Александр Никатор - Посудина Ноя
Вскоре им принесли кружки тёмного пива и отличную сельдь с свежей выпечкой, так что друзья моментально забыли об огорчениях и начали, перебивая друг друга, взахлёб рассказывать о своём участии, в захвате острова балтийских пиратов и личных подвигах в тех событиях.
Кружки после пятой, к ним приблизился худощавый молодой человек, в курточке и грязном широком берете с куцым пером и вежливо поклонившись, осведомился-"нет ли у благородных рыцарей, частей небольших от рисунка?". Пока Манфред удивлённо таращился на подошедшего, проводя руками по поясу и попеременно трогая меч и кошель, видимо решая кто перед ним-хам или нищий, Хелег, сквозь лёгкую пелену выпитого, понял в чём дело и достав свою часть "пропуска" от художника-протянул юноше. Вслед за другом всё понял и Манфред и в который раз хлопнул себя по лбу, с несколько излишним старанием, отчего стукнулся затылком о деревянную перегородку, также вытянул свой клочок рисунка.
-Отлично! Вы-свои. Прошу прощения за проверки, однако расплодилось столь много мерзавцев- желающих просто так, увидеть красоты госпожи Маркеситы, вы не поверите! Нас уже давно не беспокоят, достойные братья из орденов, также являющиеся поклонниками прекрасного, но вот всякие мерзавцы, что норовят без вознаграждения хозяевам представления проникнуть в наш салон, уже утомили- выше всяких пределов...Следуйте за мной господа!,- молодой человек услужливо помог Манфреду подняться и провёл меченосцев к небольшой двери, за огромной бочкой в дальнем и тёмном углу зала.
Оказалось, что таверна"Пьяный маляр"-лишь место сбора будущих посетителей "действа", само же представление- происходит в доме, прямо напротив таверны, если пройти через небольшой проулок метров в пять шириной.
Новых гостей впустили вместе с юношей в дом, после чего отвели в салон, с огромными окнами на втором этаже. Там уже находилось: трое мужчин с бородками- за своими раскладными подставками для рисования, ещё пара юношей в креслах- с листами большого размера в альбомах, несколько человек спорило в полутьме у окон о стиле, правда чего-Хелег не разобрал. Всего, вместе с прибывшими рыцарями, в салоне было- около двенадцати человек, не считая слуг дома, что как заметил меченосец-всё ещё иногда заводили новых людей в салон.
Когда собралась группа из шестнадцати мужчин, появился плотный и широкоплечий человек, пятидесяти лет: с брюшком, широкой и короткой чёрной бородой и изумрудным беретом с длинными перьями. Зайдя он всех поприветствовал и сразу извинился, что не выставляет вина и фруктов: "Как Я думаю вы все знаете, по причине недостойного поведения барона Крюйсса, точнее его попыток залезть на стол, к "нашей прекрасной Даме" и своим вульгарным поведением-испортить "праздник взору", мы решили что теперь-никаких возлияний! Прошу прощения, господа, но отныне-именно так!".
Вокруг огромного овального стола, стоящего в центре небольшого зала где все и собрались- начали зажигать ряды свеч и несколько факелов, после чего служанки накинули пять сафьяновых кож, скорее всего низшего качества, из телятины и начали их слегка умащивать непонятными зельями-поливая из небольших кувшинчиков.
Когда служанки отошли, хозяин дома довольно улыбнулся и произнёс: "Господа! Я довольно долго путешествовал по Иберике и видел многое, но вернувшись в родной Антверпен, мне бы хотелось показать вам искусство ласк, коим почти в совершенстве- обладают местные жители жаркой страны и что передались им- ещё от пунов и ромеев, вестготов и берберов- каждый из этих народов, по своему "учил" и был учим. Начнём же! Маркесита-твой выход!".
Открылась незаметная дверка , за спиной у говорившего и в залу зашла темноволосая женщина: миниатюрная, крутобёдрая и пышногрудая, при этом обладающая весьма узкой талией, словом- "женщина-гитара". Одета она была на арабский манер: в шальвары, правда плотные и не прозрачные а также жилетку, что выгодно подчёркивала её огромную грудь и немного показывала низ очаровательного, округлого как натянутый барабан-животика.
Дав опереться, вошедшей женщине, на свою руку- хозяин дома помог ей взобраться на стол и сделать по нему несколько крохотных шажочков, постоянно "вихляя" бёдрами. Со всех сторон раздались вздохи и половина из мастеров кисти или "серебряных палочек", то бишь свинцовых карандашей упрощённых в изготовлении, тут же начали делать наброски и цокать языками. Молодые люди с блокнотами поменьше, принялись в них что то строчить, постоянно макая перья в надетые на шеи сосуды с чернилами и торопливо бубня себе под нос: " И шаг, что волне был подобен, бросала на стол-в безсознанье...".
Хелег уставился уже не столько на даму, продолжавшую свои телодвижения на столе, теперь без помощи мужчины и лишь под его объяснения и пояснения ,а на сидящих вокруг меченосца людей: Манфред ошалело "пялился" во все глаза и из его открытого рта выходил лишь тихий хрип. Остальные мужчины, как понял Хелег, художники- яростно работая "серебряными палочками" и кистями, зарисовывали положения принимаемые женщиной, её телодвижения и "выдающиеся размеры", как в покое так и "в движении". Те у кого были блокноты поменьше-оказались поэтами, которые для увеличения вдохновения-ходили на подобные показы и прямо на них сочиняли свои вирши. Потом, они их либо дарили- знакомым дамам, либо, что бывало чаще-продавали дворянам и орденцам, для подарков всё тем же дамам и тем самым- вполне безбедно существовали.
-В Иберике, прежде чем овладеть женщиной, мужчина обязан разбудить в ней весь" ураган желания", что заключён в женщине, кем, не берусь судить...,-хозяин салона развёл руки и хмыкнул, после чего вернулся к просвещению присутствующих у него посетителей,- женщины же Иберики-"бросают поленья , в костёр желания мужчины" ,своими движениями, как сейчас это делает Маркесита.
Дева на столе распустила волосы и трижды сделала головой мах "полный круг", видимо показывая свою страстность и желая похвалиться длинной волос, достигавших ей- до начала ягодиц. Закреплёные, на концах сплетённых узелков украшения, видимо служили весом- для удобства демонстрации.
-Однако и мужчина, обязан быть благодарен и в награду, за столь приятное зрелище-помочь своей даме как следует "разгореться",-хозяин махнул Маркесите рукой и негромко добавил,-давай девочка, пора.
После этого мужчина вышел куда то за занавес и начал звенеть посудой, выбирая из кувшинчиков и горшков- ему необходимые, а женщина на столе, принялась неспеша раздеваться: она медленно распустила узлы на своей жилетке и изгибаясь сделала "волну" телом-огромная грудь ненадолго показалась в свете свечей и факелов, что вызвало новую волну вздохов и причмокиваний. Потом женщина скинула миниатюрные мягкие туфельки и бросила их ближе к занавеси, за которой стоял и хозяин дома. Следующими, во всё том же извивающемся и медленном движении- спали шальвары, под которыми обнаружилась ткань, обёртывающая "срамные места" дамы. отвернувшись от зрителей, Маркесита скинула жилетку, примерно на тоже место куда перед этим улетели и туфельки и сразу же за ней швырнула и шальвары. Оставшись лишь в тканях на бёдрах, испанка продолжала "покачивать" последними и закрывая свои груди руками, однако так, что бы части их обязательно выскальзывали и показывались для восхищённых взоров зрителей-неспешно пританцовывала, под одной ей ведомый ритм.
