Стивен Эриксон - Охотники за Костями
Команда из одних лишь бхок'аралов. Разве такое вообразимо? Очевидно, что это бред. Но твари поджидали их на судне — без сомнения, краденом. Оно стояло на якоре, когда Маппо, Искарал и назвавшаяся Злобой женщина пробились через густой кустарник, выйдя на каменистое побережье.
Это не просто сброд остроухих обезьянок, нет — яростные вопли Искарала открыли, что перед ними его нахлебники, обитатели скальной крепости, что стоит за многие лиги к востоку, на берегу моря Рараку. Как они сумели попасть сюда и завладеть каравеллой — тайна, которая совсем нескоро будет раскрыта.
Среднюю палубу покрывали связки фруктов и кучи раковин. Бхок'аралы с гордостью указывали на них, словно на дары богам, когда трое подплыли на ждавшей у берега шлюпке и вскарабкались на борт. Маппо, к своему полному потрясению, обнаружил, что черноглазый мул Искарала уже там!
И воцарился хаос.
Если у бхок'аралов есть бог, то он явился как раз в облике малопочтенного Искарала Паста. Верховный Жрец явно сходил с ума от их беспрестанного бормотания, писка и дикарских танцев у его ног. Или становился еще безумнее, чем был.
Злоба следила за ним с явным удовольствием, игнорируя вопросы Маппо. "Как они доплыли сюда? Куда повезут нас? Мы действительно будем преследовать Икария?" В ответ — молчание.
Сейчас берега медленно проплывали мимо, качаясь в такт набегающим волнам. Высокая женщина стояла на надстройке, обнаруживая замечательную устойчивость к качке, и прищуренными глазами следила за южным горизонтом.
— Что такое? — спросил, не ожидая ответа, Маппо.
Как ни странно, она ответила. — Убийство. Безбожные снова ступили на пески Семиградья. Похоже, я понимаю мотивы этого союза. Разумеется, они весьма запутанны, а ты всего лишь пастух — Трелль.
— Не разбирающийся в сложностях, да. Но все же объясни. Какой союз? Кто такие "безбожные"?
— Едва ли это важно для тебя. И объяснить трудно. Все дело в природе богов, Маппо Коротыш, и в сущности веры.
— Я слушаю.
— Допустим, что понятия "божий дар" и "смертный мир, в котором живет верующий" — не совпадают. Тогда нам открывается путь к подлинной божественности. К религии неверия, если хочешь. — Она оглянулась и направилась поближе к нему. — Ага, я уже вижу, что ты хмуришься в смятении…
— Я хмурюсь, просчитывая следствия твоего допущения…
— Неужели? Я удивлена. Приятно удивлена. Отлично. Тогда ты понимаешь меня. Война богов — это не простое дело. Это не значит, что такая-то богиня выцарапала глаза такому-то богу. Это не значит также, что армия приверженцев одного Храма напала на соседний Храм. Война богов ведется не ударами молний, не землетрясениями… конечно, и такое возможно, хотя крайне маловероятно. Это война запутанная, поле ее битвы плохо различимо; даже главные противники с трудом понимают, что именно является оружием, что причиняет раны, а что безвредно. Что еще хуже, подобное оружие опасно для хозяина не меньше, чем для врага.
— Фанатизм порождает фанатизм, о да. — Маппо закивал. — Каждый определяет себя по врагу своему.
Она обворожительно улыбнулась. — Цитата? Чья?
— Келланведа, основателя Малазанской Империи.
— Ты воистину уловил суть моих речей. Суть фанатизма подобна дереву — много ветвей, один корень.
— Пристрастность.
— По крайней мере, вера в неравенство и различия, будь они истинными или выдуманными. Конечно, чаще всего никаких реальных различий нет. Это ядовитое семя, приносящее горчайшие плоды. Мирское процветание всегда основано на костях — или громоздящихся до небес, или глубоко схороненных. Увы, достигшие процветания редко когда понимают, чем их одарили, и потому неосмотрительно демонстрируют свои богатства. Суть непонимания вот в чем: владеющие богатствами стремятся преумножить их, а не владеющие — достичь, и подобное стремление заглушает мысли о несправедливости, эксплуатации, подавляет жалость. Это может показаться до некоторой степени правильным, но в итоге приводит к великим бедам. Когда большинство бедняков понимают, что богатство для них недостижимо — они теряют всякую человечность и воцаряется анархия. Я говорила о войне богов. Маппо, ты понял связь?
— Не вполне.
— Хвалю за честность, мой Трелль. Подумай вот о чем: когда пристрастность порождает вспышку насилия, сами боги бессильны. Боги желают править — а их тащит, их влечет за собой воля приверженцев. Представим, что у богов есть мораль, личные убеждения — они становятся первыми жертвами войны. Или же бог решает защищать свои убеждения, уничтожая своих поклонников. Союзники они ему или враги? Разве в данном сценарии есть место для примитивных и одномерных объяснений, о Маппо Коротыш?
Трелль взирал на катящиеся волны, на бесконечную череду следствий, вызванных далекими причинами: ломаными линиями течений, суровыми ветрами, всеми тайными движениями мира. Если смотреть долго, примитивное колебание волн… завораживает. — Мы — словно почва и море, — произнес он.
— Еще цитата?
Пожатие плеч. — Нас тащат незримые силы, мы в движении, даже когда стоим. — Он сражался с приливом отчаяния. — Хотя бойцы называют себя всего лишь солдатами богов…
— Но творимое ими во имя богов… по сути глубоко безбожно.
— Настоящие безбожники — те, о которых ты только что упоминала — найдут в святотатственных "поклонниках богов" главную свою опору.
Она так долго молчала, что он забеспокоился.
— Что толкает Икария на битву? — спросила она наконец.
— Когда он контролирует себя, то… пристрастность. Несправедливость.
— А когда не контролирует?
— Э… все что угодно.
— Разница лишь в масштабе.
Он бросил на нее косой взгляд. — В мотивах!
— Уверен? Разве "несправедливость", однажды вызвав в нем жажду убийства, заставив перейти порог, не приводит к уничтожению всего и вся? Маппо Трелль, я верю, что мотивы мало что значат. Резня есть резня. Лица солдат на обеих краях поля брани одинаково кривятся от глупой злобы, и тогда дым застилает горизонты, горят поля и плодородная земля становится солью. "Несправедливость" исправляется, когда на поле брани не остается никого. Возможно, — добавила она, — это истинная причина, по которой Безымянные готовы спустить Икария с поводка. Единственный способ закончить нынешнюю войну.
Маппо Трелль не сводил с нее взора. — В следующий раз, Злоба, не забудь напомнить причины, по которым ты противостоишь Безымянным. Мне это интересно.
Она улыбнулась. — Ага, ты сомневаешься, что мы союзники?
— А кто бы не стал?
— Таковы уж войны богов.
— Мы не боги.
