Шон Томас Одиссей - Волшебник Темной Улицы
Уна тут же кинулась было умолять всех, чтобы они никому, и особенно Волшебнику, не рассказывали о случившемся. Нет, Александр не разозлился бы. Этого бояться не стоило. Дядя наоборот крайне заинтересовался бы этой историей, и всё же девушке не хотелось, чтобы он узнал.
Взглянув на Адлера ещё раз, она увидела, как синеокий паренёк по-прежнему разглядывает её с выражением неизменного восхищения.
Тишину нарушила Исидора:
– А я так смогу, когда подмастерьем стану?
Уна, вновь переполняясь гневом от выходки златокудрой красотки, с негодованием взглянула на Исидору.
Мистер Рэйвенсмит откашлялся:
– Мисс Крэйт, вашу подпись, будьте любезны.
Уна разъяренно глянула на адвоката, собираясь высказать все, что она думает, но затем сообразила, что сказать ей нечего. Она приставила ручку к документу, желая побыстрее покончить со всеми делами.
В руке снова появилось знакомое покалывание, словно что-то внутри противилось ее действиям, но на сей раз, стиснув зубы, девушка без лишних раздумий черкнула свое имя, а затем бросила ручку на стол, будто та была горячим угольком.
Мистер Рэйвенсмит заверил своей подписью оба контракта. Как только он закончил, дверь в гостиную отворилась, и в комнату вошел Волшебник в развевающейся пурпурной мантии. Он глянул на юриста.
Мистер Рэйвенсмит учтиво поклонился:
– Все идет по плану, сэр.
Глава 8. Ловец фей и эльфийская смерть
– Разрешите откланяться, – попрощался мистер Рэйвенсмит с Александром. – Меня ждут платежеспособные клиенты.
Уна стояла в стороне от претендентов, которые повскакивали с кушетки и выстроились в шеренгу вдоль стола, завидев мага. Сыщица наблюдала за всем происходящим, пребывая в легком оцепенении от инцидента, пытаясь понять, что же все-таки случилось, и почему она воспользовалась чарами.
Нечто внутри неё взбунтовалось. И дело не просто в злости. Предыдущей ночью в логове Игрегиуса Гудфеллоу Уна была так же разгневана и напугана, но магия тогда не вырвалась наружу. Ни капельки волшебства. Какая бы причина ни стояла за этим спонтанным поступком, ее корень крылся в страхе потерять отцовскую лупу.
Александр обернулся к адвокату, собираясь отпустить Рэйвенсмита восвояси, но дверь в гостиную неожиданно с грохотом распахнулась, перепугав всю честную компанию.
– А вот и я! – прокричал высокий нескладный мужчина, вошедший в комнату. Громкий, поставленный голос звучал одновременно заносчиво и чересчур назойливо. Присмотревшись получше к незнакомцу, Уна узнала в нем Гектора Гримсби, слепца, исчезнувшего с музейного крыльца нынешним днем.
Юная сыщица отметила сразу, что калека явился без красного зонта в весьма растрепанном виде, словно недавно побывал в потасовке. Голова была плотно обмотана белым бинтом, а задрипанная повязка на лбу не удержала кровь, просочившуюся сквозь повязку густым пятном.
– Кто таков будете? – осведомился адвокат.
– Гектор Гримсби, – представился усач. – Претендент на место подмастерья Волшебника.
Уна уставилась на опоздавшего с удивлением. Хотя никаких возрастных ограничений на должность не существовало, по мнению девушки, кандидат, которому на тот момент казалось лет сорок, для помощника был уже староват. Гримсби стал принюхиваться, повернув голову в сторону Уны, и та увидела бельма в его глазах, лишенные каких-либо зрачков вообще.
Слепец устремил свои глазницы, похожие на два бездонных молочных озера, прямо на племянницу Волшебника. Мусоля пальцами кончики своих экстравагантных усов, Гримсби ухмыльнулся, что заставило Уну отшатнуться назад.
– Вы опоздали! – недовольно сказал Александр.
– И чтобы стать кандидатом, вам необходимо подписать контракт, – печально продолжил Рэйвенсмит. – Вот тут, на столе. – Он взял слепца под руку, чтобы сопроводить до места, но Гримсби ее отдернул.
– Поводырь мне не нужен. Я чую дорогу! – ноздри его раздулись, став шире в два раза прежнего, и превратились в огромные туннели посередине лица. Он двинулся вперед, уверенно обошел незанятый стул, по пути перешагнул через подставку для ног и направился прямо на качающийся маятник. Остальные дружно ахнули, но не успели сказать и слова, как Гримсби сменил курс и достиг стола. Наклонившись, он с любопытством обнюхал книгу, которую Адлер оставил слева, и затем перевел внимание на соглашения. Выпрямившись, слепец спросил:
– Тут два контракта с характерным амбре. Какой подписывать?
Рэйвенсмит поспешил к новоиспеченному кандидату, пораженный его незаурядным обонянием, пододвинул нужный документ и протянул авторучку. Гримсби вписал свое имя и припрятал ручку в карман. Подкручивая усики, он обратил свой бездонный взгляд на адвоката, проверяя, решится ли тот истребовать вещицу назад или нет. Бедняга Рэйвенсмит, чувствуя неприятное волнение в присутствии слепца, поспешил самоустраниться:
– Полагаю, моя миссия закончена, – снова попрощался Рэйвенсмит, нервно отряхивая рукав пиджака. – Разрешите откланяться.
– Конечно! – согласился Александр.
Мистер Рэйвенсмит пулей вылетел из гостиной, прикрыв за собой дверь. Волшебник повернулся к Гримсби:
– А мы не встречались раньше?
Гектор манерно откашлялся и со всей присущей ему театральностью заявил:
– Вероятнее всего, вы могли лицезреть меня на большой сцене театра Темной улицы и были восхищены моим невероятным актерским талантом.
Он отвесил небольшой поклон.
Александр поднял указательный палец:
– Ах, право же! Вы актер! С год назад в «Трибуне» вышла карикатура с вашей физиономией. Если не ошибаюсь, это был какой-то инцидент, связанный с мешком песка, упавшим на голову режиссера?
Гримсби залился краской:
– Моя вина в том не доказана...
– Понятно, – сказал Александр, переведя взгляд на кровавый бандаж, и воздержался от комментариев по этому поводу. – Тогда, мистер Гримсби, займите, пожалуйста, свое место рядом с остальными.
Слепец втянул ноздрями очередную порцию воздуха и встал рядом с Санорой Крон.
– Ужасно воняешь! – сказал он молодой ведьме, наклонив свою мерзкую рожу поближе.
Санора была на грани, чтобы расплакаться, и Уна уже собиралась посоветовать грубияну держать свой поганый рот на замке, но Исидора ее перебила:
– Слушай, я тебя знаю! Ты комнату снимаешь над ателье моей матери...
Гримсби кивнул, продолжая подкручивать ус, и с вызовом в голосе добавил:
– На третьем этаже живу, над Хлопами. Тебе-то что с того?
– Да я просто... – не договорила красотка, спасовав под враждебным натиском белесых глаз.
