Татьяна Смирнова - Зона сумерек
— Яна Бельская слушает очень внимательно.
Ее голос трудно было спутать с другим. Настолько он был индифферентным… хотя и доброжелательным, мягким. Леший не сразу собрался с мыслями.
— Я слушаю, — напомнила трубка.
— Это Лешуков, — буркнул Леший.
— Да?
Я прочел ваши «сказки», — она терпеливо молчала, не чувствуя, как ему трудно, и не собираясь помогать. И от этого Леший озлился.
— Вы меня слышите?
— Да, очень хорошо.
— Я буду их печатать. В следующем номере «Гелиополя».
— Чудесно. Я очень рада.
Леший сомневался, что при этом известии Яна Бельская подпрыгнула до потолка.
— Вам это настолько безразлично? — прямо спросил он, нашаривая в ящике стола сигареты.
— Виктор, вы на меня сердитесь? — отчество она опустила, что вышло как нельзя более естественным, — я вас чем-нибудь обидела?
— Вы меня интригуете, — сознался Леший затягиваясь "Балканской звездой", — сейчас никто не пишет так. И не рассуждает так…
Она должна, просто обязана была спросить: «как», но не спросила, и вновь повисла неловкая пауза. Впрочем, трубку Яна класть не спешила и это подтолкнуло Лешего на авантюру.
— У меня к вам оригинальный мужской вопрос: что вы делаете сегодня вечером?
Она откликнулась сразу, не помедлив даже ради приличия:
— Сегодня вечером я свободна. А что, есть предложения?
Леший с облегчением ткнул окурок а пепельницу. К нему вернулись легкость и уверенность в себе.
— Здесь неподалеку есть очень удачная помесь столовой с ресторанчиком.
Называется «Клеопатра», но вареных крокодилов там не предлагают, это я вам говорю как абориген. Так что если вас устроит часов в семь?..
На этот раз она отозвалась не сразу. Лешему почему-то представились хмуро сдвинутые брови над серо-рыжими глазами.
— А почему бы вам не пригласить меня в офис?
Леший поморщился:
— Не хотелось бы встречаться с очаровательной женщиной в официальной обстановке.
— Виктор, обстановку создают не стулья а люди, — возразила она, — и если нам захочется принести хорошего вина и потанцевать под хорошую музыку, кто нам запретит?
На этот раз Лешему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Что называется: "В зобу дыхание сперло".
— Вы это серьезно? — спросил он наконец?
— А почему бы нет?
— Действительно… — произнес Леший, буравя стенку неподвижным взглядом.
2.
Мы — поколение, опоздавшее к старту.
Мы — откровение, прозвучавшее поздно.
Мы приспособились к чужому ритму,
Но не сумели позабыть звезды.
Мы ничьи, мы как сны,
Наши лица пусты,
Но когда мы глядим в потолок.
Каждый видит свое небо.
В каждом небе живет Бог.
Собаки лаяли не зло, больше для проформы. Разбитая грузовиками дорога лениво ползла меж приземистых деревянных домов постройки начала века, заборов со «щучьими» зубами, кое-где жалко поваленных и висевших "на честном слове и вере в светлое будущее". В серое пасмурное небо тоскливо тянулись тощие колодезные «журавли». После такой «прогулки» по окраинам города итальянские туфли можно было снимать и выбрасывать. Но «форд» штурмовать эту мирную пастораль наотрез отказался и был прав. Возможно, ей и самой лезть туда не стоило, но тут уж Яна ничего поделать не могла. Неуязвимый отлучил от дома всю здешнюю тусовку трассовиков и рейнджеров, и если она хотела что-то узнать, нужно было брать ноги в руки и идти за разъяснениями. И постараться их получить. А это, похоже, было не рядовой задачей. Во всяком случае Ким с ней не справился.
Она почти не удивилась, когда дом 94 оказался сараем размером с собачью будку (собачка, правда, предполагалась крупная), к тому же наполовину вросшим в землю. Забора вокруг него попросту не было. Торчали два столба. Меж ними росла густая кусачая крапива и валялась парочка полуистлевших досок с торчащими вверх гвоздями. Обстановки такого типа классифицировались Яной как «ханыжные».
А, собственно, зачем ему забор? Он же «неуязвимый».
Хозяина, если ее бывший шеф действительно был здесь хозяином, она увидела почти сразу. Неуязвимый колол дрова. Здоровенный страшный колун, невольно наводивший на мысли о темных временах Анны Иоанновны Кровавой, взлетал над «плахой» как игрушечный.
Березовые чурки разлетались точно в страхе и Яна позволила себе немного постоять в стороне, тихонько и незаметно. Вид литых мускулов, перекатывающихся под тельняшкой, доставлял ей эстетическое удовольствие. Неуязвимый был хорош. Даже слишком хорош для этих убогих декораций. Ким сказал, что он ничего не взял, хотя мог бы просить весь свет и новые коньки. Они дали бы. Ему бы дали. Неуязвимый не замечал или, что вернее, не хотел замечать незваной гостьи. Если бы к нему можно было так просто подойти, он не заслужил бы своего прозвища, больше похожего на титул. И не стал бы легендой ТРАССЫ. Конечно, он ее видел. Удары топора стали яростнее, злее. Словно тупые круглые чурки были его личными врагами и он не исполнял рутинную хозяйственную службу а мстил месть. Сводил счеты. С Кимом? С Ними? С ней?
Внезапно Янке пришло в голову что сцена уж больно напоминает аналогичный кадр из "Великолепной семерки". И если учесть дело, с которым она здесь появилась, то корреляции прослеживались без всяких таблиц Беркли, "на глазок". Она невольно рассмеялась. Услышав смех Неуязвимый вздрогнул и едва не попал колуном по ноге. Он выругался, сплюнул на сторону, с силой вогнал топор в сухое дерево и выпрямился во весь свой немалый рост, глядя на Яну цепкими, сощуренными глазами.
— Здравствуй, Неуязвимой, — произнесла она.
Его щека дернулась, словно от боли.
— Привет, Сольвейг. Я ждал тебя немного раньше. Ты все время отстаешь на полшага… Не слишком ты церемонишься с моими чувствами.
— Так ведь я не Барбара Картленд, чтобы на протяжении трех глав разъяснять как герцог относился к женщинам и как женщины относились к герцогу.
Он не улыбнулся. Это было скверным признаком. Неуязвимый улыбался всегда и везде, даже под прицелами автоматов Черных Фронтиров его губы кривила жесткая, издевательская улыбка, которую Яна как-то незаметно переняла у него. Эта неистребимая улыбка каждый раз дарила ей уверенность: спасемся! и ведь, действительно, спасались… Сейчас никто не стрелял в Неуязвимого.
Возможно потому что он был уже мертв, а в покойников, как известно, не стреляют.
— Я сказал Киму, что никого не хочу видеть, но был уверен, что ты его не послушаешь.
Неуязвимый постучал по поленнице, выгоняя змей, и взглядом пригласил ее устраиваться рядом.
