Алла Собур - Землеописание
— Пару раз в молодости: тогда хотелось весь мир посмотреть. Но даже и сам материк полностью не осмотрел: скучно. Вот только оружие вампирье приглянулось, — тепло улыбается, кажется, обрадованный сменой темы.
— И что, все вампиры ходят с такими косами? — я тоже улыбаюсь, поглаживая стол. Кстати, довольно теплый для камня.
— Нет, конечно. Её заплетают перед боем. А обычно волосы распущены. Там, кстати у всех младших рас, кроме людей конечно: эти вообще не пойми что, национальные прически. Эльфы, например свои серебристо-лиловые волосы собирают массивными кольцами, штуки по три-четыре, в хвост, до пояса, — проводит ладонью чуть выше бедра, показывая длину, — Это у них эльфийской косой называется.
Интересная прическа.
— А из чего эти кольца? — может и мне такую сделать?
— Не знаю. На вид как металл, но у эльфов ведь все живое, так что кто их разберет, — опять наполняет бокал. Это уже третий? Или четвертый? Он ведь не собирается напиваться, правда?
— А у остальных, какие прически и цвет волос? Например, у сильфов?
— Сильфов я сам не видел…. Говорят, сине-черные. Вроде они тоже хвосты носят, но такие что едва до плеч доходят. А гномы волосы совсем коротко стригут, зато бороду до земли отпускают. У них волос пепельно-серый.
— А орки?
— Эти золотые. Волосы у них длинные, но они их все собирают вокруг всей головы во что-то вроде пучка. Защищает не хуже иного шлема. Кто там ещё обитает? У юань-ти волос вообще нету. У сирен сине-зеленые. Они их свободными носят, а чтоб не мешали, ниже лопаток не отпускают. Ну и у вампиров коса, красно-каштановая по цвету, — задумчиво смотрит на полупустой кувшин. Если он ещё выпьет, то мне придется его выгнать. Словно услышав мои мысли, отставляет вино в сторону и наливает себе сока.
— А у людей — как нравится? — продолжаю допрос.
— Ну, в принципе, да. Хотя местами они начинают подражать прическам этих рас. Как их там называют — основных. А нас, кстати, зовут легендарными.
— Подражать? — может он ещё что-нибудь интересное расскажет? Или пора просить его оставить меня одну? А лучше — оставить одного его и улететь домой. Вернее, в общагу. Или к Ниэ в гости напроситься: у неё там уютно и спать на камнях не придется.
— Ну да, вроде того, что эльфы — это целители, травники…. В общем, те, кто с жизнью общается. Вот, стало быть, целители иногда такие же хвосты собирают. А чаще — городские модницы, увлекающиеся ещё и садоводством. А вот земледельцы и скотоводы почему-то себя близкими к эльфам не считают, — Итер рассмеялся своей шутке и продолжил, — Ученые-книжники часто бреются на лысо. Кузнецы, да и камнерезы — отпускают бороды. Хотя, может, им просто лень бриться, — он опять расхохотался, — Художники, поэты и тому подобные подражают сиренам. Хотя, некоторые и эльфам. Никогда не мог понять — почему. Сильфов своими покровителями считают путешествующая знать. Хотя этих сильфов никто в Велире уже давно не видел. Они вроде севернее хребта Отр живут, а туда никто не ходит. Может, они там и вовсе вымерли от холода. А вот воины довольно часто как орки волосы собирают. Разумеется, те, которые живут не возле степи: там за такое и головы лишится можно, причем, свои же и помогут. Ну а про наемных убийц говорят, что они носят вампирью косу, но это, скорее всего враки, — Итер выпил ещё соку, недовольно поморщился, и я поняла, что пора прощаться. Но прежде чем я хоть что-нибудь произнесла, дверь распахнулась, и в комнату влетел Рен. Причем, влетел и в комнату и в стенку, ту самую, напротив двери. Больно, наверное! Впрочем, творящий мгновенно сориентировался и повернулся к нам. Пара шагов, хватает меня под локоть и шипит, обнажая клыки:
— Боюсь, леди придется Вас покинуть, ей пора домой!
Клыки?! Он частично обернулся? Острые когти царапают кожу, подтверждая, что я не ошиблась.
— А ты не ошибся, молокосос?! — Итер взревел так, словно у него пытаются отобрать родовой замок.
— Может, я и молокосос, вот только для Вас, лер Исинда, эта леди уж точно слишком юна! — шипит все так же яростно, и кажется мне даже более опасным, чем стражник.
— Может, леди сама решит с кем ей место? — насмешливо и уже более спокойно фыркает Итер. Рен насторожено смотрит на меня.
— Леди и впрямь пора домой, но добраться туда она может и самостоятельно! — наконец вырываю руку из когтей творящего. Тот, опомнившись, виновато вздыхает:
— Просто, нам по пути. Я подумал, что будет проще вместе добираться. Если конечно ты… Вы… ты не против.
Фыркаю, и, протиснувшись между набившимися в комнату людьми (ух ты, здесь ещё и зрители были! Не повезло бедолагам: на них-то Итерен злость и сорвет. А может и не сорвет: допьет вино и тихо мирно уснет.), выхожу на лестницу и легко взбегаю на площадку. Прыжок и золотисто-алая драконесса мчится сквозь ночную тьму. Вишневый дракон отстает от неё на пол корпуса…
— «Прости, я не хотел обидеть тебя…. Просто волновался. А когда вошел в эту комнату…. И там ты и этот пьяный комендант…. Не сердись, пожалуйста», — Лэ! На такие интонации не возможно сердиться!
— «Я и сама понимала, что пора уходить. Но разве ты не мог вести себя повежливее? Тэ! За такое положено на дуэль вызывать. Знакомы без году неделя, а ты ведешь себя так, словно я — твоя собственность!» — зло бью хвостом по бедрам.
— «Ну прости, пожалуйста! Не знаю, что на меня нашло! Не сердись, Ян, — мысленный голос сходит на шепот. Угу, прям хоть переводи: Я так виноват, что не заслуживаю прощения, но все равно на него надеюсь. Интересно, а когда я извинялась перед ним после гонки, у меня был похожий голос?
— «Ладно, обойдемся взаимозачетом! Ты ведь принял мои извинения на Арене», — добавляю в голос немного веселья. Рен, словно окрыленный этими словами, делает вокруг меня петлю, и дальше летит рядом.
— «А где ты живешь? Можно тебя проводить?» — как мало иногда надо для счастья!
— «В общежитии Сенирского университета. Хотя, если честно, надеялась попроситься в гости к Ниэ» — в задумчивости пикирую, и тут же набираю высоту: не время резвиться, сейчас бы побыстрее добраться и успокоиться.
— «К Ниэ, конечно, можно, но у неё, небось, бал не окончился: шумно, да и сплетен потом не оберешься. Я, конечно, мог бы пригласить тебя к себе, но тогда сплетен будет ещё больше», — кажется, творящий смущен.
— «Значит, летим в общагу! Меня там медовый пирог ждет. Тот самый, за участие в дуэли. Думаю, он за два дня не успел испортиться», — начинаю снижаться: до университета осталась минута лета. Хорошо, что там такое большое окно, да к тому же открытое: мы же с Кором через него улетали. Едва влетаю внутрь, в комнате зажигается легкий, ненавязчивый свет, струящийся прямо из потолка. Конечно, это не сверкающие цветы как у Ниэ, но и не тусклый шар, как в форте. Пирог по-прежнему лежит на столе, рядом с библиотечными кристаллами памяти.
