Глен Кук - Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж
— Да? Прежде я этого не знал, а с работой справлялся…
— Что-то ты сегодня едкий.
— Достали. Чем больше я вижу, тем хуже это выглядит. Нам придется плохо, если эта штука вспыхнет римской свечой. Мы будем не готовы.
— Сделай все, что можешь, Мойше. Все равно большего никогда не сделать.
— Иногда этого недостаточно, Ярл. Я хочу сделать достаточно.
— Устрой себе сегодня выходной. Отдохни. Не думаю, чтобы это было так уж важно. Вам должны показать, как выглядит жизнь звездоловов, живущих не на траулерах. Может быть, хорошо будет тебе и от Эми отдохнуть. Не знаю, что с ней творится. Стервозна, как никогда. Житья в конторе не стало.
— Ты знаешь ее дольше, чем я. Сообразишь, что с ней такое, — расскажешь мне.
Появился Маус.
— Готов, Мойше? Я заарканил скутер. Вперед, пока кто-нибудь не выпустил его на свободу.
Глава восьмая:
3049 н. э
Отступление
Хел был ниоткуда. Бродячая планета-булыжник размером с Плутон, которая, как брошенный щенок, прибилась к первому встречному теплому телу. После этого Хел занялся делом и побежал вокруг неустойчивой Цефеиды, которая его усыновила. Даже в перигелии своей ленивой яйцеобразной орбиты Хел не получал достаточно тепла, чтобы на нем растаяла углекислота.
Хел был черным миром-неудачником, покрытым серебристыми морщинками льда, затаившимися в каньонах его сморщенной поверхности. Его солнце было всего лишь самой яркой звездой на небосводе. Никто не заподозрил бы о существовании подобной планеты, а если бы и заподозрил, то не стал бы тратить время на ее посещение.
Именно по этой причине Научно-исследовательское бюро флота Конфедерации сочло Хел превосходной базой для странного, опасного и сверхсекретного исследовательского проекта.
Станция Хел была спрятана в толще горы, как устрица в песке. Только в двух местах ее щупальца выходили на поверхность.
Эту станцию не должны были найти.
* * *— Ион?
На Мареску стоило посмотреть. Камзол был потрепан, испачкан и измят. Чулки спадают складками. Парик набекрень. Косметика на лице расплылась и потрескалась.
— Ион? — во второй раз повторил Нейдермейер, поймав друга за локоть. — Слышал новости? Сюда прибывает фон Драхов.
Мареску резко отдернул руку.
— Кто?
Сейчас ему было безразлично абсолютно все, включая и новости Пола. Боль была слишком ужасной для смертного. Он выдернул из кармана грязный шелковый платок и вытер глаза. Пол не должен видеть его слез.
— Фон Драхов. Юпп фон Драхов. Парень, который командовал тем рейдом к Адским Звездам пару лет назад. Да ты помнишь. Репортеры прозвали его белокурым любимчиком Верховного Командования. Тогда поговаривали, что когда-нибудь он станет начальником Штаба флота.
— A-а, еще один из твоих милитаристских героев. — Чтобы лишний раз как следует поругаться по поводу служб, Мареску был даже готов на время выйти из самой сильной хандры. — Фашиствующий лакей.
Пол улыбнулся, но на удочку не попался.
— Только не я, Ион. Я слишком хорошо тебя знаю.
Ругани не будет? Мареску снова погрузился в свою внутреннюю реальность. Чертова кукла! Как она могла? Да еще с этим… с этим арапом!
— Эй, Ион, что с тобой?
Даже хуже, чем обычно? Ион Мареску слыл на станции местным чудаком и брюзгой, его даже звали мистер Хандра или мистер Уксус. Большинство людей старались вступать с ним в контакт ровно настолько, насколько этого требовала работа. У него был только один настоящий друг, астрофизик Пол Нейдермейер, была возлюбленная по имени Мелани Баундс, был шеф — женщина, с которой ему каким-то чудом Удавалось поддерживать довольно приличные отношения, — Орлица Катте. Все остальные были всего лишь жертвой его злобных нападок.
— Фон Драхов? Да он же строевой, так? С чего бы это они стали раскрывать это место строевому офицеру? Они хотят его здесь запереть?
— Ион, приятель, что с тобой? На тебе лица нет. Почему бы тебе не спуститься вниз, не принять душ и не надеть наконец чистый джемпер?
Одной из самых интересных особенностей Иона Мареску было то, что он, казалось, вместе с одеждой менял и свою личность. В стандартной рабочей одежде флота его почти можно было терпеть. Когда он облачался в свой костюм архаиста, он превращался в упрямого, задиристого, злоязычного и неимоверно мрачного типа, будто половину времени он действительно жил мире Англии восемнадцатого столетия.
Мареску остановился перед настенным зеркалом в коридоре, игнорируя людей, которым он загораживал проход.
— Кажется, у меня слегка помятый вид? — сказал он себе под нос, потом поправил парик, расправил под подбородком брыжи и подумал: «Эх, была бы тут Англия времен короля Георга! Вызвал бы я мерзавца на дуэль и убрал это дерьмо сталью!»
Но ведь негров на дуэль не вызывали? Просто собрались бы несколько друзей и вздернули черномазого на сук. Если бы можно было сознаться друзьям в таком позоре.
Мареску не относился к числу самых изысканных архаистов станции. Многие из них приехали с маскарадными костюмами и результатами исторических исследований. Он увлекся архаизмом, только когда стал сходить с ума от изоляции. И с помощью Мелани сшил свой собственный костюм.
Он был предан своему хобби гораздо сильнее, чем остальные архаисты на станции, и гордился этим, как гордился своей хандрой, своими причудами и безупречностью работы над программами испытаний. Он любил думать, что он лучший во всем, за что берется, — даже в умении вызывать отвращение. И редко замечал неряшливость, проникавшую в его увлечение и привычки.
Мареску не стал тщательно изучать свою эпоху. Большую ее часть он просто выдумал. Верования и ценности эпохи своего хобби он создавал по когда-то и где-то слышанному.
Некоторые полагали, что слишком далеко зашедшее раздвоение между перфекционизмом на работе и халтурой в исполнении роли является признаком глубокой внутренней тревоги, однако адмирал Адлер[10] была с этим не согласна. Она считала, что Ион работает на зрителя.
Мареску зашагал прочь. Он уже успел забыть о Поле. Нейдермейер снова ухватил его за руку.
— Ион, если я не могу помочь, кто же сможет? Мы долгие годы были друзьями…
— Здесь мне никто не поможет, Пол. Дело в Мелани. Я рано закончил смену. Кварковая трубка забарахлила. Частицы отклонялись от траектории чуть ли не на миллиградус. На орбитали их направить не удалось… короче, стенд отключили. А она была с Митчеллом.
— Понимаю, — пробормотал Нейдермейер, а про себя подумал: «Ну и что?»
