Станислав Гримайло - Гримайло Станислав Александрович Истории Руана (СИ)
- Постойте! - оборвал надежду звонкий голос. - Вас тоже касается!
Внимательно проследив, как я, грустно вздохнув, закрыл дверь и отошел к окну, Крон повернулась к Капитану.
- Вот! Говорила я тебе: в церквушку-то заезжай почаще, жалобщиков выслушивай, просьбы исполняй в очередности правильной. А ты чем занимался? А? Вот, голубчик, получи теперь и распишись! А какие смотрялки-то выбрал: золотые, с фигурными стеклышками, да модные, тоненькие... Ты когда, голубь-то сизокрылый и пышный, жалобу мою порешаешь? Сколько сей нелюдь окаянный будет деньги брать да по крыше скрести лопатой драной, аки решето? А стерва эта, Звершечка, коли уже заткнется, прибей ее мать? Воет, зараза, еженощно, покою не даючи...
- Госпожа Крон! - постарался я осадить настырную бабку. А Капитан сидит, молчит, и только глазками посверкивает.
- Изложите все ваши просьбы и жалобы в письменном виде о двенадцати экземплярах...
- Сколько-сколько? - повернулась ко мне старушка и удивленно захлопала глазами.
- А вы разве не слыхали о порядке подачи сверхважных жалоб и просьб? - старательно округлил глаза.
- Сверхувожных? Не слыхивала...
Я горячо зашептал:
- Вы же понимаете, у нас дел просто невпроворот. Жалобы, прошения, несение службы, а сколько проблем от гостей славного города... Намедни вон гномов из Туриона из колодца-то еле достали, те все трещали о святой водице... В общем бумаг больше, чем в управу влезает.
- И где вы их храните, молодой человек? - не поверила госпожа Крон.
- В подвале! У нас там еще правда карцер, тюремные подвалы, да и пыточная, куда ж без нее... не хотите глазком, так сказать, кинуть?
- Не дождетесь!
- А зря, там интересно... В общем, составляете просьбу о двенадцати экземплярах, у стряпчего сведущего все это оформляете по статутам, и разносите по управам, Гильдии, Гвардии, Академии. И герцогу штучки... э... три. И требуйте личную подпись принимающего бумаги! Да, кстати, не забудьте: "сверхувожно" в правом верхнем углу каждого листа!
- Инспектор! Не издевайтесь над старой больной женщиной! Никогда подобного не водилось в нашем благостном городе, и вы откровенно богохульствуете!
- Госпожа Крон, - обиделся. - Это новое веяние в городских делах! Просто мало кто знает об одной мелочи, и посему не пользуются таким идеальнейшим способом быстрого рассмотрения прошений...
- Ну? - угрожающе поинтересовалась старушка.
- Подпись и печать батюшки! - расплылся я в широкой улыбке.
- Кого? - нахмурилась Крон.
- Епископа из головного Храма Светлого Лейнуса! Если сей благочестивый и всеобожаемый светлый человек поставит печать церковного перстня на двенадцати экземплярах прошений... они будут рассматриваться внеочередно!
- И ты молчал? - кинула на Капитана злой взгляд госпожа Крон, и взяла низкий старт прямо из кресла.
- Когда вернется - твой длинный язык сменит хозяина.
- Пока ей втолкуют, что в Храме Лейнуса знак власти епископа не печать, а роспись кровью - год пройдет. Не меньше.
- Знаешь что... Поезжай в Турион. Чтобы тамошние не скучали...
Хм. Это меня в отпуск отпустили или мягко отправили подальше... И откуда Капитан знает о поездке в Турион?
***Путешествие - как много в этом слове... Перестук колес, тарахтящая на ухабах повозка, живой тягач, временами окутывающий пассажиров непередаваемым ароматным амбре. Длительные задушевные разговоры, великолепные виды, странные попутчики, новые блюда, клопы и иже с ними... Да, впрочем, много чего!
Едва попав в Руан, я хотел исколесить все веси. Но правда жизни, шибанув промеж глаз, быстро втолковала в по-юношески непробиваемые мозги понятные и дураку правила. Хочешь путешествовать? Пожалуйста, только - плати. Деньгами, займами, повинностями - все одно...
Да и кипучая жизнь втянула в водоворот событий, так что пришлось загнать тягу к путешествиям в дальний уголок, старательно придушив. Но сегодня все наконец-то изменится.
Карета остановилась, извозчик услужливо открыл дверь, подал чемоданчик и укатил, оставив меня перед центральным входом на вокзал. Как говорится - н-да.
Одноэтажный дом, больше походящий на конюшню. Открыв дверь, я зашел в небольшое помещение, уставленное обычными потертыми диванчиками, десятком кресел и деревянных столов. И скучающий бармен за стойкой, меланхолично протирающий блестящий чистотой бокал дополнил картину. И это вокзал? Больше смахивает на обычную забегаловку!
- А касса где? - поинтересовался я у единственного живого существа.
Бармен - самый обычный молодой белобрысый парень, с тросниковой трубочкой в зубах, меланхолично ответил:
- Че надо-то?
- Билет. В Турион.
- Экспресс доползет - у Бороды стрельнешь.
Весело тут живут... А охрана где? Таможня? Кто гостей-то проверяет, пропуск в город выписывает, новичков по управам направляет? Непорядок!
- Слышь, белобрысый, а где все?
- Те кто нужон-то?
- Да хоть кто-нибудь!
- Дык вот он - я! Че надо-то?
- Главный кто? - повысил я голос.
- Борода! - бармен отставил стакан и занялся отполированной до блеска кружкой.
- А он где?
- Дык в экспрессе.
- А вокзал кто охраняет? Контрабанду привезут - ты, что ли, проверять будешь? А если нападет кто - тростинкой отбиваться будешь?
- Дык кто против бороды пойдет-то? - выпучил парень глаза и добавил: - Дурных-то не видал ни разу...
Я сплюнул:
- Беспорядок!
Бармен покачал головой:
- Дык че орешь-то? Пока не пришел - порядок у нас был, тихо, спокойно, никого... Иди, что ль, туда, откудова явился.
Я изучающее уставился на бармена:
- А в рыло?
Белобрысый нахмурился:
- Че сразу драться? Попей, расслабься, - парень ловко сыпанул горсть ягодок в кружку, добавил щепотку сладости, наполнил кипятком до краев. И, зацепив худой рукой бутылку темного стекла с многообещающим названием "СугреВъ", выведенным причудливой вязью на белой бумажке, приклеенной на тару под острым углом, подмигнул.
- Сдурел? - остановил я бармена. - Я жить хочу.
- А че? Борода по бутылочке в каждый рейс берет. Живехонек-то!
Я молча отвернулся.
Минут через десять прибыл Свето-Зар. В плащике, осенних ботинках и с пустыми руками. Будто и не зима совсем на улице, а так, легкий заморозок. Струсив с обуви снег, пухленький адепт скинул верхнюю одежку на ближайший диван, раскачиваясь, как медведь, добрел до стойки и поднял взгляд на бармена. Белобрысый выхватил из-под стойки кружку, сноровисто повторил ритуал наполнения оной отваром и, одним движением открыв бутылку, щедро плеснул.
Разом уполовинив кружку, Свето-Зар счастливо выдохнул:
