Карл Вагнер - Кровавый камень
Купол сиял, но не от солнца — пламя было внутри. Неожиданные летучие образы, на миг привлекшие к себе внимание: бесконечное открытое пространство; сумерки; солнечные лучи, проникающие сквозь трещины в гигантской полусфере пятнами тусклой желтизны; капли звездного света, срывающиеся с полуночного купола небес. Узкий серпантин лиан — словно тучи на небе, оттенком напоминающие изъеденную проказой плоть в тусклом свете. Горы обрушенных камней, вздымающиеся колонны бронзового сплава, изящно изогнутые, несущие чудовищную тяжесть стен. Циклопические столпы, окутанные саваном плюща, будто забывшиеся в хмурой задумчивости стражи. Фантастические скамьи из керамики, камня, металла и хрусталя, украшенные необычными многоцветными узорами и оплетенные медной проволокой, похожей на выползающих из птичьего гнезда огромных удавов.
Но вот и чудо из чудес… Гелиотроп!
Середину зала заполняла гигантская хрустальная полусфера диаметром почти в сотню ярдов — гладкое темно-зеленое полушарие, испещренное красными жилами. Кромкой основания служил круг из серебристо-белого металла, соединенный медными опорами с огромными столпами. Сердце Арелларти не билось; пламя внутри хрусталя спало беспробудным сном. Но в полутьме Кейн тотчас заметил сходство этого хрустального монолита с гелиотропом на его пальце. Строки из «Книги Старших» промелькнули у него в мозгу, зажигая кровь непереносимым волнением, ибо он понимал сущность таинственной истории этого чуда.
Ни один рудник на земле не мог открыть столь гигантского кристалла: Гелиотроп, как и кольцо на руке Кейна, пришел из пространства за пределами звезд. Здесь, под огромным куполом, лежало конечное воплощение науки Крелран, ядро древней мощи. Но сила эта пребывала спящей, похороненной столетиями, и лишь аура зла намекала на дремлющую в глубинах кристалла непостижимую энергию. Гелиотропа не коснулись язвы разложения, ни одна лоза не обвивала его блестящую поверхность. Рядом с Гелиотропом стояла скамья в форме полумесяца из красноватого вулканического камня, напоминавшая алтарь перед идолом. В нее были вплавлены, словно загадочный узор, медные и серебряные прутки-рычаги, конусы и выпуклые полушария рукояток из керамики и хрусталя, а на вершине «полумесяца» лежал диск из серебристо-белого металла в ярд диаметром с маленьким черным углублением в центре, похожим на глаз Циклопа. От наружной кромки возвышения тянулась паутина серебряных и медных проводов, входящих в центральную колонну серебристого металла пяти футов в диаметре, образующую связь между алтарем и ободом из такого же металла, окаймляющим Гелиотроп.
Это и был алтарь, решил Кейн, заметив перед Гелиотропом густую россыпь костей — останки людей и земноводных, а на полумесяце зловещие засохшие пятна — мрачное свидетельство ужасных обрядов, справляемых риллити. Скрипящие под его сапогом, превратившиеся в порошок кости подтверждали древнее происхождение жертвенника. Возбужденное ворчание риллити следовало за ним, рассыпаясь под куполом эхом далеких грозовых раскатов. Чудовищная процессия земноводных вперевалку прошла за ним в свой древний храм. Они присели в тени, где ожидали в лужицах тепловатой воды, прислонясь к грудам каменных обломков и поглядывая из-за сплетений лепрозной растительности. Примитивные мозги терзало предчувствием и страхом желание узнать: вернулся ли жрец из легенды? Бронзовые мечи в перепончатых руках обещали легкую смерть осмелившемуся на неслыханное кощунство самозванцу.
Не обращая внимания на риллити, Кейн сосредоточился на строках Алорри-Зрокроса о Гелиотропе, мысленно повторяя их уже наверное в тысячный раз. Но теперь его руки и ноги двигались машинально, а мысли пронизывала необычайная ясность. Гаснущие лучи заходящего солнца освещали зал лишь тусклыми пятнами света сквозь трещины в куполе, но Кейн находил освещение более чем достаточным. Его движения не были скованы ни страхом, ни сомнением; он смутно сознавал, что им управляют проблески знания — чужие мысли, вовлекающие его в ритуал.
Он поднялся по широким ступеням на постамент, где покоился полумесяц из пестрого камня, небрежно сметая прочь останки костей. Невыносимое напряжение витало в воздухе подобно нерожденной молнии. Все внимание воина поглощала «скамья» с механизмами. Сосредоточенно стиснув зубы, он обежал пристальным, цепким взглядом алтарь. Затем длинные пальцы сомкнулись на серебряном рычаге и потянули его вниз. Рядом двинулся вправо медный рычаг, а следом повернулись чересчур большие для человеческих рук керамические рукояти. Проворные руки Кейна выполняли сложные манипуляции, на которые лишь намекали строки Алорри-Зрокроса. Кейн действовал не колеблясь и не теряя времени на мысленные соотношения с извлеченными из «Книги Старших» указаниями.
Некоторые рычаги на миг оказали ему сопротивление, но время почти не нанесло механизмам ущерба. Теперь воздух насыщала не только физическая энергия. С испуганным воем наблюдающие отступили в тень потрескавшихся, просевших стен. Давно мертвые колонны взорвались слепящими сполохами, змеевидные спирали чужого металла сверкали нестерпимо. В ноздри Кейна вторгся резкий озоновый запах, зал заволокло дымом — это скворча и шипя горели мутным пламенем толстые лианы. Под колоссальным куполом с треском заметались искры, как будто заиграло безумное северное сияние. Язык пламени сжег слишком близко подошедших риллити.
Кейн рассмеялся в демоническом восторге — мрачная, забрызганная грязью и кровью фигура с горящими голубыми глазами, поднявшимися дыбом волосами и искаженным в хаотических вспышках огня лицом. Поднимая голос над треском взрывов, он прокричал записанные Алорри-Зрокросом заклинания, принуждая глотку выталкивать нечеловеческие слова. Им гулко вторили таящиеся в тени под куполом риллити, превозмогая страх желанием провозгласить ожидающее веками заклинание.
— Воспрянь от сна, Гелиотроп!
Сердце Арелларти с пульсирующей по артериям энергией забилось после тысячелетнего забвения.
Прозрачное пламя затеплилось в его зеленой бездне глубиною в вечность — сияние рассвета, наблюдаемого через темный изумруд, сверкающие сполохи на стенах купола. Усилившийся блеск пробудил к жизни пульсирующие красным жилы, и под затуманенной поверхностью шевельнулись алые нити, уходящие в глубь Гелиотропа. Вырвавшаяся на волю космическая энергия зажгла Гелиотроп сверкающим пламенем жизни.
Лихорадочная песнь риллити рассыпалась эхом изумления, удовлетворения, страха. С помертвевших губ Кейна сорвались последние строки заклинания, он замер перед металлическим кругом в центре каменного полумесяца, потом мазнул своей свежей кровью серебристо-белый диск, увлажняя круглое углубление посредине. Переходя к завершению ритуала древних, он чувствовал, как немеет его рука от посылаемых кольцом электрических разрядов.
