Владимир Холкин - Авгур
И почему всех принимают в одном-единственном кабинете? Второй открыть не судьба? Хотя бы на эти дни, когда приперлось целое стадо... то есть, тьфу, толпа вчерашних выпускников? Нет, всех построили в одну очередь. Уроды, блин...
Он с ненавистью посмотрел на чиновницу, которая показалась из заветного кабинета. Эта канцелярская крыска имела желтый узор - но не золотистый или лимонный, а того отвратительно оттенка, который называют 'поносным'. Да еще и с налетом синевы по краям.
- Отойдите от двери, не загораживайте проход! - крыска пересекла коридор с таким суровым лицом, словно ей только что доверили коды доступа к межконтинентальным ракетам и приказали найти на карте Америку.
Очередь застряла надолго. С улицы подтягивались новые люди. Наконец, дверь в сто восьмой кабинет открылась, и оттуда вышел Миша Синявский - одноклассник Андрея и свежеиспеченный золотой медалист. Ну да, подумал Андрей, этот везде успевает. Наверно, ровно к десяти прибежал - или во сколько там контора начинает работать?
Мишка сверкал насыщенным зеленым узором с легкой примесью желтого. Он пробрался к столу у стенки и, не спеша, раскрыл солидную папку, чтобы положить туда лист бумаги, который только что получил. Очевидно, это и была та самая памятка, о которой вчера говорила мама. Пользуясь тем, что Мишка увлекся чтением, Андрей подошел поближе и заглянул медалисту через плечо. В правом верхнем углу был четкий оттиск: II (04). Ниже имелись унылые диаграммы, какие-то кружочки со стрелками и текст примерно на полстраницы. Шрифт оказался мелкий, и читать было трудно. Андрей разобрал загадочный оборот 'коэффициент общественной деформации'. Хрен его знает, что это должно значить...
Он искоса посмотрел на Синявского, но тот читал с таким упоением, словно раскопал неизвестный роман Стругацких. Андрей почесал в затылке и снова заглянул в текст. На этот раз внимание привлек 'так называемый изумрудный императив', но тут из-за спины спросили визгливым голосом:
- Куда это ты уставился?
Андрей озадаченно обернулся. Рядом стояла канцелярская крыска и явно обращалась к нему.
- Что, простите?
- Я говорю, ты куда уставился?! - она пылала праведным гневом, и децибелы нарастали с каждой секундой. - Ты почему в чужую памятку смотришь?
- А что случилось?
- То есть, как это - 'что случилось'?! Это строго индивидуальная информация, выдается под расписку с печатью! Да за такие вещи...
Крысиный писк раздражал Андрея невыносимо, доставляя физический дискомфорт. Рука опять зачесалась, и он машинально поскреб предплечье.
- Послушайте, - сказал он, - я все равно ничего не успел прочесть. И вообще, меня никто не предупреждал...
Он замолчал, заметив, что с крыской творится что-то неладное. Она разинула рот, а глаза буквально вылезли из орбит, как у мультипликационного персонажа. Андрей проследил, куда направлен ее очумелый взгляд, и мысленно чертыхнулся. Пока он чесал предплечье, рукав задрался, и краешек узора стал отчетливо виден. Как назло, мерцание усилилось, линии потемнели и, казалось, начали шевелиться.
- Ты... ты... вы... - крыска отступила на шаг и уперлась в стенку. - Зачем вы сюда пришли?!
- Как зачем? - слегка опешил Андрей. - А остальные зачем стоят? Печать поставить в паспорт, памятку получить...
- Вы что, издеваетесь?! С этим... с таким... - она не сумела подобрать слово. - Это не к нам вообще!
Он окончательно растерялся.
- А к кому тогда? В повестке написано - паспортный стол, кабинет 108...
- Повестки стандартные, их заранее напечатали! - ее прямо распирало. - Стандартные, слышите, для нормальных людей! Для нормальных! А вы?..
- Куда ж мне теперь идти?
- Да хоть в ФСБ идите! Такие вопросы без их санкции не решаются! Вы слышите, что я вам говорю? Уходите немедленно! Иначе я милицию вызову!
Она опять сорвалась на визг, и Андрей болезненно сморщился. Внутри поднималась злость - горячая, темная, заглушающая обычные мысли. Звуки начали искажаться, долетая словно из-под воды. Воздух загустел, с трудом протекая в легкие, а лампочки под потолком окончательно потускнели. Гримасы на крысином лице сменялись медленно и натужно, окончательно убеждая Андрея, что перед ним дешевая кукла из бездарного мультика - бусинки вместо глаз под приклеенными ресницами и резиновый рот, растянутый, чтобы имитировать речь. И еще Андрею послышался электрический треск - как тогда на школьном дворе, за секунду до визита мурены. Боясь, что опять застрянет в бесконечной секунде, он рванулся изо всех сил и заорал в лицо резиновой кукле:
- А ну, заткнулась, коза!
Время ускорилось, и Андрей мотнул головой, чтобы скорее преодолеть наваждение. Крыса, наконец, замолчала и теперь стояла, вжимаясь в стену.
- Так, - сказал он, пытаясь соображать. - В ФСБ, значит? Где они сидят, в курсе?
Бусинки глаз бессмысленно таращились на него. Кукла застыла, не желая выбираться из предыдущего кадра, и это еще больше разозлило Андрея.
- Быстро, б...!
- Тельмана, 23, - пролепетала она.
- Ясно, - сказал Андрей. - Вот туда и поеду. Делать мне больше нечего - у вас тут в очереди стоять...
Злость стремительно уходила, оставляя после себя неприятную пустоту. Он чувствовал, как по лбу стекают крупные капли пота, и постепенно осознавал, насколько дикой была произошедшая сцена. Сейчас Андрею казалось, что на его месте был совсем другой человек, который напугал несчастную крыску до полусмерти. И этот другой, прежде чем окончательно раствориться, нагнулся к чиновнице и раздельно проговорил:
- В следующий раз базар фильтруй, дура.
Крыска, жалобно заскулив, сползла по стенке на пол. Андрей медленно поднял голову. На него смотрели десятки глаз. Стояла мертвая тишина. Он повернулся, и люди попятились, давая ему дорогу. Сердце стучало, перед глазами плыли цветные пятна. Андрей поглядел на руку. Пульсация медленно угасала. Он глубоко вздохнул и быстро вышел на улицу.
Глава 5
Центральная аллея с кленами и каштанами давала густую тень, но даже это не спасало от палящего зноя. Увидев белую бочку с квасом, Андрей немедленно пристроился в очередь. Пить хотелось невыносимо - визит в крысиное логово вытянул из него последние соки. Мелочи хватило как раз на большую порцию. Андрей отошел в сторонку и с наслаждением отхлебнул. Квас приятно шипел. Стакан был огромный, объемом чуть ли не в литр. Тонкий пластик опасно прогибался под пальцами, и держать приходилось двумя руками.
С ближайшей клумбы прилетела оса и сразу нацелилась на стакан. Андрей неуклюже пытался отгородиться и при этом не расплескать бесценную влагу. Борьба продолжалась с переменным успехом и закончилась неожиданно. Обнаглевшее насекомое решило сесть ему на левую руку - прямо туда, где под тонкой тканью рубашки пряталась 'паутина'. Но, едва коснувшись предплечья, оса шарахнулась в сторону, как будто ее пугнули огнем. 'Ну, хоть какая-то польза', - пробормотал Андрей, глядя, как черно-желтая тушка уносится вдаль со скоростью звука. Допив квас, он бросил стакан в картонную коробку у бочки, и медленно двинулся по аллее.
