Stashe - Судите и судимы будете
— Значит, у колонистов могло получиться вот это?
— Зря вы с таким пренебрежением, Богдан, — миролюбиво произнес Феофан. Через пару ячеек от их цилиндра выехали еще два точно таких же. Дана активировала их и затем нахально улыбнулась Шептунову. Доктор привлек внимание инспектора легким постукиванием по прозрачной поверхности. 'Дятел' — раздраженно подумал тот.
— Смотрите, Богдан. Это существо можно назвать мифическим словом — андрогин. У него три пола. Вот это тело в промежуточной фазе. А в тех двух цилиндрах крайние точки цикла, мужчина и женщина. Мы предположили, что часть позднейших рас Януса, таких как катаринцы, тау или мешлинги — это новые виды существ. Они возникли после того, как появились шантийцы с их способностью скрещиваться как с ящерами, так и с физлингами — представителями основных рас. Первыми разумными существами, создавшими цивилизации на Янусе.
— Я запутался, — мрачно сообщил Дан, переходя за Мякишевым к другим цилиндрам. Феофан оказался прав, таких негативных эмоций инспектор больше не чувствовал. Шантийцы даже показались ему симпатичными. Ну, по крайней мере, женщина. Маленькая грудь, узкие кисти и ступни, длинная, изящная шея. Она скорее походила на неуклюжего подростка, а не на хорошенькую девушку. Такую как Дана, например. Но, он готов был признать некое очарование такой хрупкости, особенно после испытанного потрясения от вида — оно.
— Они всю жизнь так? — спросил он. Дана стояла рядом, прислонившись к нему боком как бы случайно.
— Всю. С полового созревания. На Янусе сначала было два доминирующих вида, совершенной прихотью творения эволюционирующие параллельно. Ну, как если бы, положим, на земле в свое время не вымерли неандертальцы, а развивались бы дальше. Не помните таких? Неважно, зачем вам помнить. Одни — ящеры, вторые — физлинги. Ящеры чем-то напоминают наших динозавров. Ну, хоть мультики то смотрели в детстве?
Богдан не удержался и нервно дернул плечом.
— Дана, как вас по батюшке?
— Дана Кировна.
— Так вот, Дана Кировна, меня посчитали достаточно компетентным для разрешения сложившейся щекотливой ситуации. Давайте отныне не будем смешивать личное и профессиональное. Лично я ничего вам не делал и вашего Шаурова смещать, без веских на то оснований, по одной глупой прихоти не собираюсь. Однако затруднения или препоны создаваемые для следствия чреваты, понимаете? Я хочу сотрудничать. Чтобы станция понесла минимальный ущерб. Пойдите навстречу и прекратите ставить опыты на моей психике.
— Как скажите, Богдан, — она заливисто рассмеялась, но не отодвинулась. Потом спросила, — здесь вас еще что-то интересует?
— Да.
— И что же? — Шептунов попытался поймать взгляд ее лукавых глаз. Доктор меж тем, запускал программы, убирающие цилиндры обратно в блок. Он делал это деловито, но как-то нарочито серьезно. Богдан подумал, что у него начинается паранойя. Нельзя же всех вокруг подозревать в предвзятости к себе?
— Чем могли такие существа показаться привлекательными для пиратов?
12 глава
— Я психовал, — честно признался Богдан. Митька взъерошил ладонью пшеничные волосы и грустно улыбнулся.
— По крайней мере, ты точно знаешь, что Мякишев и дамочка на стороне Альберта. Они его будут прикрывать в любом случае. Кстати, девица задела за живое, как погляжу?
— Задела, — с неохотой сознался Дан, — но перегорело также быстро. Вроде все при ней, фигурка, глазки, но язва же. Нахлебался я уже таких горе — феминисточек. Как вспомню Лизу, так вздрогну. Не хочу второй раз в ту же петлю. Девица конечно толковая, знает много, но…
— Не про тебя птаха, — закончил Митька, — и то верно. Мы работать приехали, а не романы крутить. Я тоже времени даром не терял. Сходил в оранжерею, как и собирался. Почирикал с Лерочкой. Милая девочка, даже не дурочка. Отбрила меня, правда. Но со всей мягкостью, и кое-что интересное рассказала.
Богдан задумался, но Пелев мысленное уединение друга грубо нарушил.
— Я так и не понял, эта Дана, что она сказала по поводу шантийцев?
— Взглянуть бы тебе на них, Мить, — злорадно предложил Шептунов, — сказочные ощущения. Особенно от — 'оно'. Вспомню — вздрогну. А сказала… Ничего не сказала. Они предполагают, что дело в их физических и биологических возможностях. Ценный биоматериал, так сказать. Но зачем такую толпу было угонять? Неужели не хватило бы двух-трех образцов?
— Значит, есть что-то еще. Надо копать лучше. Через пару дней загляни к Яше и Лео, поговори. Пусть расскажут свои теории. А пока, отправлю-ка я тебя к техникам и в центр управления. Нас интересуют те, кто своими глазами видел корабль и трупы. Поговори. У меня уже появились наметки, хочу пробить кое-какую информацию и подцепить ниточку. Возможно, нашим следующим шагом станет допрос Альберта. Еще, кому-то из нас придется пообщаться с зообиологами, и психологом. По поводу Лерочки же… Девица поведала любопытную историю. Когда Шауров получил официальные полномочия, он уже почти семь лет проработал здесь и занимал должность заместителя начальника станции. Ему пришлось помотаться от Януса до Эзаруса и Земли не один раз. Он действительно сумел добиться для станции солидных субсидий, приезда молодых, перспективных сотрудников — нового статуса, короче. Может, наш друг поначалу и казался дурачком, да только хватка у Альберта определенно есть. Население станции разделилось на два лагеря. Тех, кому он по личным причинам несимпатичен и тех, кто увидел, благодаря Шаурову, свет в иллюминаторе. Понимаешь, люди, фанатично преданные своему делу, готовы закрыть глаза на что угодно, лишь бы иметь возможность этим самым делом заниматься. Яков Синицын, которого ты знаешь, как Яшу — именно такой. Талантлив, умен, немного не от мира сего. Подобные ему люди вообще не видят дальше своего носа. Почему он-то не любит Альберта? А ведь не любит же. И Леопольд тоже. Лерочка, та птичка новая, три года на станции. Так вот, моя пташка на ушко нашептала, что у Альберта некоторое время назад сформировался тесный кружок доброжелателей, но после происшествия он стремительно распался. В ту кучку избранных входили: небезызвестная тебе Дана Лингова, психолог, некто Ивор Джерски, и господа из отдела снабжения, те, кто по роду деятельности часто связываются с Землей. Их имена я уже знаю. Кристиан Вайдер уволился до инцидента по собственному желанию. За полгода 'до', будем точны в деталях. А Милан Калевский, бывший в ту пору правой рукой Шаурова, разжалован в рядовые сотрудники, переведен на должность практически завскладом, — Митька ткнул в плечо Богдана пальцем, — а был до того, между прочим, не больше ни меньше — контактер. Зачем на станции такие специалисты, если планета неконтакт, а? Оба господина прибыли сюда одновременно с Альбертом из его последней поездки на Землю. Вайдера разыскивают, позже сообщат докладом подробности.
