Марко Леонетти - Клыки Асуры
— Ну-ну, разве так целуют настоящих мужчин? Попробуй-ка еще раз, да посмелее!
Девушка повторила попытку, еще более неуверенно, быстро поцеловав асира в щеку ближе к губам.
— Теперь я могу идти? — робко спросила она едва слышным голосом.
— Как вы считаете, ребята, теперь она может идти? — во всеуслышанье спросил Хьёрса, обводя взглядом зал с хитрейшей гримасой.
Бандиты наперебой восторженно заголосили и закивали. Злобный отпустил девушку. Она сделала неуверенный шаг к двери. Но тут к ней неожиданно подскочил Форсети.
— А меня?! — спросил разбойник с возмущением. — Ты не разделила со мной ужин, так хоть поцелуй на прощание.
Юная путешественница была свободна, и страх настойчиво подталкивал ее к двери, прочь из этого места.
— Спасибо, в другой раз, — пролепетала она и быстро шагнула к выходу.
Однако рука подручного Хьюки вцепилась ей в плечо.
— Не играй со мной, детка, — злобно прошипел он ей в самое лицо, брызгая слюной.
Девушка почувствовала вонь из его рта. Впрочем, лицо северянина тут же приобрело самое добродушное выражение.
— А, я знаю! Ты стесняешься, красотка. Ну, ничего, дай-ка я тебя приласкаю, и ты сама этого захочешь.
Рука разбойника скользнула по ее плечу и нырнула вниз, под платье. Незнакомка вскрикнула под общий смех и бросилась бежать. Форсети вновь попытался схватить ее, но девушка, обезумевшая от страха, ударила его в лицо, метя по глазам.
Она сделала это скорее неосознанно, однако, сама суть сопротивления вызвала в бандитах сильную ярость, Форсети взвизгнул как кот, которому наступили на хвост. Протирая ослепленные глаза, он оскалил зубы.
Бели и Брокк, два брата-недоноска, тотчас заломили незнакомке руки. Хьюки следил за происходящим с покровительственной улыбкой из-за своего стола.
— Пойдем-ка прогуляемся, детка, — зловещим тоном пригласил схваченную девушку Форсети.
Кто-то из бандитов распахнул дверь, провал в ночь дохнул холодом, но мерзавцев это возбудило еще больше, и многие повставали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее. Негодяи увлеченно поволокли юное создание на улицу.
— Оставьте ее!
Это прозвучало как громкий раскат грома. Голос киммерийца не являл ни угрозу, ни предупреждение, ни просьбу. Так приказывает человек, уверенный в своей правоте, знающий свои принципы и требующий, чтобы с ними считались другие.
Задорный смех затих, словно варвар своими словами вылил целую бочку воды на разгорающийся пожар веселья. Повисло звонкое молчание, точно все бандиты в зале разом получили пощечину. Лидеры головорезов недобро смотрели в сторону Конана, однако, никаких распоряжений от них не последовало. Форсети первым подскочил к варвару. Его рука вцепилась в одежду воина.
— Мне показалось, ты что-то сказал?
Несмотря на дерзость, невысокий бандит прекрасно понимал, что этот спор один на один с киммерийцем ему не выиграть. Высокий и могучий варвар башней возвышался над разбойником небольшого роста, и вздумай Конан первым начать драку, его пудовый кулак с легкостью сокрушил бы череп наглеца.
— Тебе не показалось. Я сказал: оставьте ее, ты, нордхеймский пес. И убери руки с моей одежды.
От такого поворота событий у Форсети едва не вылезли глаза на лоб. Он-то верил, что в окружении своих дружков он просто неуязвим, и киммерийцу, при таком раскладе событий, несмотря на его недюжинную силу, придется с этим считаться. И уж точно он не ожидал услышать грубых, оскорбительных слов. На несколько мгновений бандит растерялся — все-таки пока подоспеют его приятели, этот зверь может переломить ему хребет, точно соломинку! Варвар спокойно держал свой тяжелый взгляд на лице головореза, а его дружки не спешили на помощь своему сообщнику. Кровь бросилась в лицо Форсети, пот выступил на его лбу. Хьюки с нескрываемым наслаждением следил за картиной, и, похоже, сделал знак остальным не вмешиваться. И тогда разбойник понял, что глава шайки проверяет на смелость не Конана, а его!
— Ну-ка, повтори еще раз, приятель, — уже менее уверенно потребовал он.
— Я повторю это столько раз, сколько нужно для того, чтобы ты расслышал. Я хочу, чтобы вы оставили девчонку в покое. И я тебе не приятель, недоносок.
После этого по залу прокатился приглушенный гул. Кое-кто усмехнулся. Форсети догадался, что смеются над ним.
— Ах, ты мразь!
Левая рука бандита с молниеносной скоростью устремилась к ножу на поясе, но Конан оказался быстрее. Его кисти сжали руки Форсети с такой силой, что головорез взвыл и стал медленно опускаться на колени от нестерпимой боли. Раздался тихий хруст, и только тогда варвар отпустил сжатые запястья.
При этом Конан не стал доставать своего оружия — в противном случае это означало бы вызов всей банде, так как налицо была бы угроза жизни одному из ее членов.
Мерзавцы от души посмеялись над своим слабым товарищем. Но это вовсе не означало, что они изменили свое отношение к Конану в сторону благосклонности. В зале находилось еще десятка два бойцов, способных без особых проблем проводить киммерийца в чертоги Крома. Помимо бандитов в таверне присутствовали и другие наемные воины, и еще неизвестно, кому бы они стали помогать в драке. Бели и Брокк, досмотрев зрелище, вновь потащили девушку на улицу. Варвар шагнул вслед за ними, но путь ему преградил Хьёрса.
— Не вмешивайся, парень, не то…
Сокрушительный удар в челюсть поверг гиганта на землю. Злобный, неловко взмахнув руками, рухнул на пол всем своим грузным телом, и стальной шлем его укатился под лавку.
Брокк и его брат выпустили из рук добычу и схватились за топоры. Теперь обратного пути нет. Тяжелый меч Конана грациозно выпорхнул из ножен.
— Стоять! — немедленно приказал Хьюки, выбравшись из-за стола. — Спрячьте оружие! Это и тебя касается, киммериец.
Последнее ванир произнес сквозь сжатые зубы, едва взглянув на варвара.
— Здесь не арена для боев, — согласился Бор, который, однако, из-за своего стола не вылез.
Хьёрса пришел в себя и теперь вытирал ладонью кровь с разбитых губ, при этом с лютой ненавистью глядя на Конана. Асир потянулся за своей двуручной секирой, но на запястье ему легла чужая рука.
— Кровь мужчин становится такой горячей, когда дело касается женщин, — медленно произнесла Гретта. Потом убрала руку с предплечья Злобного. — Но из-за этого она не выкипает. Она проливается.
Наемница обвела собравшихся мрачным взглядом.
— И нередко может случиться непоправимое, — добавила она. — Поверьте мне.
Гретта быстро посмотрела на девушку, потом на Конана.
