде. Многое он взял у шута. Я чувствовал все, что он отдал дракону, светлое и темное. Глумливые насмешки садовников и камергеров в Баккипе. Цветущая ветка яблони за окном весной. Я сам и мой камзол, развевающийся на ветру, когда я тороплюсь за Барричем, пытаясь идти вровень с его широкими шагами. Серебряная рыбка, выпрыгивающая из тихого пруда на закате.

Дракон настойчиво звал меня. Внезапно я понял, что на самом деле привело меня сюда. Возьми воспоминания о моей матери и чувства, которые они рождают. Я вовсе не хочу их знать. Возьми боль в моем горле, когда я думаю о Молли. Возьми все яркие дни, которые мы прожили с ней. Возьми их великолепие и оставь мне только тени того, что я видел и чувствовал. Дай мне возможность вспоминать их, не раня себя. Возьми мои дни и ночи в подземельях Регала. Достаточно знать, что со мной было сделано. Возьми это и позволь не ощущать мое лицо на каменном полу, не слышать звук, с которым ломается мой нос, не обонять и не осязать вкус собственной крови. Возьми мою боль от того, что я никогда не знал моего отца, возьми долгие часы, которые я простаивал перед его портретом, когда большой зал был пуст и я мог делать это один. Возьми мои…

Фитц. Прекрати. Ты даешь ей слишком много. От тебя ничего не останется. Голос шута внутри меня звучал потрясенно от ужаса того, на что он меня подтолкнул.

…воспоминания о верхушке башни, о голом ветреном Саде Королевы и Галене, стоящем надо мной. Возьми образ Молли, бросающейся в объятия Баррича. Возьми его и погаси, чтобы он никогда больше не мог обжечь меня. Возьми…

Брат мой. Хватит.

Ночной Волк внезапно оказался между мной и драконом. Я знал, что все еще держу чешуйчатую переднюю лапу, но он зарычал на нее, чтобы она прекратила вытягивать из меня жизнь.

Мне все равно. Пусть она заберет все, — сказал я Ночному Волку.

А мне нет. Я не хочу быть связанным с «перекованным». Отойди, Холодная Тварь. Он зарычал.

К моему удивлению, дракон отступил. Шут ущипнул меня за плечо.

Отступи! Уйди от этого.

Я отпустил переднюю лапу дракона. Я открыл глаза и удивился, обнаружив, что вокруг меня все еще ночь. Шут обнимал Ночного Волка.

— Фитц, — сказал он тихо. Он говорил, уткнувшись в гриву Ночного Волка, но я ясно слышал его. — Фитц, прости меня, но нельзя просто выплеснуть всю свою боль. Если ты перестанешь чувствовать боль…

Я не стал его слушать. Я смотрел на переднюю лапу дракона. Там, где мои руки лежали на бугристом камне, теперь были два отпечатка. В них каждая чешуйка была тонкой и безупречной. Я отдал ему все это, подумал я, все это — и какую ничтожную часть дракона мне удалось наполнить. Потом я подумал о драконе Верити. Он был огромным. Как он сделал это? Что же он держал в себе все эти годы, чтобы суметь придать форму такому дракону?

— Он многое чувствовал, твой дядя. Великая любовь, огромная преданность. Иногда я думаю, что мои двести с лишним лет бледнеют рядом с тем, что он пережил в свои сорок с небольшим.

Мы, все трое, повернулись к Кеттл. Я не был удивлен. Я знал, что она идет, и мне было все равно. Она тяжело опиралась на палку, кожа на лице еще больше сморщилась. Она встретила мой взгляд, и я понял, что она знает все. Ее связь Скилла с Верити была слишком сильной.

— Слезайте отсюда. Все. Да поскорее, пока еще не очень навредили себе.

Мы медленно подчинились. Я медленнее всех. Суставы Верити болели, тело его очень устало. Кеттл мрачно посмотрела на меня, когда я наконец встал рядом с ней.

— Раз ты все равно собирался это сделать, мог бы вложить себя в дракона Верити, — заметила она.

— Он бы мне не позволил. Вы бы мне не позволили.

— Да. Мы бы не позволили. А теперь дай мне сказать тебе кое-что, Фитц. Ты пожалеешь о том, что отдал. Со временем ты, конечно, восстановишь некоторые из этих чувств. Все воспоминания связаны друг с другом и, как человеческая кожа, могут восстанавливаться. Со временем, предоставленные самим себе, эти воспоминания перестали бы причинять тебе боль. Но в один прекрасный день тебе, может, захочется снова испытать ее.

— Сомневаюсь, — сказал я спокойно, чтобы скрыть собственную неуверенность, — у меня еще осталось вполне достаточно боли.

Кеттл подняла к небу морщинистое лицо и втянула носом воздух.

— Наступает рассвет, — сказала она, словно ощутила его приближение. — Ты должен вернуться к дракону Верити. А вы, — она повернула голову, чтобы посмотреть на шута и Ночного Волка, — должны пойти к краю каменоломни и проверить, не появились ли войска Регала. Ночной Волк, ты сообщишь Фитцу обо всем, что увидишь. Идите. И ты, шут. И оставь наконец в покое Девушку-на-драконе. Тебе пришлось бы отдать ей всю свою жизнь, и этого тоже было бы недостаточно. А раз так, не мучь ни ее, ни себя. Идите.

Они пошли, но все равно несколько раз оглянулись.

Похожие книги на "Странствия убийцы", Робин Хобб читать полностью, без сокращений.

Робин Хобб - Странствия

Робин Хобб - Странствия

Робин Хобб - Странствия убийцы

Робин Хобб - Ученик убийцы

Робин Хобб - Странствия Шута