Татьяна Нартова - Янтарный волк
— Ник! — дверь хлопнула прежде, чем девушка успела остановить друга. Ее оклик ударился о стену, отлетев обратно смятым, искаженным эхом. Художница не смогла даже шевельнуться, отлично понимая, что из этого все равно ничего путного не выйдет. Где-то в глубине квартиры замолкли шаги, щелкнул замок. Карина покачала головой. Что ж, он тоже был вправе выговориться. Не все же ей скандалы устраивать.
Тучи за окном потихоньку начали светлеть, где-то на окраине неба появилась прореха, словно потертость в старом сером платье, обнажая голубую нижнюю сорочку. Карина по-прежнему сидела на диванчике в гостиной, с какой-то несвойственной ей настойчивостью пытаясь нагнать на себя полное безразличие. Несмотря на то, что Ник удержался от самых ранящих слов, словно в последний момент развернул лезвие меча плашмя, однако, даже такой удар оказался слишком сильным. Художница старательно повторяла про себя: "Я должна все изменить. Я закончу все и стану той, кем хочу", — но ее уверенность в том, кем она, на самом деле должна быть куда-то испарилась. В голове теснились галдящей толпой мысли, не давая Карине хоть как-то собраться. И встать она не могла не из-за того, что ноги тряслись мелкой дрожью, а просто потому, что она совершенно не представляла, куда ей идти. И зачем…
6.
Следующие два дня прошли, не оставив в жизни художницы ни следа, однако, ее это совершенно не расстроило. Девушка привыкла к тому, что каждые новые сутки мало отличались от прошедших. Первое время казалось, что Ник больше не скажет ей ни слова, настолько парень выглядел расстроенным и обиженным. И хотя самой Карине не особенно хотелось слушать его после всего, что он уже сказал, молчание друга было невыносимо. Возможно, по той же причине Никита заговорил первым, едва не доведя девушку до икоты неожиданной фразой посреди обеда:
— Что ты собираешься дальше делать? — ни упрека, ни прежней горечи. Только сосредоточенность и решимость. Карина пожала плечами, пытаясь выровнять дыхание. Ей очень не хотелось, чтобы парень увидел, насколько она рада услышать его голос. Словно глоток живой воды. На тон же она решила не обращать внимания.
— Ну, надо поехать в деревню к тетке Кузьмы, поговорить с ней. Я же не могу его никуда пристроить, пока у него есть официальный опекун. Не думаю, что она откажет мне в разговоре. Ведь смогла же она фактически отказаться от племянника.
— Двоюродного племянника, — недовольно поправил девушку сам виновник разговора, до того усиленно делавший вид, что старательно рассматривает макароны в тарелке.
— Не суть важно, — отмахнулась Карина, — Ты, кстати, должен поехать со мной.
— Зачем? Я больше не хочу туда возвращаться! Я не для того сбегал, чтобы снова оказаться в этой дыре.
— Да, но мало ли что может взбрести твоей… двоюродной тетке в голову. Она может решить, что мы мошенники, пытающиеся заработать на тебе деньги. Или, вообще, что тебя давно разобрали на запчасти, да только продать их без соответствующих документов не получается.
— Ты думаешь, ее бы сильно это сильно огорчило? — хмыкнул мальчишка, — Скорее, она бы потребовала свою долю от продажи. Карина, неужели до тебя еще не дошло, что если бы ее волновала моя судьба, она давно бы нашла меня?! Тетка отлично знает, где я нахожусь. Прежде чем покинуть ее дом, я записку накарябал. Мол, так-то и так, уезжаю искать лучшей доли туда-то и туда-то. Не указал только точное расположение сарая, в котором собирался жить.
— Но зачем ты это сделал? — удивился Ник, — Проверка на жалость?
— На чуткость. И не надо так на меня смотреть!
Карина и правда уставилась на Кузьму умоляющими глазами, сознательно представляя, какой это может дать эффект. Что-что, а жалостливый взгляд получался у художницы не хуже, чем у профессионального нищего.
— Кузенька, ты же не хочешь, чтобы она когда-нибудь опомнилась и решила вернуть тебя? Тогда тебе надо помочь нам, уговорить отказаться от опекунства. Я отлично понимаю, насколько тебе все это противно, но у нас просто другого выхода нет. По закону никто из нас не может усыновить тебя, пока у тебя есть люди, которые должны о тебе заботиться.
— Да понимаю я все, — пошел паренек на попятную, — но… боюсь, что она может просто из вредности не отпустить меня. А если меня опять запрут в том доме, я просто не выживу. За то время, пока я с вами, мне ни разу ни приходило в голову, что может быть что-то лучше такой жизни. Я словно, наконец-то, проснулся и увидел, что за окном все цветное, а то, что было до этого — лишь черно-белый сон. Мне не хочется второй раз засыпать.
— Мы не позволим, — мягко улыбнулся Ник, — В крайнем случае, всегда можно обратиться в суд с заявлением о ненадлежащем обращении с детьми.
— Ага, после того, как вы меня тут раскормили и я таким холеным сделался, — хихикнул оборванец, — При ненадлежащем, как ты выразился, обращении ребенок должен быть худым и замученным, с синяками и другими следами нелегкой доли.
— Ну, в таком случае, нечего тут на халяву трескать. А синяки, это вообще дело наживное, — усмехнулся в ответ Никита, поднимаясь из-за стола. На подругу он даже не взглянул, впервые радуясь тому, что у них есть хотя бы еще одна проблема, кроме волка. Теперь он мог забить свой мозг до такой степени, чтобы совершенно не думать ни о девушке, ни о пришедшем за ней посланнике. Последнее слово Ник практически сплюнул вместе с окурком, усаживаясь в свой черный автомобиль. Странная волна спокойствия окатила его с ног до головы. Конечно, когда-нибудь они уладят дела с Кузьмой, но пока у него была как минимум целая неделя, которую он проведет с подругой. Единственное, чего бы парню еще хотелось, это чтобы Карина улыбнулась как тогда, в "Северном волке".
Меж тем, в дверь его квартиры уже изо всех сил звонили, словно пытались оглушить всех, кто в ней находился. Художница, решившая наконец заняться портретом Кузи, подскочила на месте, ругнувшись.
— Интересно, кого это принесло? — вслух выразил ее мысль "натурщик", — Не твои предки опять приперлись?
— Не знаю. Может, и они.
— Притворимся, что нас нет дома?
— Угу. А потом скажем Нику, что дверь сама снялась с петель. Судя по тому, что звонят без перерыва, именно так оно и произойдет. Пойду лучше открою.
— Я бы на твоем месте сначала в глазок посмотрел. А вдруг это еще какой-нибудь демон по твою душу. А что?
— Иди ты! — помрачнела Карина. Но все же советом Кузьмы решила не пренебрегать и прежде чем распахнуть дверь, старательно всмотрелась в того, кто за ней стоял. Честное слово, материализуйся на лестничной площадке настоящий черт, она бы и то меньше удивилась. Но вместо предположительного рогатого субъекта с хвостом там обнаружилась вполне безрогая Зойка, — Привет!
