Анна Алмазная - Давай поиграем
- Мой архан...
- Это приказ.
- Да, Рэми.
Не ослушается. Хариб никогда не ослушается своего архана, слава богам. И только поэтому можно показать слабость и опереться на плечо Эллиса, когда уже совсем отказались держать ослабевшие внезапно ноги.
- Что с тобой, Рэми?
- Что б я сам знал... - слабость вдруг отпустила, а вместе с ней почему-то слегка стихла буря за окном.
Рэми облегченно выпрямился, и, успокаивая то ли себя, то ли хариба, прошептал:
- Все... все.
Глава седьмая
Безумие
Этой ночью Рэми спал очень плохо. Ворочался, стонал, сминая в ногах тонкое одеяло. То и дело обеспокоенный Эллис подходил к кровати, укутывал спящего архана в теплую шерсть, долго стоял рядом неподвижно, шепча одно заклинание за другим. Потом жег ароматические свечи, оплетал Рэми защитным коконом, и на время это помогало, но совсем ненадолго.
Чувствуя, как каждое заклинание неумолимо жрет его силы, Эллис проклинал неприветливую страну целителей. Эта буря, что ломалась в стены. Этот замок, сырой и промозглый, с голыми, лишенными тепла стенами. Эти кошмары, что так мучают Рэми... все непохоже это на ту сказочную Виссавию, о которой шептались в магической школе восторженные ученики.
Страна, полная магии... одним глазком бы увидеть, вдохнуть благотворный, полный силы воздух, а потом и умереть не страшно... так думал когда-то Эллис, и только приехав в Виссавию понял, как сильно ошибался.
Эта ночь была непереносимо долгой. Бушевала за стенами буря, ворочался на кровати Рэми, царапались в плотно задвинутые ставни колючие ветви, и неохотно пожирал огонь дрова в камине. Эллис уже давно измучился защищать Рэми от кошмаров, когда замок, наконец-то, начал просыпаться. За дверью кто-то пьяно засмеялся. Женский голос томно ответил, и все погрузилось в густой туман: сам того не заметив хариб заснул.
Проснулся он разбитым и еще больше уставшим. Бросил привычно взгляд на кровать архана и обомлел: Рэми там не было. Что еще хуже - Эллис, обычно чутко реагирующий на каждую эмоцию архана, теперь чувствовал лишь одно - оглушающую пустоту.
Боги, он помнил это чувство, слишком хорошо помнил: так было несколько дней назад. Эллиса пробил холодный пот. Неужели снова? И теперь это вина Эллиса: не уследил, не был достаточно сильным.
- Боги, что я натворил? - Эллис задрожав упал на колени перед кроватью архана. - Только бы он жил, боги, только бы он жил!
- Что здесь происходит!
Эллис быстро встал, поклонился наследному принцу Кассии и мысленно выругал себя за мимолетную слабость. Возможно, Рэми сам закрылся, возможно, давал ему отдохнуть. Архан ведь заботлив... слишком заботлив. А Эллис усомнился, подвел своего архана, не успел убраться в тень от цепкого взгляда Мираниса.
- Где мой телохранитель?
- Я не знаю.
Миранис отвернулся, давай понять харибу, что с ним разговор закончен. Поклонившись принцу и телохранителям, Эллис отошел к окну, потому как приказа уходить он не получил. Только отсюда хариб осмелился поднять взгляд, вздрогнув от выражения лица принца. Миранис был скорее задумчивым, чем озабоченным. В тот день, когда Рэми умер, принц был взбешен. Значит, сегодня с арханом все в порядке.
- Уже начали играть, - сказал принц застывшему за его спиной Кадму, - надо же. Первый тур, мой друг...
- Смотри, чтобы не был последним, - мрачно ответил Кадм. - Ты поговоришь, наконец, с Рэми, или это мне сделать?
- Ни ты, ни я. Ты меня слышал.
- Рэми - твой телохранитель, Мир, - продолжал уговаривать Кадм. - Его задевает твоя холодность. Это нормально. То, как ведешь себя ты как раз ненормально. Ты знаешь магические законы... своей закрытостью ты причиняешь телохранителю боль и подыгрываешь противнику.
- Ты меня недооцениваешь... - прошипел Мир. - И не смей ему слова сказать... пусть хранительница сама проболтается. Так будет лучше.
На миг рухнули щиты принца, и Эллис покачнулся он нахлынувшей на него слабости, чувствуя, как по подбородку стекает струйка крови.
- Как скажешь, мой принц, - ответил Кадм, подавая Эллису кружевной платок. - Пойдем, Миранис. Рэми не простит нам, если в его отсутствие ты прикончишь хариба.
Принц ушел, а кровь не унималась долго. Лишь когда перестало растекаться по белоснежному шелку красное пятно, Эллис сел в кресло. Пальцы его разжались, выпустив окровавленную ткань на пол. Он уже ничего не понимал. Но с Рэми это было нормально.
Рэми сел, охватив пылающую голову руками. Еще некоторое время он приходил в себя, пытаясь выгнать из сознания отголоски кошмара.
- Эллис! - позвал он, но вне обыкновения хариб не отозвался.
Зато приблизился внезапно шум бури. И Рэми, открыв глаза, поднялся.
Он помнил это озеро. Однако тогда, в его давних снах, оно было спокойно, а теперь ощетинилось волнами, с яростью бросаясь на берег. Гнул ветер сопротивляющиеся березы, гонял вокруг ветви, высохшие листья и комья земли, но самой бури Рэми не чувствовал, будто шумела она в двух шагах, избегая пересекать невидимую границу.
- Давно не виделись, друг мой! - произнес в голове телохранителя знакомый голос.
- Могли бы увидеться и в замке.
- Я, жрица Виссавии, и ты - телохранитель принца? - голос явно издевался, и это распаляло гнев Рэми еще больше. - Могли бы, ты прав. Но нам ведь не нужны вопросы? Хотя, если ты решился, мой мальчик... одно мое слово, и ты из гостя станешь хозяином...
Рэми обернулся, прикусив губу. Хранительница предстала перед ним такой, как он ее помнил: белоснежное платье до пят, которое не осмеливался тронуть даже бушующий ветер, длинные, до самых колен, волосы, полускрывавшие бледное, лишенное глаз лицо... столь же гордая, сколь и просящая. Ибо она - служительница, он - любимый сын младшей богини клана. Господин. Только вот кому нужно это господство?
- Да, я этого не хочу, - быстро ответил Рэми. - Но ты этого хочешь. И потому меня позвала. Не так ли? Все еще надеешься убедить...
- Ошибаешься! - оборвала его хранительница. - Я позвала, чтобы предупредить. Ты очень похож на своего дядю, мой мальчик. Гораздо больше, чем даже мне этого хотелось бы. Арам рано или поздно это заметит, пока не заметил лишь благодаря мне. Но более вмешиваться я не стану.
- И что ты предлагаешь - сидеть взаперти?
- Это уже твое дело, Рэми, - спокойно ответила хранительница. Ничего ее не берет. И гневается Рэми или нет, ей, казалось, безразлично. - Можешь сидеть взаперти, а можешь принять мою помощь.
- С чего ты взяла, что мне нужна твоя помощь?
