Сергей Садов - Преодоление
Думаю так, а у самой сердце в пятки проваливается, а вдруг он и в самом деле решит отказаться? Что я тогда делать буду?
— Лена… — кажется, папа первым решил разорвать это, ставшее тягостным для всех, молчание. — Ты… Ты пропала четыре года…
— Меня похитили… Папа, я тебе расскажу все… пусть тебе покажется сначала, что я перегрелась, что я обманываю… Но я не буду от тебя ничего скрывать и все, что я расскажу, будет правдой. И все я могу доказать. Пока же просто выслушай. Обещаешь?
Папа медленно кивнул, при этом он не отпускал моей руки, словно боясь, что я снова пропаду. Но я и не возражала — это было так приятно.
Когда я стала рассказывать про мага и другой мир, папа напрягся и стал смотреть на меня уж очень внимательно, но не перебивал, помня об обещании. А я рассказывала как жила в замке Маренса, что мне пришлось терпеть и через что пройти. Не знаю уж, верил отец мне или нет, а сканировать его эмоции я не хотела совершенно, но с каждым моим словом он все крепче и крепче сжимал мою руку. Я все же рискнула чуть коснуться его сознания. Он пребывал… в сдвоенном состоянии: не верил в магию и другие миры, но такие детали, что я рассказывала, придумать было невозможно.
А рассказ продолжался. Как меня превращали в вещь, как отчаянно я сопротивлялась и как, в конце концов, медленно сдавалась, слишком уж больно было продолжать сопротивление. Как нашла скрытую лабораторию древнего уничтоженного Дома. Тут уже Элора не выдержала.
— Кайтаиды идиоты! — прошипела она. — Самоуверенные придурки! Только им могло прийти в голову мысль построить свой замок на развалинах замка другого Дома, словно это они их победили!
— Элора, извини, но лично я не увидела особой разницы между Кайтаидами и другими Домами… даже Домом Влепос. Все маги самоуверенный придурки на мой взгляд.
Элора нахмурилась, но возражать не стала. Уже прогресс, раньше обязательно кинулась бы в спор, как неоднократно было раньше, когда я рассказывала о своем мире, пытаясь доказать, что Алкена находится в тупике.
— И уж мне грешно жаловаться на это. Будь по-другому у меня и шанса не было бы сбежать.
С этим Элоре трудно было спорить. Отец весь этот спор молча переводил взгляд с меня на Элору и молчал. Почти герой он у меня. Кто еще не стал бы ни о чем говорить или выспрашивать, слушая все это?
В общем, продолжила рассказ. Как стала изучать магию и другие предметы под руководством магического Голоса, как он тренировал меня, готовя из меня убийцу.
Быстро глянула на отца. Он смотрел на меня и молчал. Верил? Нет? Не буду смотреть. Боюсь. Продолжаю рассказ. Постижение заклинаний, тренировка, осознание, что с текущим уровнем мастерства не справлюсь с Маренсом, а если и справлюсь не смогу узнать, как вернуться домой, а потому решаю ради тренировки и для ознакомления с ментальной магией отправилась в столицу Фламин. Небольшая заминка, а потом, глядя на отца, рассказываю про эпизод на дороге, когда впервые убила магов и о том, как сознательно ждала когда те убьют крестьян, чтобы не осталось свидетелей.
— Это был твое первое применение магии в бою? — вдруг вмешалась Элора? Элора, я люблю тебя! Отец отвлекся и перестал смотреть на меня, еще мгновение и я сама бы начала оправдываться чтобы понял, поверил…
— Да.
Элора повернулась к моему отцу.
— Вообще-то нельзя сказать, что это ваша дочь делала. Состояние сукрентоса очень коварно, потому при первом практическом применении магии всегда должен присутствовать инструктор.
— Почему? — не знаю уж действительно заинтересовался папа этим или просто брал паузу для размышлений, но это дало время и мне подумать.
— Для любых плетений, — принялась объяснять Элора, — которые и есть заклинания, требуется полная сосредоточенность мага, надо отвлечься от мира, отстраниться от него. А эмоции очень мешают. Любая из них может стать фатальной для мага. Потому и было разработано то самое состоянии, когда эмоции блокируются, отсекаются. Маг в сукрентосе не совсем тот человек, что без него. Главным в его поступках становится разум, а он, порой выкидывает еще те коленца. Я, например, в первый раз чуть отца не убила, посчитав что он сдерживает мое развитие, не показывая сильных заклинаний. Сейчас-то понятно, что он просто не пускал меня туда, куда я еще не готова была идти из-за слабого резерва, но в тот раз мне это казалось очень правильным и логичным. Хотя я очень люблю… любила папу. Со временем человек привыкает к этому. Без эмоций невозможно, поскольку действия без них совсем не то, что с ними. Мозг человека на основе поступков создает матрицу эмоций и начинает их эмулировать в сукрентосе. Со стороны может даже показаться, что маг радуется в сукрентосе, боится, переживает, но на самом деле это всего лишь симуляция.
— Социопат.
— Что? — Элора неуверенно посмотрела на меня, я на отца. Тоже не знала этого слова. Тот затряс головой. — Ничего-ничего, это я так. Продолжай.
— Ну вот. Но чтобы эти симуляции были, надо работать в сукрентосе. А в первый раз, да еще если об этом никто не предупредил… У вашей дочери не было никаких шансов удержать это состояние под контролем.
— Но я ее ни в чем не обвиняю.
— Вам не понравилось то, что она рассказывала, хотя вы и старались этого не показать. Поймите, я один из сильнейших магов менталистов своего Дома, а Лена училась у меня. Для нас ваши эмоции очень ясно видны.
— Я не смотрела, — сразу отказалась я.
— Я смотрела, — отрезала Элора. — И мне это было видно. Лен… ты мне не рассказывала о том, что было у Маренса.
— А что бы это изменило? — пожала я плечами.
— Но… Я всегда считала, что когда берут апостифика, то этим оказывается услуга человеку… ведь он жил в нищете…
— Это все равно жизнь. А тут тебя просто превращают в вещь. Я ведь разговаривала с другими апостификами. Пыталась достучаться до кого-нибудь. Так один мне заявил, что умереть ради господина — высшее счастье для апостифика. Нет уж, не нужно мне такого счастья.
— Теперь я понимаю твое отношение к магам, — прошептала она.
Теперь? Будто я мало говорила с ней. Ну да, без таких подробностей, но сказала в свое время достаточно, чтобы сделать выводы.
Продолжила рассказ. Как ходила в облике нищего мальчишки от деревне к деревне, подрабатывая на полях и в домах. Как попалась работорговцам и познакомилась с Пауком, как тащила его из отчаяния, как организовала побег. Отец слегка морщился, когда я рассказывала как убивала охрану, но в эмоциях он вовсе не осуждал меня. Ему просто не нравилось, что мне пришлось это делать, но вовсе не то, что я убивала (решила, что глупо не читать эмоции раз могу). Как бежали с корабля и как Паук бросил меня.
