Роберт Джордан - Сердце зимы
Вздохнув, Мэт перенес вес тела на здоровую ногу. Он подозревал, что, когда Беслан пошлет весточку, он и его друзья поднимутся в одиночестве. Большинство людей охотнее говорят о сражении, чем сражаются, особенно с солдатами.
– Беслан, это только в сказаниях менестрелей конюхи с вилами и пекари с булыжниками одолевают армии, потому что хотят быть свободными. – Услышав слова Мэта, Том громко фыркнул, и его длинные белые усы встопорщились. Мэт сделал вид, что не заметил. – А в настоящей жизни конюхов и пекарей перебьют. Я могу по виду солдат сказать, хороши они или нет, так вот, Шончан – очень хорошие солдаты.
– Если вместе с Айз Седай мы освободим и дамани, они станут сражаться вместе с нами! – настаивал Беслан.
– Беслан, там, на чердаке, сотни две, а то и больше дамани, большинство из них – шончане. Освободи их, и не исключено, что они все до единой кинутся разыскивать сул’дам. О Свет, мы даже не всем женщинам-нешончанкам можем доверять! – Мэт поднял руку, опередив протесты Беслана. – Как определить, кому можно верить? Да и времени нет. А если бы мы и знали такой способ, то остальных нам пришлось бы убить. У меня рука не поднимется убить женщину, все преступление которой заключается в том, что она на привязи. А у тебя?
Беслан отвернулся, но упрямо сжал челюсти. От своей затеи он не отказался.
– Освободим мы кого из дамани или нет, – продолжал Мэт, – но если люди восстанут, то Шончан превратят Эбу Дар в бойню. Восстания они подавляют жестоко, Беслан. Очень жестоко! Мы могли бы перебить всех дамани на чердаке, так из лагерей они приведут еще больше. Вернется твоя мать и обнаружит развалины внутри городских стен и твою голову, выставленную на колу снаружи. И там же вскоре окажется и ее голова. По-твоему, они поверят, будто она не знала, что затевает ее сын? – О Свет, а если знает? У женщины достанет смелости на такой поступок. Мэт подумал, что она не настолько глупа, но...
– Она говорит, мы мыши, – с горечью промолвил Беслан. – «Когда мимо идет волкодав, мыши должны затаиться, а не то их сожрут», – процитировал он. – Мэт, мне не хочется быть мышью.
Мэт вздохнул несколько свободней.
– Лучше живая мышь, чем мертвая.
Может, сказано и не самым дипломатичным образом – Беслан скривился, – но против правды не попрешь.
Мэт приглашал Беслана на встречи, хотя бы для того, чтобы держать принца в узде, но Беслан появлялся редко, так что задача охладить его пыл, если сие возможно, легла на плечи Тома. Самое большее, чего Мэт добился от Беслана, – это обещания, что он не станет призывать к восстанию, пока не минет месяц после их ухода, чтобы дать им уйти подальше. В общем, дело как-то уладилось, хотя и не ко всеобщему удовлетворению. Все же остальное... Казалось, делаешь пару шагов – и налетаешь на каменную стену. Или запутываешься в силках.
Дама сердца Джуилина, по всей видимости, присушила его крепко. Ради нее он не возражал и против того, чтобы скинуть свою тайренскую одежду и нацепить бело-зеленую ливрею слуги или не спать две ночи, подметая пол неподалеку от ведущей к чердачным клетушкам лестнице. К слуге с метелкой никто особо не присматривается, даже другие слуги. В Таразинском дворце было так много слуг, что не все они знали друг друга, и если кто видел незнакомого человека в ливрее и с метлой, он считал это в порядке вещей. Джуилин провел в компании с метелкой еще и два дня и наконец сообщил, что сул’дам инспектируют клетушки ранним утром и сразу после наступления темноты, заходят туда в любое время дня, но по ночам дамани предоставлены сами себе.
– Я подслушал, как одна сул’дам радовалась, что она не в лагере, где... – Лежавший на тонком тюфяке Джуилин зевнул, прикрывшись ладонью. Том сидел на краю своей кровати, предоставив табурет Мэту. Сидеть было лучше, чем стоять, но ненамного. В такой поздний час нормальные люди обычно спят. – Где ей пришлось бы сколько-то ночей проводить в карауле, – продолжил ловец воров, когда сумел заговорить. – Еще сказала – ей, мол, нравится, что дамани спят всю ночь, тогда с утра они свежи.
– Значит, нам нужно выступать ночью, – пробормотал Том, проведя пальцем по длинным белым усам. Незачем было добавлять, что всякое передвижение в такое время суток привлечет к себе внимание. Шончан патрулировали улицы и по ночам, чего Гражданская Стража никогда не делала. Вдобавок Стража была падка на взятки, но Шончан распустили ее. И теперь на ночных улицах могли встретиться, скорее всего, Стражи Последнего Часа, а всякий, кто вздумает их подмаслить, может не дожить до суда.
– Джуилин, ты ай’дам не нашел? – спросил Мэт. – И платья? Платья-то не ай’дам, их сыскать гораздо легче.
Джуилин опять зевнул в кулак.
– Когда достану, тогда и достану. Они же ни тем, ни другим особо не разбрасываются, сам знаешь.
Том обнаружил, что просто вывести дамани через ворота – невозможно. Точнее, как он откровенно признался, это обнаружила Риселле. Судя по всему, у одного из высокопоставленных офицеров, живших в «Страннице», был хороший голос, и его пение весьма привлекало алтаранскую леди.
– Кто-то из Высокородных может взять с собой дамани, и его ни о чем не спросят, – сообщил Том при следующей встрече. На этот раз они с Джуилином оба сидели на кроватях. Мэт же начал проникаться ненавистью к табурету. – И даже нескольких. А вот для сул’дам требуется приказ. За подписью и печатью одного из Высокородных, офицера в звании не ниже капитана, или распоряжение дер’сул’дам. Караульные у ворот и на причалах имеют списки всех действительных в городе печатей, поэтому я не могу сделать абы какую и надеяться, что она сойдет. Мне нужен экземпляр такого приказа с подходящей печатью. И все равно остается вопрос: кто будет нашими тремя сул’дам?
– Может, одной станет Риселле, – предложил Мэт. Риселле их планов не знала, и рассказать ей о них значило рисковать. Том задавал ей всевозможные вопросы, как будто желая побольше узнать о жизни под Шончан, и она была достаточно счастлива, расспрашивая своего шончанского приятеля, но вряд ли она испытывала бы счастье, рискуя тем, что голова ее «любимца» очутится на пике. И хорошо, если она только откажется, а не сделает чего похуже. – А что насчет твоей дамы сердца, Джуилин?
Сам Мэт подумал о третьей. Он попросил Джуилина отыскать платье сул’дам, которое подошло бы Сеталль Анан, хотя у него еще не было возможности поговорить с ней. В «Странницу», после того как на кухню вошла Джолин, он возвращался один раз, чтобы убедить Айз Седай – он делает все возможное. Понять она не пожелала, но госпожа Анан сумела погасить гнев Айз Седай прежде, чем та начала орать. Из нее вышла бы превосходная сул’дам для Джолин.
