Ханнес Бок - Черное колесо
Пен отчаянно крикнула:
– О, папа, нет! Майк, он не хотел этого сказать!
Мактиг, не обращая на неё внимания, презрительно бросил Бенсону:
– Вы спятили.
Бенсон задрожал, лицо его почернело:
– Я спятил? Таков ваш ответ? Хорошо, держите колесо! Если сможете, поверните его, и я вам поверю.
Мактиг поднял руки, словно собираясь взяться за ручки; взгляд его опустился на сплетённые кисти, и в глазах появилось странное, неуверенное выражение. Он отступил на шаг и мрачно сказал:
– Нет!
– Я прижал его! – Бенсон торжествующе взглянул на Чедвика и рассмеялся. – Прижал! Он блефовал!
Чедвик наслаждался этой сценой. В этом не было сомнения. Он не ответил Бенсону, но продолжал смотреть на них обоих с лёгкой насмешкой в чёрных глазах. Мактиг сильно побледнел, и хотя говорил спокойно, видно было, что это даётся ему с трудом:
– Послушайте, сэр. Я никогда не слыхал и понятия не имел об этом месте до вчерашнего дня. И о корабле я ничего не знал. Что касается прошлой ночи, то даю вам слово чести, сэр, я не покидал клипер. Ещё не видя корабля, я лишь сказал вам, что остров мне не нравится. С тех пор моё отвращение к нему усилилось, и… для этого появились основания. Но у меня по-прежнему нет доказательств… таких, которые удовлетворили бы вас. Так что запишите их на счёт моего суеверия. Я не обсуждал с Пен эти свои… суеверия, даже не упоминал о них. Это и есть объяснение, которое я намерен дать. А если вам оно не нравится, – с неожиданной холодной яростью добавил он, – можете отправляться в ад и остаться там!
Чедвик спокойно вмешался:
– Есть и другое объяснение, сэр. Дебора уверена, что Майк иногда обладает способностями предсказателя, что у него дар видеть то, чего не видят другие. Второе зрение, так сказать. Возможно, именно оно здесь действует.
Бенсон недоверчиво взглянул на него. Чедвик с тем же выражением затаённой злобы продолжал:
– Вы сами не раз доверяли интуиции Майка, когда у него, как и сейчас, не было никаких доказательств. Можно сказать, что винить вам следует только себя.
И он бросил на Мактига насмешливый взгляд. Мактиг слушал с равнодушным видом, но губы его были плотно сжаты. Бенсон выругался. Чедвик продолжал:
– Но если и это объяснение вас не удовлетворяет, возможно, есть и другое. Майк всегда говорит правду – какой она ему видится, разумеется. Вы знаете, как он чувствителен к обстановке. Допустим, вчера вечером он лёг спать, встревоженный своими мыслями. Допустим, во сне он отплыл на остров, – не знаю, правда, как он бы смог незаметно взять шлюпку, если только… но нет, это немыслимо. Майк этого не сделает. (Я имею в виду, что он мог подкупить вахтенного.) Нет, он во сне вплавь добрался до корабля и научился управлять колесом…
Левая рука Мактига метнулась вперёд и ухватилась за чёрный штурвал. Лицо его посуровело, и вдруг он произнёс со странным акцентом и какой-то смертельной холодностью:
– Довольно, Педро! Моё терпение лопнуло! Придержи свой змеиный язык и свои грязные мысли!
Левой рукой сжимая колесо, он коротко ударил Чедвика в лицо. Удар был так силён, что Чедвика отбросило, как куклу. Ударившись о фальшборт, тот с трудом приподнялся и ошеломлённо уставился на Мактига.
На палубе воцарилась тишина, и я почувствовал, как натягиваются невидимые нити, словно паутина после столкновения с большой мухой. Казалось, множество невидимых глаз смотрят на Мактига, толкают его, заставляют что-то делать, но что – я никак не мог понять.
Странная сцена длилась лишь мгновение, затем Мактиг отпусти колесо.
Он стоял, изумлённо глядя на Чедвика, как будто не узнавая его, и вдруг, осознав, что натворил, жалобно взглянул на Пен, подскочил к Чедвику, все ещё стоявшему на коленях, и помог ему подняться.
В следующий миг рядом с ними оказались Бенсон, Пен и я. Чедвик вырвался, сделал шаг назад. Лицо его исказила ярость. Бенсон встал между ними, как будто этот стремительный удар вернул ею к норме.
Он покачал массивной седой головой, как бы избавляясь от умственной паутины, и сказал:
– Зря вы так, Майк!
Мактиг медленно, с явным замешательством и отчаянием в голосе ответил:
– Я знаю, сэр. Но не знаю, что на меня нашло. Не отойдёте ли сэр? – Бенсон послушался, и Мактиг направился к Чедвику. – Чед, простите. Вы рассердили меня своими словами… но это не причина, чтобы бить вас, тем более без всякого предупреждения. Вот… – он склонил рыжую голову, – ударьте меня в ответ. Как хотите сильно.
Чедвик поднёс ладонь к покрасневшей щеке и медленно ответил:
– Нет. Я не отдаю долги таким манером.
– Ну, послушайте, – вмешался Бенсон, обращаясь к Чедвику, – Майк извинился. Чёрт возьми, мне кажется, я сам слишком прижал его, и если он сорвался, винить нужно меня. Дьявол! Я бы не стал его винить, если бы он вместо вас ударил меня! Пожмите руки друг другу, и забудем об этом.
Пен сказала: «Чед, пожалуйста!» – и протянула к нему руки.
Чедвик некоторое время задумчиво смотрел на Бенсона, отвернулся, а когда снова повернулся к нам, гневное и мстительное выражение исчезло с его лица, уступив место знакомой полунасмешливой улыбке. Он протянул Мактигу руку.
– Ну, ладно, Майк. Босс признает, что был неправ, так что давайте извинимся друг перед другом и забудем об этом.
Бенсон обрадовано кивнул.
– Отлично! – Он усмехнулся. – И чёрт меня побери, если я не поверил слову Майка.
Пен ахнула:
– Значит, ты не возьмёшь колесо?
Бенсон рассмеялся.
– Ну, дочка, так далеко я не зайду. Но оставить просто так эту закрытую каюту…
Он не закончил но я знал, что Бенсон вернётся. И если он рассчитывал, что Пен обрадуется нашему возвращению на «Сьюзан Энн», то просчитался: она даже не улыбнулась.
7. РАЗГОВОР В КАЮТЕ
Обед прошёл в странной атмосфере иллюзорности. Меня раздражало ощущение что безымянная чёрная посудина более реальна, нежели «Сьюзан Энн»; она – материя, а наш корабль – тень. Ни одно ощущение, даже самое иррациональное, не возникает беспричинно. В конце концов я приписал его суеверным предсказаниям Мактига, а также неприятному чувству, испытанному у чёрного колеса. Все это, несомненно, было усилено напряжением последних дней и ночей. Однако, хоть я теперь и объяснил его происхождение, кошмарное ощущение продолжало давить на меня.
Из нас пятерых, побывавших на борту корабля, только Пен и Чедвик как будто остались прежними. Но мне казалось, что Пен лишь делает вид; может быть, и Чедвик тоже. Бенсон был мрачен и погружён в свои мысли, время от времени его холодный взгляд задумчиво останавливался на Мактиге. Весёлый щебет леди Фитц не волновал его совершенно.
Леди Фитц и Бурилов были возбуждены своей экскурсией; Бурилов говорил много и театрально, и будь Мактиг в обычном своём состоянии, он наверняка бы вышел из себя; но теперь он ел с отсутствующим видом и отвечал, только когда обращались непосредственно к нему. А часто не отвечал вообще. Флора Сватлов тоже была возбуждена. Они запланировали исследовательскую экспедицию на завтра.
