Александр Лайк - Синий, как море
— Да будет так, и не минуют тебя почести, не обойдет тебя слава, и не лишишься ты любви моей, — скрепил клятву Сенрайд.
Рядом снова неслышно возник Орбен. Отец потянул ножны к себе, обнажая клинок, и передал их моему пажу. Скорее по памяти тела, нежели повинуясь уму, я прикоснулся губами к ледяному лезвию, потом поднялся с колен, обернулся лицом к площади и вознес клинок над головой.
— Смотрите и слушайте! — крикнул Сенрайд. — Вот Синий принц Райдок, голос мой и рука моя! Повинуйтесь же ему и любите его! И да будет сегодня праздник в Дианаре!
Толпа зашумела. Ее, кстати сказать, за это время и прибавилось чуть ли не впятеро. Теперь на площади, не считая воинов и придворных, было, наверное, человек четыреста с лишним.
— Слава Сенрайду! Слава Райдоку! — взревели гвардейцы и снова стали портить амуницию без помощи противника. Интересные у них, однако, представления по поводу «преломить копья»!
— А вот теперь все, — счастливо улыбаясь, сообщил мне Данк. Отползаем. Потихоньку и приветственно улыбаясь. Можешь еще пару раз взмахнуть железкой над головой.
— Будь уважительней к моему мечу, — капризно сказал я, но не выдержал и тоже улыбнулся.
Орбен каким-то чудом ухитрился незаметно прикрепить ножны к моему поясу. Я еще раз поднял Ванаир над головой и возвратил его домой. Властители Домена покидали площадь.
Солнце коснулось горизонта. Снизу доносились многообещающие команды вроде «выкатить пять бочек». Мимо пробежал солдат со связкой незажженных факелов.
— Ого, — сказал Данк. — А нам поесть-выпить достанется? Где майордом?
— Это потом, — нервно сказал я. — Это вы как-нибудь без меня начните. Выпил-то я сегодня, наверное, полведра, а насчет всего соответствующего терплю с полудня…
— Сагастен, проводи, — приказал отец.
— Вот еще! — возмутился я. — Может, вы и в горшок заглянете?
Сагастен засмеялся.
— Вообще не мешало бы, — сказал он. — Но главный вопрос в другом. Ты что, разве помнишь, где туалет?
— Веди, чародей! — истово воскликнул я и бросился следом. Интересно, как может выглядеть в нашем дворце то, что гордо именуется «туалет»?
Сагастен шагал бодрым походным шагом. Ему, знающему коридоры, и к тому же обремененному не постыдными потребностями, но единственно длинными ногами, шагать было легко и привольно. А я, путающийся в плаще и поворотах, стиснувший… как это сказать? Если бы с противоположного конца, то зубы… в общем, я то и дело подрывался в постыдную мелкую рысь. Труся за великим магом и стыдливо озираясь, я представлял себе вожделенное помещение.
Яркие факелы на стенах, ряд золотых посудин в поганом углу… Нет, в нашем финансовом положении не рисуется. Тусклый чадящий факел, ряд серебряных… бронзовых… фу, Райдок, патина пополам с мочевым камнем… гадость-то какая, однако!.. значит, и не медных… глиняных?
Если эта кочерга не поторопится, в сортир я опоздаю. А если поторопится, расплескаю по дороге. Куда ж ты летишь-то так? Я же потеряюсь!
Дыра в дощатом полу? Невозможно. Ведь были мы и славны и богаты… Золотую ночную вазу, инкрустированную самоцветами… изнутри, хо! Вот идиотизм!.. Можно продать, но не станешь же выковыривать мраморные плиты из пола.
А почему, собственно говоря, меня это так волнует? Я и на кустик в чистом поле согласен. Согласен даже на чистое поле без кустика!
И тут мы добрались до искомого.
Первые две минуты я ничего вокруг не видел. Я света белого не видел, черт бы побрал того, кто шил этот костюм! Я сразу запутался в ремнях и шнурках, чуть было не отстегнул Ванаир и тут же намертво затянул принципиально важный шнурок, без которого — никуда. Ни вверх, ни вниз, ни тем более вбок. А равномерное журчание где-то в углу чуть не свело меня с ума окончательно. Я попытался разодрать брюки. Это был какой-то приступ бешенства пополам с отчаянием. Но сил не хватило; и ткань, и нитки были прочны. Пусть ад для этого портного выглядит так же!
Исступленная холодная логика безысходности подсказала выход. Я выдвинул Ванаир из ножен и о леденящую бритвенно острую сталь перерезал поганый шнурок.
А-ах-х-х!!!
Постепенно ко мне стало возвращаться зрение, а за ним и все остальное прибрело на дрожащих от блаженства задних лапках. Я огляделся.
Громадные, в человеческий рост окна выходили на запад, и последние лучи заходящего солнца заливали расплавленной медью просторную светлую комнату. И стены, и пол были выложены камнем, немного похожим на мрамор я не смог вспомнить, как он называется. Камень был желтовато-белым, как старая кость, и словно светящимся изнутри, как алебастр. Длинный сток приводил к отверстию в углу. Оттуда и раздавалось непрестанное журчание. А прямо напротив двери, у дальней торцевой стены стояли четыре каменных… табурета, что ли?
Сагастен перехватил мой удивленный взгляд, но не совсем верно истолковал его.
— Там, в подвале, — сказал он, указывая на отверстие в юго-восточном углу, — течет речушка, даже скорее ручей. Это отведенная часть вод Кимы, из которой берет питьевую воду весь Дианар.
— И все это потом выливается обратно в реку? — спросил я, мучительно размышляя, как поддерживать брюки без помощи погибшего шнурка.
— Нет, конечно, — улыбнулся Сагастен. — Потом все это попадает в отстойную яму — далеко за городом, почти на берегу. Вода постепенно профильтровывается сквозь песок и золу, а то, что накапливается на дне, регулярно вывозят на окрестные поля. Крестьяне говорят — прекрасное удобрение. Знатоки утверждают, что королевский помет Дианара по благотворному воздействию на почву не уступает коровьему навозу и даже превосходит его. Впрочем, я думаю, это больше связано не с титулами, а с рационом. Коровы, например, вина почти не пьют…
Дверь распахнулась и в туалет вошла прелестная Сельфа.
— Народ ликует, — весело сказала она. — Кузнец Хирак с Восточной дороги уже попытался побить капитана Харта.
— Ну и как? — с интересом спросил Сагастен.
— Кузнец пьет вино на площади. Синяк под глазом лечит. А Харт пошел к нему в кузницу — перчатку чинить. Опять два пальца на перчатке сломал. Крепкий мужик этот Хирак!
Сельфа легко откинула крышку одного из табуретов, аккуратно подняла многослойную голубую юбку и чинно уселась на овальное отверстие в камне. Я зажмурился. Боги! Так вот для чего эти штуки!
— Майордом потешил Данка, — невозмутимо продолжала Сельфа, скрестив ноги у щиколоток и покачивая сверкающей туфелькой. — Да и Белого, похоже. Эти двое — ну и Альда — уже за столом. Принцы жрут, конечно. Альда вроде больше по вину проходится. А я решила по вашему примеру сначала подготовиться. Райдок, что ты мучаешься?
