Дэфид Хью - НЕБО В ОГНЕ
В любом случае, Флай все больше и больше напоминает взволнованного отца в делах, касающихся Джилл. Это сослужило хорошую службу. Это дало ему дополнительный запал, когда он спасал ее в лаборатории Эйкермана. Но я не знаю, как сказать ему: «не надо», когда сама не могу решить личных проблем - касательно Альберта как мужа.
Альберт - очень чувствительный, скромный мужчина. Я не хочу ранить его. Я бы лучше съела одну из своих нагрудных мини-ракет, чем заставила бы его страдать. Но я провела свою жизнь, будучи верной самой себе. Сейчас мне трудно сказать, сам ли Альберт виной тому, что я колеблюсь в принятии его предложения… или я просто боюсь обязательств перед человеком,
любимым мною больше, чем комнату, полную потерянных душ (вот такое идиотское название придумали ученые летающим черепам). Если я выживу в своей последней миссии, и Земля будет снова спасена, хватит ли у меня воли подарить этому человеку детей? Я даже не хочу об этом думать. И все же понимаю, что, делая мне предложение, он подразумевает именно это. Для Альберта женитьба без попытки завести детей - все равно что серьезное свидание. А может быть, я боюсь просить Флая быть крестным отцом для моих детей.
Пока директор вел нас в свое потайное убежище, я снова почувствовала, что мы четверо образовали странную семью-отряд. Может быть, мы являли собой модель самой маленькой социальной ячейки будущего - но будьте уверены, у ребенка хорошие примеры для подражания!
Когда я пристально посмотрела на гигантский радиоуправляемый телескоп, его длинная труба напомнила мне пушку, совершенный символ помеси научного и военного. Вильямс стоял напротив него, ноги вместе, руки за спиной. В этот момент он походил на вояку больше, чем адмирал и полковник, стоявшие в стороне, будто в подчинении у ученого. Еще до того, как директор открыл рот, у меня возникло ощущение, что все наши личные проблемы придется отложить на второй план. Опять.
10
- Капрал Таггарт, - обратился ко мне директор. - Как вам понравилось пребывание в космосе?
Я всегда честен, если ничья жизнь не находится под угрозой.
- Я всегда хотел туда, сэр. Если вы ознакомились с моим отчетом, то знаете, что я пробыл там не в том качестве, в каком намеревался.
- Если бы военный трибунал когда-либо и допускал ошибку, то ею был ваш случай, - сказал полковник Хукер, смотря прямо на меня. - Но плюсом военного времени является то, что становится легко обходить бумажную волокиту. Я с удовольствием вычеркнул вашу проблему, морпех!
- Спасибо, сэр.
Директор вернул нас к теме разговора.
- Я поднимаю вопрос борьбы в космосе, и тому есть причина. Мы намереваемся дать сражение у Фредов. Мы знаем, что вы и рядовая Сандерс, - он кивнул в сторону Арлин, - обладаете уникальной компетенцией в этом отношении.
Я понял, что каникулы закончились. Также мне было интересно, что, черт возьми, это такое - Фреды.
Вильямс продолжил докладывать.
- Больше года назад, еще до того как я присоединился к команде, эта установка получила последовательный сигнал из космоса. Никакой другой радиотелескоп его не брал. Поначалу люди, получившие его, думали, что это была ошибка аппаратуры или чья-то игра, шутка. Сигнал мог идти, скажем, от маленького радио, находившегося недалеко от установки, но это было не так.
Он прервался, чтобы глянуть на записи на своем планшете. Все мы слушали очень внимательно. Я готовился услышать что-то новое о враге, что-то, что ускорило бы его окончательный разгром.
- Они проанализировали сигнал, - продолжил он, - и установили, что это был узкий луч маловолновой передачи. Имелись отклонения и пробоины в сообщении. Мы сделали сложный компьютерный анализ, используя Дорнбургскую систему, лучшую спутниковую и астрономическую программу, когда-либо разработанную. К нам действительно шло сложное и четкое сообщение, которое последовательно отскакивало от семи космических тел Солнечной системы на своем пути к Земле. Когда мы устранили различные пробелы и преграждения, результатом оказалась стрела, идущая по прямой из-за пределов Солнечной системы, и это не могло быть фальшивкой. Источник сигнала должен был находиться за пределами орбиты Плутона-Харона.
Директор улыбнулся.
- Извините, если шутка покажется вам слишком профильной, но не могу не вспомнить слова Роберта Энтона Вилсона: «если мы найдем планеты за Плутоном, они должны быть названы Мики и Гуфи». Но Харон настолько мал, что его можно считать лишь луной Плутона.
Адмирал прочистил горло и начал докладывать:
- Обнаружилась неожиданная помеха в, э-э, обработке информации. Предыдущий директор решил не сообщать правительству о послании. Члены его команды также разделяли его чувства.
Вильямс продолжил нить разговора.
- Они боялись, что военно-промышленный комплекс сделает из этого огромную национальную проблему.
Арлин стояла справа от меня и шепнула мне в ухо:
- Звучит также плохо, как и голливудский индустриальный комплекс.
- Тихо, - прошипел я.
Директор продолжал.
- Ученые потратили месяц на расшифровку сигнала, но прогресс был медленным. Затем работы прекратились по одной небольшой причине: произошло вторжение.
- А! - визгнула Джилл мне в ухо, и я успокоил и ее.
Казалось, Вильямс не слышал эти саркастические ремарки, и остальное руководство как бы тоже было поражено временной глухотой, что очень меня порадовало. Я надеялся, что все будет проходить в формате «Вопрос - Ответ». Я хотел спросить о Фредах. Впрочем, Вильямс глухим не был. Он напомнил мне монахинь, которые наказывали нас, когда мы перешептывались во время уроков. Он нахмурился и принял очень серьезный вид.
- На заре вторжения мой предшественник покончил жизнь самоубийством. Он обвинял себя в том, что не передал информацию в Вашингтон. В его защиту нам стоит вспомнить, как определенные правительственные органы становились предателями и сотрудничали с Фредами.
Трудно представить, как можно продать своих собратьев за вещи, которых ты никогда не видел, о которых ты знаешь меньше, чем ничего.
Так вот оно что. Фредами они называли инопланетных повелителей, которые руководили нашими демоническими приятелями. Меня заинтересовало происхождение этого названия.
- Я никогда не забуду предателей, - проговорил Альберт, исторгая слова из самых глубин своего страдания, которое, я надеюсь, мне никогда не доведется испытать. Директор не возражал.
Он улыбнулся и поблагодарил Альберта за его вклад. Этого было достаточно, чтобы пригласить Арлин выйти на сцену.
