Алина Белова - Сказание первое: Клич Ворона
Но Четверых почитали не везде, и род Гвайров был одним из тех, кто поклонялся единственному богу — Свету. История его была намного древнее, чем у других божеств. Он входил в пантеон Первых богов, давно забытых в Сангенуме. Лишь в немногих местах ещё встречались люди, сохранившие былую веру.
— Свет помогает, если его просят, — прошептала Селека, разжимая пальцы. На ладонях у неё лежал небольшой круг, вырезанный из дерева, а внутри — крест по диагонали. Это был символ Света, которому поклонялись паладины.
— Это амулет моего прадеда. Он был единственным паладином в моей семье. Гарат служил Императору Воронов, Аэгону Таодану, — пробормотала Селека. — Когда Империя пала, паладины почти исчезли. Сейчас в Сангенуме их не больше полусотни, и в основном это дряхлые старики, прячущиеся по разрушенным церквям, не способные сражаться. А ведь раньше паладины были олицетворением настоящего Света! Да, они умели лечить. Но вместе с тем могли отпускать людям грехи, вымаливали хороший урожай, помогали роженицам, благословляли. Но Свет мог и обжигать. Я слышала от деда, что его отец как-то раз сжёг преступника, просто прикоснувшись пальцами к его лбу. Свет посчитал, что преступник виновен, и свершил правосудие.
— Каждый преступник может исправить то, что сделал, — парень чуть помолчал, формулируя фразу. — Свет, Правосудие… Называй, как хочешь — в любом случае, оно не всегда справедливо. Да и все люди смотрят только с той стороны, с какой удобно им.
Селека только пожала плечами:
— Я верю в Свет. Он всегда помогал моему роду. И я буду ему благодарна, если он поможет мне сейчас. Я… я чувствую себя виноватой. Алак говорит, что я тут ни при чём, но Ньёр тогда защищал меня.
Андрас промолчал. Ему было интересно послушать о паладинах. Их действительно осталось совсем немного, а новые появлялись крайне редко. Свет отвечал людям на их молитвы, но не все решались посвящать свою жизнь войне и спасению совершенно незнакомых людей.
— А если бы Свет ответил тебе… — пробормотал Андрас. — Ты бы стала паладином?
Селека удивлённо посмотрела на него и нахмурилась. Над этим девушка никогда не задумывалась, но ответила практически сразу:
— Разумеется. Мой род поклялся, что будет служить Свету. Мои предки избрали такой путь. Если Свет ответит мне на мою просьбу, я не раздумывая отдамся служению ему. Это мой долг, как потомка Гвайров.
Андрас только тяжело вздохнул. Эта девчушка поражала его своей решительностью и упрямством. Не зная больше, о чём говорить, юноша поднялся на ноги и направился обратно к своей кровати. Селека снова вернулась к молитве, сжимая крест в руках. В какой-то момент Андрас мог поклясться, что заметил едва различимое свечение в её ладонях, но решил, что ему просто померещилось. От усталости могло почудиться всё что угодно, даже живой дракон в окне.
Даже когда казарма окунулась в тишину, тихое бормотание Селеки ещё было слышно, пока сон не одолел и девчушку. Устало закрыв глаза, она облокотилась о кровать Ньёра и больше не просыпалась до самого утра.
Разбудил ребят громкий восторженный крик. Приоткрыв сонные глаза, Алак приподнялся на локтях и окинул казарму рассеянным взглядом. Джакал недовольно забормотал — он был раздражён тем, что кто-то посмел разбудить его раньше утреннего подъёма. Но когда парень увидел, что творилось внизу, сон как рукой сняло.
Ньёр был абсолютно здоров. Кажется, парень и сам не мог понять, как такое произошло. С лица пропала болезненная бледность, только глаза ещё были немного красными из-за полопавшихся капилляров. На плече не осталось и следа от царапин, хотя несколько дней назад вся рука от них была опухшая. Селека сидела на полу и радостно галдела, широко распахнутыми глазами всматриваясь в лица своих товарищей:
- Свет! Свет! Он действительно помог! Я же говорила! Он никогда не отворачивался от моей семьи! — она ещё долго с восторгом кричала, но её мало кто слушал. Алак осторожно опустился на край кровати и изумлённо выдохнул. Он не верил собственным глазам. Это, должно быть, была шутка? Хотя, вряд ли Ньёр и Селека сговорились устроить им столь невероятно реалистичное представление. Это была самая настоящая правда. Свет, или как его там называла Гвайр — он действительно откликнулся на зов девушки и исполнил её волю.
— Селека… — только и выдавил Таодан. — Ты… просто невероятна.
Княжна удивлённо посмотрела на него и мягко улыбнулась, даже слегка смутилась. Андрас поймал себя на мысли, что ему даже жаль эту девчушку. Её слова, произнесённые минувшим вечером, отпечатались в его сознании. Паладин, готовый отдать свою жизнь ради спасения совершенно чужих и посторонних людей. Но сдержит ли Селека слово? Станет ли адептом Нового учения? Андрасу было интересно узнать, что из этого выйдет. Ещё никогда прежде он не встречал живых паладинов. Эта история начинала казаться ему увлекательной. По крайней мере, пока Селека не доставляла никому неприятностей.
Тогда ещё никто из ребят не мог подумать, что с этого дня жизнь молодой воительницы должна была стать совсем другой. Эту невероятную мысль о том, что Свет действительно помог, Селека восприняла как знак того, что она должна измениться. Первым делом девушка схватила в руки тряпку и избавилась от белой черты, пересекавшей казарму ровно посередине. С уничтожением «Границы смерти» Гвайр старалась стать доброжелательной, отзывчивой, даже уступчивой. Она объявила Джакалу, что если тому не хватает места для вещей, он может занять один из свободных шкафов на второй половине казармы. Эйду была с радостью предложена старая книжка с перечислением княжеских родов — молодому Траину она была очень нужна, поскольку он совершенно не ориентировался в политических вопросах и постоянно путал фамилии князей и княгинь, о которых шла речь в разговорах.
На четвёртые сутки после произошедшего Селека вдруг заявилась к Явану. Ещё с порога она смущённо попросила прощения за своё прошлое поведение, чем сильно удивила наставника. Сделав шаг на засыпанную песком тренировочную площадку, девушка замерла на месте и дрожащим голосом произнесла:
- Я… я бы хотела, чтобы вы мне кое в чём помогли, господин Яван, — она лукаво прищурилась. — Кое в чём очень важном.
Мечник недоверчиво посмотрел на княжну. Обычно, таким голосом она говорила, когда задумывала что-то совершенно несвойственное княжеской дочери, и такое случалось довольно часто. Яван прекрасно понимал, что молодой девушке вообще, конечно, не следовало бы махать мечом, как мальчишка…
— Говорю сразу, Селека — я не буду учить тебя драться на кулаках, — пробормотал Яван, припоминая одну из просьб своей ученицы, но Селека только махнула рукой. В её глазах горел озорной огонёк, как у хитрой лисы. Стянув тяжёлые ботинки, девушка осторожно ступила босой ногой на песок арены и потянулась. Яван неотрывно следил за ней. Княжна взяла в руки длинное копьё и прочертила его наконечником круг.