Александра Селявина - Веда
— Олеся, я уже расставил все фигуры. Ты еще не передумала? — Марк возбужденно потирал руки.
— А я буду тебе помогать, — полуутвердительно сказал Джейсон.
Я согласно кивнула головой.
— Значит, как ходят фигуры, ты знаешь. Вот это пешка, она разменная монета, а это основные — они аристократы.
Тут я хмыкнула.
— Что то не так? — спросил Марк.
— Просто я вспомнила, что значит аристократ.
— И что же?
— Арий стократный, или человек, помнящий своих предков до сотого колена, владеющий силой, способностями и добродетелью сотни ариев.
— Олеся, я скоро буду бояться с тобой общаться. Оказывается, что многие слова изначально имели совсем другой смысл, нежели вкладываем в него мы.
— Прости, я больше не буду. — Смутилась я. — Я наверное кажусь тебе занудой.
— Господи, конечно нет. С тобой наоборот очень интересно разговаривать, постоянно узнаешь что то новое. Я все время забываю, сколько тебе лет. А что будет дальше? Лучше сразу скажи, какие еще слова мы не знаем.
— Их слишком много. Особенно это относится к ругательным словам. Такое ощущение, что кто — то когда — то задался целью не просто уничтожить слово, а исковеркать его смысл, что намного хуже. Вот например, про дуру вы уже сегодня слышали. Есть еще слово урод, что значит — у рода, изначально у славян имело значение «первенец, у Рода», первый ребенок, взявший лучшие качества у своего Рода, в противоположность юродивому.
Жратва — изначально «Жертва Ра Творяща» или бескровные дары (жертвы) Богу, которые бросали в Огонь.
Убогий — приближенный к Богу.
А вот интересно, знаете ли вы, что значит слово удовольствие?
— Я его понимаю, как наслаждение, что — то приятное. — Ответил Джейсон.
— А вот и совершенно нет. Удовольствие — удавить волю, предаться разврату, блуду.
— Так это вообще получается, что весь смысл слов повернут наоборот.
— Именно об этом я и говорю. Раньше многие слова были божественны, а сейчас? Представьте каково было бы их услышать богам, если бы они существовали. (Прости Славуня). Уж лучше и вправду бы они исчезли.
— Возможно, ты и права.
— А посмотрите, какими словами мы ругаемся. Например: твою м…, как слово мать вообще могло стать ругательным? Или так же многие, слова, связанные со священным действием зачинания детей, такие как: …
— Никогда не смотрел на эту проблему под таким углом. А ведь ты тысячу раз права. — Сказал Владимир.
Все задумались.
— Так мы начнем эту партию? — прервала я всеобщий мыслительный процесс.
— Да, начинает. В шахматах главное уметь думать и за себя и за своего противника на несколько ходов вперед. Ну что, попробуем?
Естественно, первые две партии я проиграла под чистую, и это не смотря на то, что мне помогал, Джейсон, а затем подключились и Владимир с Элен. И меня разобрал таки азарт. Что там говорила Славуня про то, что мы все знаем, надо только подключиться. Тем более, чему — чему, а уж тактике и стратегии меня во снах отлично обучили. Вот и проверим.
Следующую партию мы играли уже достаточно долго. В итоге я проиграла, но Марку пришлось попотеть.
— Ну что, Марк, — со смехом сказал Джейсон. — Предлагаю пари, что следующую игру Леся у тебя выиграет
— Я сам ничего не понимаю, — ошарашено проговорил Марк. — Я могу точно сказать, что Олеся раньше действительно не играла. Профессионала можно распознать, даже если он решил поддаться. Раскрой свой секрет, о волшебница!
— Ну ты же сам сказал, что главное определиться со стратегией. А еще я умею читать мысли соперников. — Мне стало весело.
— Все шутишь. Но нельзя же так быстро научиться играть в шахматы. Я даже спорить с Джейсоном боюсь, как бы он прав не оказался.
— Ну так что, играем?
— Конечно, я должен понять, как ты это делаешь. Знаешь, как доказать, что ты не профессионал?
— И?
— В чемпионатах побеждает тот, кто знает больше комбинаций и сможет быстрее сориентироваться в ситуации на игровом поле. Ты же играешь сама, а не идешь стандартами. Очень интересно.
И вот эту партию я выиграла. На Марка жалко было смотреть. И я вдруг раскаялась, он ведь не виноват, что у него не было моих снов и такого учителя, как Славуня.
— Ну как ты это делаешь?
А может рискнуть, объяснить. А почему бы и нет.
— Марк, а ты веришь в параллельные миры, экстрасенсов, ведьм и все такое прочее?
— Не понял, а это к чему. — Удивился парень.
— Ну ответь, пожалуйста, ты веришь?
— Если честно, то да, слишком много человек не может объяснить. Раньше и земля не считалась круглой, и радиоволны были фантастикой. Так почему бы не существовать тому, чего мы просто еще не можем объяснить?
— Хорошо. Многие ученые считают, что вокруг нашей планеты существует информационное поле, так сказать — всемирный интернет и доступ туда открыт каждому. Надо только захотеть им воспользоваться. И люди пользуются, но чаще всего во сне. Недаром многие открытия приснились, как например Менделееву его таблица. У вас никогда не было такого, что долго над чем то мучаешься, а потом раз и наутро просыпаешься с готовым решением? — Я обвела всех взглядом.
— У меня очень часто такое бывает, только не во сне. — Вдруг сказала Элен. — Вам рассказать?
— Конечно, — хором воскликнули мы. Было бы очень интересно ее послушать, тем более, что она очень редко вступала в наши разговоры.
— Вы знаете, что я детская медсестра, — покраснела они от такого пристального внимании. — С детьми общаться намного сложнее, чем со взрослым. Мы скованы условностями и часто ведем себя по стереотипам. Дети же всегда искренни и открыты. Они говорят прямо все, что думают и ведут себя так, как ты этого заслуживаешь. И очень обижаются, если взрослые этого не понимают. Мы, например, видим, как часто родители заставляют общаться детей с теми, кто им неприятен. Дети прямо высказываются о таком человеке, за что их еще и наказывают. А ведь нередко в последствии они оказываются правы, но этого никто никогда не признает. Разве можем мы, взрослые, умудренные опытом и годами признать, что прав ребенок, который еще и жизни то не нюхал? А дети то как раз и не признают всех границ, рамок и стереотипов, в которых живем мы. Если человек плохой, то они так и говорят. И не понимают, почету их продолжают заставлять общаться с человеком, объясняя например, что от этого зависит папина карьера.
Я все это к тому, что с детьми трудно, но безумно интересно общаться. И к каждому нужно найти свой подход.
Очень часто, когда я не могу найти общего языка со своим маленьким пациентом, я отхожу и прошу Господа мне помочь. И приходит озарение. Это похоже на вспышку, когда перед моими глазами пробегает вся жизнь этого маленького человечка и я вижу, откуда у него такое недоверие к людям и как мне вести себя с ним дальше.
