Кастелян (СИ) - "Calmius"
— А всё ты, гадёныш! Тень, химера, огрызок былой мощи — вот что я такое! Даже… — он неловко дёрнулся, — даже голову нормально повернуть не могу!
— Вы что, меня в этом обвиняете?
— А кого же еще, щенок?!
— «Щенок» полагает, что перед ним — самозванец. Истинный лорд никогда не сказал бы таких слов!
— Даже в этом состоянии я способен размазать тебя по…
— Ты — дно. Связался с младенцем в колыбели, огрёб от него, а теперь винишь в этом кого угодно, только не себя. Как и подобает типичному ничтожеству.
— Господин, — отозвался Квиррелл со «спины». — Позвольте, я преподам урок этому червю…
— Молчать, раб! — огрызнулся «фантомас», и продолжил тише. — Он прав. Отчасти.
«Господин» вздохнул и заговорил почти нормально.
— Не всё так просто, Поттер. Мы…
Тут его «лицо» исказила судорога, и он злобно зашипел:
— Как же я тебя ненавижу, гадёныш! Из-за тебя…
Ну ясное дело — на самом интересном месте обязательно кто-нибудь прервёт!
— Присоединяйся ко мне, Поттер! Или ты умрёшь, как твои родители!
— Кто ты такой и что сделал с Тёмным лордом? — спокойно спросил я. — Не верю, что волшебная элита могла добровольно пойти за психом. Столько умных людей не могут ошибаться.
— Я осколок, Поттер… Осколок былого могущества. Но даже такой осколок — сильнее всей этой серой массы вокруг. Присоединяйся.
— Для чего? Какова твоя цель?
— Восстановить величие Магии! Заставить магов вспомнить о долге! Загнать маглов на своё место, в рабские ямы и жертвенные гекатомбы!
— Ты перегрелся под тюрбаном? Их — шесть миллиардов! Как ты собираешься прийти к доминированию — рейдами гопоты по спальным районам? Кто будет делать одежду и обувь, в которую ты щёгольски упакован?
— Арргх… Как же они молили о пощаде, Поттер! Твои родители визжали, будто кастрируемые поросята, и катались по полу обжариваемыми бабочками. Папаша быстро сдох, а вот мать…
— А ты фантазёр… В зеркале за твоей спиной эту лабуду подсмотрел?
— Твоей фантазией, нематода, сейчас станет мечта о смерти.
Он неловко поднял палочку, перехватил её для «стрельбы» за спину и проорал:
— «Cruciatus Tartareus!»
Из палочки вылетел какой-то красно-фиолетовый сгусток, и… помещение заполнил дикий визг агонизирующего мага. Понимаю, неприятно, когда твоё собственное заклинание попадает не в противника, а тебе же в спину. Но до тех пор, пока здесь используют летящие конструкты, у чародея Пространства будут сохраняться некоторые бонусы и преимущества.
Я всмотрелся в происходящее вторым зрением… и поспешно развеял чужое кружево. Какая гадость! Прямое воздействие на болевой центр в мозгу жертвы с одновременной выработкой эндорфинов у атакующего. С учётом того, что обе стороны сейчас совмещены в одном лице — заклинание «замкнуло».
Крик затих, но Квиррелл не спешил подниматься. А вот за его спиной внезапно засветилось зеркало. Этого ещё не хватало! Краем глаза я видел, что картинка в зеркале и близко не соответствует нашему залу. Какое-то тесное помещение, на полу лежит что-то мелкое.
Пожалуй, зеркало необходимо уничтожить. Вот только как? От такого банального действия, как простой удар по стеклу, оно наверняка застраховано. Впрочем, кое-что у меня есть…
Квиррелл, опираясь на трясущиеся руки, начал подниматься.
— Убей его! — зашипел «затылок». — Убей этого монстра! Я не смог задушить в колыбели — убей ты! Останови его сейчас, пока он не набрал полную силу!
Я начал пятиться назад. Нетвёрдой рукой Квиррелл поднял палочку и, справившись с дрожью в кисти, крикнул:
— «Avada Kedavra!»
Зал превратился в километровой длины коридор, в дальнем тупике которого угадывалось зеркало, Квиррелл и летящая «Авада». А потом мимо меня пронёсся ураган.
Две основные сложности, если в закрытое помещение выпускается слишком много нового пространства — стены и воздух. Новый километр появляется заполненным вакуумом, а нерастяжимые стены вокруг может реально разорвать. Именно поэтому я очень не люблю *проявлять* Пустоту в реальности, поскольку враждебную магию можно оттеснять моей стихией и на нематериальном уровне. Трюк вроде только что сотворённого требует подготовки. Но у меня было время подготовиться — опереточные злодеи любят поболтать.
Манипуляции с метрикой затронули лишь внутренний объём зала, не касаясь стен и не растягивая их. Что касается воздуха… основной ураган ринулся из анфилады дверных проёмов за моей спиной, с единственного доступного пути. Сейчас на всём третьем этаже срывает со стен портреты, переворачивает парты и выбивает окна внутрь комнат. Ничего, Хогвартс легко восстановит стекло — витражей на нашем этаже нет, а песок имеется в достатке в Озере.
Меня не снесло, потому что я заранее укоренился и закрылся щитом. А вот Квиррелла впечатало в зеркало: ворвавшийся в вакуумный коридор ураган разогнался на длинной дистанции и ударил профессора, стоящего в пафосно-атакующей позе.
К сожалению, это не помогло. Ураган-ураганом, а втягивался в комнату он слишком медленно: целых полторы секунды. Слишком слабый удар — для зеркала, не для Квиррелла. Хорошо, а если так?
Девятьсот девяносто метров перед зеркалом резко сократились до одного, а мой конец коридора сильно сузился. Воздушная пробка в неполную тысячу атмосфер вынужденно грохнула в самом доступном направлении: на многострадальную профессорскую тушку, и лишь потом — стравливая излишки обратно в общую часть замка. Прости, Хогвартс…
Это помогло… но не так, как я рассчитывал. Тело Квиррелла вбило пушечным выстрелом в прижатое к стене зеркало, замковый кирпич пошёл волнами, и…
Я смотрел на Зеркало Еиналеж, снесённое к стене вернувшего привычные размеры Боевого зала. За стеклом показывали комнату — небольшую, метров пять в диагонали, восьмиугольной формы. На полу валялся кусок красного стекла с кулак величиной, и… с обратной стороны зеркала ко мне беззвучно пытался достучаться Квиррелл.
Надпись на верхней части рамы стала старой, полустёртой и почти потерявшей позолоту.
«Cave quid vis». Опасайся своих желаний.
— Что ж, профессор, — пробормотал я. — Жилплощадь небольшая, но зато нужный вам камень — теперь всегда с вами.
К сожалению, насчёт «всегда» я погорячился. Отворилась неприметная дверь, и в комнату вошёл… некто с лицом Дамблдора, в ночной сорочке и со стопкой шерстяных носков. Мельком мазнув по мне нечеловечески холодными глазами, он уставился на не замечающего его Квиррелла и улыбнулся кончиком губ. Подцепил двумя пальцами носок и игриво бросил его в спину профессору.
Квиррелла в который раз за вечер впечатало в стекло. С обратной стороны «зеркала» осталась кровь с разбитого носа. Профессор упал на пол, обернулся и попытался отползти, вжавшись в стену. Выхватил палочку. Мужик бросил на палочку ещё один носок — и Квиррелл закатался по земле, гася охватившее руку пламя.
Мужик в ночнушке встряхнул руками, выбрасывая стопку и оставляя в руках только один носок. Глядя с улыбкой на трясущуюся жертву, нащупал на носке нитяной кончик и начал медленно распускать вязку, наматывая нить на палец.
Левая рука Квиррелла стала сокращаться, превращаясь в чёрный жирный дым. Профессора выгнуло дугой.
Не знаю, заслужил ли такой участи наш неудавшийся преподаватель ЗОТИ, пытавшийся убить Лонгботтома, оставивший дементора рядом с детской школой, выпустивший в меня особо усиленное «Болевое Непростительное» и заполировавший этот ассортимент «Авадой». Но вот этой стеклянной мерзости совершенно точно не место ни в Хогвартсе, ни в нашем мире.
Я достал двустволку и пару подходящих патронов. Кумулятивный и бризантный. Главное — выстрелить дуплетом, чтобы первый полетел чуть раньше второго. Бедное моё плечо… Компенсатор, установленный на приклад с учётом октябрьского опыта, отдачу дуплета полностью не поглотит.
Мужик в зеркале, не прекращая размотку носка, глянул на меня и укоризненно покачал головой. За мгновение до выстрела зеркало снова стало чёрным. Сдвоенный тандем сработал как надо — стекло разбилось тысячью сверкающими осколками. Время остановилось… а потом осколки плюнуло мне в лицо.
