Владимир Контровский - Алина в Стране Чудес
— Мой господин ждёт вас к завтраку, — доложила исполнительная тётка и удалилась. Я вздохнула и начала одеваться: шутки в сторону — мне предстоит явиться пред светлые очи властительницы Окостенеллы.
Приведя себя в порядок (благо удобства были в номере — не ожидала я такого от этого средневекового мира) и одевшись, я машинально включила мобильник. Вечером я всегда его выключаю — автоматически, — чтоб никакой ошибшийся номером придурок не потревожил среди ночи в самый неподходящий момент. К моему удивлению, мобильник вякнул — мне пришло сообщение (причём на кириллице). "Я тебя найду" — гласило оно. О как… Эххи за прошедшую ночь не только обзавелись собственным провайдером, но и внедрили игру "Пошли SMS на номер такой-то и получи приз"? Это круто. Хм, а сети-то нет… Занятно… И что бы это значило? Не найдя ответа, я убрала мобильник: проблемы будем решать по мере их поступления, а сейчас мне надо идти.
Вчера вечером, как только мы въехали в главную проходную Ликатеса, к нам подгрёб начальник караула и со словами "Властительница Окостенелла" протянул О'Праху кристалл размером с куриное яйцо, светившийся красным. Верт почтительно взял яйцо, положил на ладонь и прикрыл глаза — догадливая я поняла, что это что-то вроде местной сотовой связи. Сотник побалдел так с минуту, а потом вернул кристалл вахтёру и сказал насторожившейся мне:
— Властительница не сможет принять вас немедленно, леди Активиа. Отряды Вам-Кир-Дыка перешли границу, и все лучшие маги Полуденной стороны сейчас совещаются и решают, что делать. Окостенелла ждёт нас завтра утром, а пока я приглашаю вас к себе — вы можете провести ночь в моём доме. Я понимаю, что жилище простого сотника не слишком подходит благородной девушке из клана Отданонов, но не ночевать же вам в гостинице, тем более что на вас идёт охота — вспомните песчаного попрыгуна и этого ужасного дракона.
Чтой-то мне это напоминает, так-так… Это мы ещё в школе проходили: мальчик приглашает девочку к себе посмотреть клёвые дивидишки, а потом начинается типа да куда ты поедешь, метро закрыто, и мосты разведены, и вообще утро вечера мудренее. В принципе я была не против, хотя ещё злилась на сотника за его чурбанское отношение к любимой мне. Женщина вообще вправе менять свои намерения в зависимости от множества причин: от настроения, положения звёзд, погоды и цен на косметику. К тому же, может, ему на службе (да ещё на глазах солдат) нельзя шуры-муры крутить? Может, у эххов это как-то не принято? Но на всякий случай я решила прощупать почву и скромно поинтересовалась:
— А что скажет твоя супруга?
— У меня нет жены, — ответил О'Прах, и по его пошкрябанному лицу пробежала еле заметная тень грусти. — Девушка, которую я когда-то любил, вышла замуж за другого, и с тех пор…
Ох, и ни хрена себе! Прям сюжет для мыльной оперы: ветреная Мальвина уходит от романтика ратной службы Пьеро к по уши деревянному прагматику Буратино, решившему заняться бизнесом путём вложения — в прямом смысле слова — некоторой суммы денег в земельный участок в расчёте на десять тысяч процентов прибыли. И Пьеро остаётся с носом, потому что у Буратино длиннее… нос (нос, а не то, что вы подумали!). Утрите слёзы, можно смеяться (для непонятливых — смех за кадром).
Я не стала бередить сердечные раны сурового воителя и тактично воздержалась от выяснения подробностей этой стародавней и трагической love-story, хотя это и стоило мне некоторых усилий — честно говоря, очень хотелось узнать, как там у них всё было: кто, что, как, и почему Верт не пришил соперника (или всё-таки пришил?). Но от другого вопроса я удержаться не могла (и не хотела).
— А как будет реагировать на моё появление твоя юная наложница, по которой ты так скучаешь?
— А она-то здесь при чём? — искренне удивился он. — Это мой дом, я в нём хозяин, и я решаю, кто будет моим гостем. Я могу пригласить к себе хоть тролля, хоть призрака, и не буду спрашивать никого из моих слуг!
Я только вздохнула. Нет, извилины у Верта явно трёхлинейные, как винтовка, — моих тонких намёков он, похоже, в упор не понимает: я-то ведь не призрак, а молодая и, как мне кажется, чувственная девушка во плоти. У меня даже появилось подозрение, что я ошибаюсь насчёт его истинных намерений относительно сногсшибательной меня, однако я прогнала эту унизительную для меня мысль: весь мой жизненный опыт свидетельствовал о том, что все мужики одинаковы и думают только об одном, глядя на женщину.
Короче, сотник отправил своих бойцов в казарму, приказав им доложить ситуацию начальству, а мы направились к нему на квартиру. Ехали мы недолго, и я не очень смотрела по сторонам: во-первых, темнело, во-вторых, я устала, в-третьих (хотя это скорее во-первых) я мысленно прокручивала в голове всевозможные варианты нашего с Вертом предстоящего ужина при свечах, особенно его финальной части.
Встретили нас с почтением. Дюжий слуга принял запаленного коня, а меня поручили заботам вышеупомянутой ватрушки. Дом у сотника оказался хоть и одноэтажным, однако просторным, и гостевая комната мне понравилась — особенно ложе. И в местном прикиде я выглядела эффектно — я смогла в этом убедиться, глянув в зеркало, — так что после омовения и причесона я проследовала к столу во всеоружии.
Ужин тоже был классным, хотя настроение мне подпортило то, что роль официантки исполняла темноволосая девчонка лет семнадцати, в которой я безошибочным женским чутьём определила ту самую пресловутую юную наложницу. Ошибиться было трудно: она сладко улыбалась Верту, наливая ему вина, и вертела задницей, а он смотрел на неё так, что я не сомневалась — если бы не присутствие высокородной меня, сотник трахнул бы её прямо на столе. Настроение у меня заметно испортилось, хотя О'Прах был галантен, насколько вообще может быть галантен армеец, и охотно отвечал на все мои вопросы. Впрочем, его ответы в моей голове не задержались — я задавала вопросы так, чтобы разговор поддержать.
Банкет затягивался, за окнами давно стемнело, сотник уже начал прихватывать свою соплюшку за разные места — правда, не слишком откровенно, — и тогда я поняла, что нужно брать инициативу в свои руки. И взяла — допив бокал (в мозгах у меня уже шумело), я кротко произнесла:
— Благодарю тебя, почтенный хозяин. Время уже позднее — не проводишь ли ты меня в мои покои?
Верт с готовностью вскочил, а я со злорадством отметила, что его потаскушка грустно потупилась. Перед дверью гостевой комнаты я покачнулась и очень естественно ухватилась за сотника. Он поддержал меня за талию, но не более того — даже нормального объятия не получилось, не говоря уже о поцелуе. Я закинула голову и с рассеянной улыбкой прикрыла глаза, однако и это не подействовало — то есть подействовало, но не так, как я хотела.
