Линн Рэйда - Истинное имя
— Да, и в настоящую минуту его неуемная энергия направлена на то, чтобы выуживать из старых хроник то, что ему знать не следует. Не ты ли пару дней назад рассказывал, как выставил его из Книгохранилища?.. — напомнил Валларикс. — И это еще полбеды. Ты знаешь, что Галахосу и Олваргу теперь известно о нем все: и его Истинное имя, и то, что он находится в Лаконе. Князь пообещал присматривать за мальчиком, но Олварг вряд ли станет посылать за ним Безликих. Куда проще взять обыкновенного убийцу или отравителя и заплатить ему за устранение бастарда. А на осторожность Крикса полагаться не приходится, сам знаешь.
— Ну, тогда отправьте его под конвоем в какой-нибудь отдаленный замок, и пусть там следят за каждым его шагом, — мрачно предложил лорд Ирем. — А меня увольте от такой задачи, мне она не по плечу.
— Я не сомневаюсь, что, находясь при тебе, Крикс был бы в бОльшей безопасности, — настойиво сказал Валларикс.
Рыцарь с трудом удержался от язвительного комментария, что для бОльшей безопасности Крикса следовало бы держать на привязи. И с кляпом. Но из уважения к тревоге сюзерена ограничился неопределенным пожатием плечами.
Император еще несколько секунд смотрел на друга, словно все еще надеясь, что тот передумает. Надо признать, за все двадцать лет их знакомства Ирем чуть ли не впервые так категорично отказывался сделать то, о чем просил его правитель. Валларикс искренне не понимал, чем вызвано такое непонятное упрямство Ирема.
А коадъютор, в свою очередь, считал, что Валларикс не понимает, о чем просит.
— Ну хорошо, сэр Ирем, — сдался Император. — Ты свободен. Отдохни получше перед завтрашним турниром. Мне хотелось бы надеяться, что ты получишь Золотую Ветвь.
Лорд Ирем усмехнулся.
— Имейте в виду, мой лорд — я не намерен возвращать денежный приз в казну. У Ордена и без того серьезные расходы.
XVI
Тихо вещи складывать, горевать,
Чтоб не видел слез, отводить глаза.
Каждый сын сперва покидает мать,
Ни на миг его удежать нельзя.
Он горяч и юн. У него в крови
Эта страсть, что предками зажжена,
Эта жажда подвигов и любви…
Он уходит в край, где идет война.
Он уходит. Ты остаешься ждать,
В горе воздух ловишь горячим ртом.
Каждый сын сперва покидает мать.
А потом — возлюбленных. А потом… (с) [9]
Выйдя за порог, Фила со смутным беспокойством огляделась — и сейчас же успокоено вздохнула. Темноволосые затылки Близнецов, возившихся за домом, были хорошо видны за покосившимся, рассохшимся плетнем.
Фила уже в который раз подумала, что следует напомнить мужу подновить расшатанную изгородь. Хотя прекрасно знала, что в очередной раз не решится это сделать — потому что Валиор наверняка вернется к вечеру таким же раздраженным, как обычно.
Если вдуматься, не так уж много изменилось в Приозерном за последний год. Недавно овдовевший староста Карен женился снова, криворогая соседская корова Минка принесла теленка, энмеррийский городской совет повысил озимую подать на две медьки, а двенадцатилетний Барл — ровесник Безымянного — в начале лета утонул, купаясь в озере. То ли всему виной был никогда никем не виденный холодный ключ, который по рассказам старожилов Приозерного бил где-то в камышах, то ли незадачливый мальчишка просто зацепился ногой за корягу. Фила с ужасом представляла, что на его месте мог быть кто-нибудь из Близнецов, и, несмотря на все негодование последних, запретила им даже смотреть в сторону озера. По счастью, ни один из Близнецов не обладал таким непредсказуемым и независимым характером, как Безымянный. Вот уж кому было бесполезно что-то запрещать… только успеешь отвернуться — только вы его и видели. И уж можете не сомневаться, что он как раз там, куда ему не велено ходить. А нет — так возвращается домой с подбитым глазом и красноречивыми царапинами на костяшках кулаков.
Фила еще раз вздохнула и потрогала висящий поверх платья деревянный амулет.
Безымянный вырезал его из дерева, когда ему было лет девять. А перед уходом положил на самом видном месте, намотав шнурок от оберега на ее любимый гребень.
Фила поняла, что он пытался попрощаться — как умел.
Их дом притих и опустел без перепалок Вали с Безымянным. Теперь Фила склонна была верить Валиору. Высокий светловолосый рыцарь с холодными, насмешливыми серыми глазами, который руководил рекрутским набором, в самом деле был тем самым незнакомцем, который десять лет назад привез им Безымянного. Поэтому он и забрал его с собой, когда приехал в Приозерное с отрядом стражников.
Нашлись свидетели, который рассказывали, что светловолосый рыцарь пресерьезно толковал о чем-то с мальчиком, стоя с ним рядом у ворот.
Частенько, замерев над недостиранной рубашкой или замешивая тесто, Фила пыталась представить, куда незнакомец увез 'ее мальчика', как она по привычке называла Безымянного, чем несказанно раздражала мужа. Валиора мало волновало, куда делся Безымянный. Зато пропажа денег и утрата ранее обещанного рыцарем вознаграждения до сих пор выводила его из себя. Когда он увидел, что его тайник разграблен, то немедля свалил всю вину на каларийца. Он ничуть не сомневался в том, что этот человек — виновник всех его несчастий, и по вечерам, нацедив себе из бочонка пива, раз за разом вспоминал все причиненные им беды:
Навязал ему на шею байстрюка, не то чужого, не то своего собственного, посулив за это золотые горы. И ладно бы обыкновенного мальчишку, а то ведь хуже этого чумазого южанина могла быть только моровая язва. Даром что ли вся деревня до сих пор косо смотрит в его, Валиора, сторону, за то, что тот пригрел у себя это фэйрово отродье? Но и это можно было бы стерпеть, сдержи проклятый калариец свое слово. А что получилось вместо этого?.. Не только не привез обещанного золота, а еще и украл у Валиора честно заработанные деньги!! Да впридачу ко всему привел в деревню рекрутов, которые лишили их с женой их первенца, единственной надежды и опоры! И исчез!!! Поедешь в крепость, начнешь спрашивать об этом Иреме, а на тебя все смотрят странными глазами — и молчат. Молчат, собаки!..
Распалившись, Валиор со стуком опускал на стол пивную кружку, так что пена перехлестывала через край. Раскрасневшееся и оплывшее лицо бывшего стражника дышало злобой.
Несмелые возражения жены, что рекрутский набор касался всей деревни, а не только их семьи, а Ирем даже не мог знать, где спрятан кошелек с сорока полумесяцами, Валиор и слушать не желал. Сперва Фила надеялась, что он со временем остынет и забудет думать об этих деньгах, но, судя по всему, досада разнимала Валиора даже ночью — он стал плохо спать, ворочался и часто бормотал себе под нос какие-то неясные угрозы, когда думал, что она его не слышит. Потом, неловко отодвинувшись от Фиолы, поднимался на ноги, шумно пил воду из щербатой кружки и, вернувшись, снова принимался ерзать, вздрагивать и бормотать. Никому в особенности эти смутные угрозы не предназначались, но их главный адресат был ясен безо всяких уточнений. Филу утешало только то, что шансов снова встретиться с тем каларийцем, Иремом, у ее мужа было меньше, чем у Тейна и Тирена — утонуть в мутной и тинистой луже за домом, где они 'рыбачили' с тех пор, как она запретила им ходить на озеро.
