Юлия Баутина - Вереск и звезды
Когда на востоке небо начало светлеть, предвещая рассвет, эльфийка уже была за пределами Аннуминаса, направляясь к старому королевскому перекрестку. Держась в стороне от дороги, она продолжала идти и днем, вскоре после полудня так же стороной миновав сторожевой лагерь дунаданов в Мен Эрайн. Путь был спокоен — вплоть до самых сумерек ей не повстречалось ни человека, ни кергрима. Животных, впрочем, тоже не было — лишь высоко, в тусклом пустынном небе, кружил ворон. В воздухе было разлито тревожное ожидание, как перед грозой, хотя никаких признаков, предвещающих скорую перемену погоды, таварвайт пока не видела.
До Тиннудира Нейенналь добралась уже впотьмах и, сочтя, что новость о ее возвращении вполне может подождать до утра, первым делом направилась в конюшню. Соскучившийся за четыре дня скакун приветствовал хозяйку громким ржанием. Таварвайт потрепала по холке так и норовившего боднуть ее лбом в плечо коня. Оставленные зубами саламандры царапины почти полностью затянулись, и куда больше привыкшего к вольному выпасу спутника эльфийки сейчас угнетало тесное стойло.
— Это ненадолго, — пообещала ему Нейенналь. — Потерпи еще немного — мы скоро продолжим путь.
Будь у охотницы хоть тень сомнений, она поостереглась бы давать обещание, однако в тот момент она была полностью уверена в правоте своих слов. Уверенность, правда, продлилась недолго. Здесь же в конюшне таварвайт и отыскал посланный Каленгладом вестник. Предводитель Стражей Аннуминаса желал ее видеть. Срочно.
Соборный зал цитадели был тускло освещен парой чадящих факелов, вложенных в крепления на стенах, да коптящей свечой, что стояла на столе. Каленглад сидел за столом, устало сгорбившись, и сейчас для таварвайт еще отчетливее, чем прежде, стала ясна легшая ему на плечи тяжесть прожитых лет, столь непривычная для эльфийского восприятия.
— Ты вернулась раньше, чем я ожидал, — сказал следопыт.
Нейенналь пожала плечами.
— Я отправилась обратно, как только выполнила твою просьбу. Что еще мне было делать в Тирбанде?
— Значит, с Караниром вы разминулись, — это было скорее утверждение, чем вопрос. — Что ж, тогда обо всем по порядку. Как прошла твоя вылазка в Тирбанд?
— Неплохо. Ты подобрал мне отличного проводника, — ответила таварвайт, протягивая старому следопыту холщовый мешок.
— Это еще что? — подозрительно спросил Каленглад.
— То, что ты просил.
Следопыт принял мешок, взвесил в руке, и в его глазах промелькнула догадка. Тяжело поднявшись, он сдвинул в сторону бумаги, бросил на освобожденную часть столешницы щит и уже на него вытряхнул содержимое мешка. Грязно–серая соль крупного помола сплошным слоем засыпала грубо ошкуренную древесину, и на этот слой выкатилась отрезанная голова мордорца. Серая соляная пыль, осевшая на черных волосах Агарохира, казалась преждевременной сединой, глаза запали, но во всем прочем сохранность охотничьего трофея оставалась отличной.
С минуту в соборной зале царила тишина, затем следопыт кашлянул.
— Спасибо. Хотя я бы тебе и на слово поверил.
— Если не нужна, можешь выбросить, — предложила охотница.
— Да зачем же? Применение найдем… тем же ангмарцам передарить… — Каленглад снова кашлянул и далее продолжил уже ровным голосом. — Хорошая работа. А теперь о насущных проблемах. Вскоре после того, как вы ушли, ворон принес из Аннуминаса срочное известие от Даэрдана. Похоже, мордорец был не последним гостем в Городе Королей. Двумя днями ранее по западному берегу Ненуиала с севера прибыл крупный отряд, вызвавший во вражеском стане настоящий переполох. Отряд возглавляет женщина в багровых одеждах и стальной маске. Ее имя…
— Амартиэль, — закончила за него таварвайт.
По лицу Каленглада проскользнула тень.
— Ты уже знаешь? Откуда? Лаэрдан тоже не удивился, как будто ожидал ее прибытия. Что еще вам известно такого, чего не знаю я?
— Я видела Амартиэль в Тирбанде, — сказала Нейенналь. — Там же услышала и ее имя. Она требовала, чтобы мордорец приказал своим людям заканчивать поиски видящего камня и перевел их к стенам Барад–Тиронна, где вскоре ей понадобится сильная охрана. Боюсь, правда, что выполнить ее распоряжение он не успел. Вот все, что известно мне. О том, что знает Лаэрдан, лучше спроси у него сам.
— Барад–Тиронн? — недоуменно переспросил следопыт. — Но что может понадобиться ангмарцам в Барад–Тиронне?
— Откуда мне знать? Это ваш город, не мой.
Каленглад как будто и не услышал ее, продолжив рассуждать вслух.
— Прежде, когда в Аннуминасе еще располагался королевский двор, в Барад–Тиронне владыки вершили суд и выслушивали прошения своих подданных. Говорят, что там же хранился и видящий камень Города Королей, но сейчас там нет ничего, кроме дряхлеющих стен и пьедестала, на котором некогда покоился камень. К чему нужен пьедестал, на который нечего поставить?
Нейенналь лишь покачала головой: ответ был ей не известен. Разве только…
— Она говорила о подарке, который ей невольно преподнесли северяне, — вспомнила таварвайт. — Сразу после слов мордорца о том, что камня отыскать они не могут.
Следопыт вздохнул.
— Я, пожалуй, переадресую эту загадку Лаэрдану, — сказал он. — Пускай поломает голову — глядишь, чего умного и надумает. А тем временем, возможно, у нас получится добыть ответы иным путем. Само по себе прибытие Амартиэль, кем бы она ни была — пусть даже, как говорит мой драгоценный советник, первая воительница Ангмара — не та весть, которая требует столь спешных донесений, однако затем случилось еще кое‑что. Торхирион, один из наших следопытов, подслушал разговор ангмарцев неподалеку от Аданиона, городских ворот у западных берегов Ненуиала. Они говорили о Мордрамборе, черном нуменорце на службе Амартиэли, и Торхирион слушал очень внимательно. До того, как ангмарцы скрылись, он успел расслышать их слова о каком‑то поручении, которое Мордрамбор должен выполнить в ночь полнолуния: с небольшим отрядом при свете луны он отправится в Хауд Элендил. Торхириону не удалось выяснить, с какой целью, но и этого более чем достаточно!
Нейенналь удивленно приподняла брови, вспомнив ломаное наречие ангмарцев, слышанное ею в лагере близ Тирбанда, и тот труд, которого ей стоило хоть что‑то в нем разобрать.
— Твои люди настолько хорошо знают синдарин, чтобы понять самые искаженные его виды?
— А причем здесь синдарин? — настала очередь удивляться Каленгладу. — Говорили‑то они на вестроне, чего там понимать?
— В Тирбанде я никакого вестрона не слышала, хотя беседы там велись весьма оживленные.
Следопыт нахмурился.
