KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Фэнтези » Ксения Медведевич - Ястреб халифа

Ксения Медведевич - Ястреб халифа

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ксения Медведевич, "Ястреб халифа" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Пересев на запасных лошадей, они двинулись на север, к границе, не задерживаясь для отдыха — джунгары могли решиться на мщение. Когда на рассвете ашшариты вступили на ничейные земли, отсветы далекого пожара еще отражались на пепельных облаках. Утреннее небо сливалось со стелющейся травой бесконечной степи. Тарик проскакал назад, в хвост колонны. В строю передавали, что дозорные заметили джунгарских разведчиков. Впрочем, те и не скрывались — всадники в шапках-малахаях на низеньких лошаденках маячили в нескольких полетах стрелы на песчаном гребне. Тарик неспешно двинулся им навстречу — белую накидку развевало ветром, конь, серый сухопарый сиглави, мягко переступал в траве. Поглядев на призрачно-бледного всадника, джунгары развернулись и припустили обратно в степь.

-3-

Когти ястреба

Оказалось, не так-то просто решить задачу: сколько дневных переходов понадобится четырем тысячам конников, чтобы пройти ничейные земли, а затем двадцать четыре ширванских фарсаха от ничейных земель до Мерва? Все считали, что от силы шесть. На третий день прискакали гонцы — с радостным известием. На шестой день в долине показался авангард войск, который вел Хасан ибн Ахмад. Их приняли за джунгар: облако пыли шло над ними, как грозовая туча, и люди с воплями метались среди полей, бросая мотыги и корзины. Даже когда ибн Ахмад развернул белое длинное знамя Аббасидов, феллахи продолжали голосить и молиться, простираясь в сторону киблы там, где их застало страшное зрелище надвигающегося войска.

Оказалось, что самийа отстал на фарсах с сотней конных. Почему-то он решил допросить четырех пленных — единственных, кто уцелел из улуса хана Булга, — не в Мерве, а среди безлюдных пустошей плоскогорья Мухсин. Так что пику с головой хана Булга в военный лагерь повелителя верующих привез Хасан ибн Ахмад, а самийа прискакал — с почтительной поспешностью, так, что полы его джуббы развевал ветер — еще через два дня.

Гнев Аммара успел остыть, а когда было получено известие о победе, и вовсе улетучился. К тому же ему не приходилось скучать: к Мерву подходили все новые и новые войска. Гвардия — одиннадцать тысяч воинов, к которым должны были добавиться четыре тысячи южан-ханаттани, ушедших с Тариком, — уже стояла отдельным, окруженным глубоким рвом и частоколом лагерем. Наместникам областей и краев также было приказано выслать войска и запасы провизии. Такие же приказы получили главы знатных родов: Амири, Курайши, Бану Худ, клан ибн Марнадиша, а также Бени Умейа. Всего ожидали собрать не менее сорока тысяч воинов. Теперь бирюзовый купол мавзолея Санджара, чудом уцелевшего чуда Мерва, из знака горя и поражения стал как камень бахт[7] для сердец верующих. Блеск его изразцов, видимый на расстоянии дневного перехода, радовал сердца и вселял надежду на победу.

За пять дней до возвращения победителей в долину вступили войска Хайрана ибн Махсуда, наместника Саракусты, которые вел его сын, Зияд ибн Хайран. А еще за день до этого из столицы пришел большой караван, в котором ехали лучшие катибы двора халифа и его надим[8], Ибрахим аз-Зухри, искусный поэт и ученый собеседник. Наместник Саракусты прислал в подарок халифу двух рабынь, искусных в игре на лютне и на флейте, а Ибрахим аз-Зухри привез с собой несравненную Камар, слава которой распространялась по всему Хорасану. Говорили, что он купил знаменитую певицу у ее хозяина за пять тысяч динаров, — лишь бы доставить удовольствие Аммару и развлечь халифа среди тоскливых будней военного лагеря.

Аммар, озадаченный нежданно открывшимся выбором, долго прикидывал, с чего начать, и в конце концов остановил свой выбор на Камар.


Прошло три дня со времени прихода войск Саракусты


Надим Ибрахим разместился — впрочем, как и все, кто прибывал в Мерв этой осенью — в одном из пустующих домов к западу от города.

Аммар с четырьмя приближенными, среди которых был и его любимец, поэт и насмешник Абу-ль-Саиб аль-Архами, вошел в комнату. Под стенами стояли два дивана с вытертой до ниток обивкой и два колченогих табурета. Разместившись среди убогой мебели, все стали хихикать и переглядываться. Ибрахим пошел за певицей и долго не возвращался, и отпускаемые на его счет шутки становились все злее.

Наконец в пыльную неприбранную комнату вошла женщина в выцветшем линялом платье когда-то желтого цвета. К тому же она была рыжей, а ноги ее были черны от грязи. Аль-Архами прошептал: «Черны глаза возлюбленной моей…», и все так и покатились со смеху. Женщина, однако, невозмутимо уселась в углу прямо на голые доски пола. Затем принялась настраивать лютню. Когда она взяла первый аккорд, все затихли — правда, кое-кому пришлось зажать себе рот рукавом, чтобы сдержать смех.

Камар тронула струны и запела:

— Завершилось время обмана! Где бы ты ни прятался, выйдет на свет твоя тайна…

Когда она дошла до строк: «Мое сокровище — тайна, которая лучше клада; Бессмертием награждает пленительная ограда. Нельзя не убить мне тайны; живет она только в смерти, Как тот, кто пленен любовью: тоска для него — отрада», Аммар и аль-Архами, едва сдерживая крики восторга, повалились с диванов на пол. Аль-Архами сдернул с головы свой талейсан и натянул драное одеяло с дивана, а его друг ибн Маккари схватил корзину с бутылками оливкового масла и водрузил себе на макушку, руками продолжая отбивать такт. Бутылки разбились и в корзине, и на полу, масло текло по лицу и груди ибн Маккари, а он кричал, как торговки на базаре, от переполнявших его чувств, — не обращая внимания на Ибрахима аз-Зухри, который бегал вокруг и восклицал: «Мое масло! Мои бутылки! Мое масло!»

Так певица Камар заняла свое место на пирах халифа Аммара ибн Амира, и слава ее распространилась по всем землям верующих.


Прошло еще четыре дня


… Сопроводительное послание, прилагаемое к дарам Хайрана ибн Махсуда, было составлено по всем правилам и написано изящным почерком насх с прекрасно выдержанными по размеру буквами алиф. Но, как уродливое пятно на белой верблюдице, все портила досадная ошибка, допущенная катибом: вместо «Неужели ты, да возвеличит тебя Всевышний, сорвал с меня покров своих милостей и лишил меня щедрот своей дружбы?» было написано «лишил меня щедротами своей дружбы». Аммар пришел в страшную ярость: стоило ли выбирать калам из лучшего басрийского тростника и выводить заглавные буквы почерком сульса, чтобы вот так опозориться и испортить дорогую хатибскую бумагу? И он написал наместнику Саракусты: «Что же ты шлешь мне послания с ошибками? Бичом убеди своего катиба в необходимости соблюдения правил».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*