Энгус Уэллс - Узурпатор
— Великолепно! — Дарр хлопнул в ладоши. — Браннок, с этого дня ты Опекун Леса. Я поручу писцам изготовить официальные грамоты, и на переговорах мы объявим о твоем назначении.
— Я потрясен, — объявил новоиспеченный Опекун. — Это большая ответственность… но я буду служить верой и правдой. Каковы бы ни были мои обязанности.
— Разумеется, о своих действиях ты будешь сообщать Риколу и Фенгрифу, — многозначительно произнес Дарр. — Я уверен, тебе окажут полную поддержку.
— Не сомневаюсь, с комендантом Риколом мы найдем общий язык, — спокойно проговорил Браннок, и на этот раз со стороны сурового коменданта не послышалось ни смешков, ни звуков, выражающих сомнение. Кедрин был поражен. Совсем недавно Рикол призывал повесить Браннока — за то, чем им обоим теперь предстояло заниматься на законных основаниях. Чего только не случается на свете…
— Надо ли мне выделить на это средства? — осведомился Рикол подчеркнуто официальным тоном.
— Наверное, это вопрос к нашему Опекуну Леса, — произнес Дарр. — Может быть, что-то вроде торговой десятины?
— Какая хватка, — пробормотал Браннок.
— Это входит в королевские обязанности, — усмехнулся Дарр. — Думаю, теперь все вопросы решены?
Никто не возражал. Ножки стульев заскрипели по каменным плитам, и Кедрин понял, что участники собрания встают. Бедир повернулся к сыну.
— Мне надо побеседовать с королем. Ты пойдешь к себе?
Рука Тепшена Лала легла на плечо юноши, и Кедрин кивнул. Браннок стоял рядом: он чувствовал запах костра, исходящий от кожаного одеяния полукровки.
— На такой должности твой кошелек, конечно, станет потяжелее, — шепнул Кедрин, и Браннок рассмеялся.
— Но теперь — от честного золота, дружище!
Кедрин услышал короткий смешок кьо и фыркнул.
— Ты меня проводишь? Хочется посидеть со старыми друзьями.
— Конечно, — Браннок взял юношу под руку. Им предстояло снова преодолеть лабиринт здешних коридоров. — Кстати, у тебя не найдется вина? От их разговоров у меня в горле пересохло.
Бедир смотрел, как они уходят. Благодарение судьбе, у его сына есть двое надежных друзей. Но когда он повернулся к Дарру, на лице правителя Тамура не было ни тени улыбки.
— Пойдем, Бедир.
Король жестом пригласил Бедира следовать за ним. Покинув палату, они направились в личные покои Дарра.
Эти комнаты располагались в стороне от остальных. Именно такими должны были быть королевские покои в крепости, которая строилась для обороны границ. Но ни в одной из своих резиденций Дарр не чувствовал себя так уютно, как в этих скромных комнатах с каменными стенами. Пол прихожей покрывала тростниковая циновка. В простом очаге потрескивало пламя. Напротив стояли два стула, не украшенных ни резьбой, ни инкрустацией, между ними — низкий столик. Графин и пара кубков из резного хрусталя разбрасывали по комнате мелкие радужные блики.
— Мои кости начинают жаловаться на сырость и холод, — улыбнулся Дарр, наполняя кубки крепким галичским вином. — Может, это возраст?
— Ты же ненамного старше меня, — отозвался Бедир. — Не королевский же медальон холодит тебе кровь?
— Почему нет? Нелегко править государством. Но у меня, кажется, появилась надежная опора. Твой сын. Кедрин растет быстро, друг мой.
— Он становится мужчиной, — Бедир вытянул ноги, почти касаясь подошвами сапог решетки очага. — Я как раз хочу поговорить о нем. И о том, что его ждет.
Он умолк, но Дарр кивнул, призывая его продолжать. Пока Бедир не договорил, король не проронил ни слова, лишь время от времени пригубливал вино. Когда правитель Тамура поведал о признании Кедрина и своем желании отправиться в Эстреван вместе с Уинетт, по лицу Дарра пробежала тень.
— Я понимаю… но что я могу сделать? — проговорил он. — Я больше не могу приказывать Уинетт как отец дочери. Те, кто избрали Служение Кирье, больше не принадлежат своей семье. Я вправе говорить с ней как король… но, согласись, это не самая удачная мысль. Если она отправится с вами… пусть это будет по доброй воле.
— Разумеется, — согласился Бедир. — Иначе и мне не надо. Но… как король, как ее отец — неужели ты не поддержишь меня?
— Ты уверен, что это самое разумное решение? — спросил Дарр. — Друг мой, я сделаю все, что в моей власти, чтобы Кедрин обрел счастье. Госпоже ведомо, мы очень многим ему обязаны. Но я не уверен, что ты ясно понимаешь ситуацию. Похоже, голос крови лишает тебя зрения.
— Тепшен сказал мне то же самое, — признался Бедир. — Но я вижу, что настроение Кедрина колеблется, точно язык колокола — от удара к удару. Сколько это может продолжаться? Я начинаю опасаться за его здоровье. Боюсь, что, если Уинетт останется здесь… Если она поедет с ним в Эстреван, ему будет хотя бы утешение на время пути.
— Но путешествие закончится. И что тогда?
— Тогда… у него есть немалый шанс вернуть зрение. Если нет… и если Уинетт решит вернуться в Высокую Крепость… По крайней мере, это произойдет в Священном Городе. Думаю, там его сумеют поддержать.
— Это разумно, — задумчиво проговорил король. — Я поговорю с Сестрами Андурела. Если они сочтут, что Уинетт стоит ехать с вами, я попрошу ее обдумать такую возможность. Большего, друг мой, я сделать не могу. Моя власть ограниченна, ты сам знаешь.
— Понимаю… и благодарю тебя.
— Это такая малость, — пробормотал Дарр, поглаживая свои редеющие волосы. Его внимание уже было поглощено танцем язычков пламени. Казалось, их причудливая вязь могла содержать нечто, способное разрешить его сомнения.
— Раз уж пошла речь о Кедрине… — промолвил король, наконец очнувшись, — что ты думаешь о том, что говорится о твоем сыне в пророчестве Аларии?
Бедир помрачнел и, в свою очередь, отвернулся к огню. Вопрос требовал размышлений.
— Я не знаток Писания, так что на мое мнение вряд ли стоит полагаться. Но в одном я уверен. Мы должны признать: Кедрин и есть тот, чье рождение предсказала Алария. И для меня это еще одно основание просить твоей помощи. Попытайся убедить Уинетт. Если Посланец жив, Кедрину предстоит сойтись с ним лицом к лицу. И лучше, если перед этой схваткой у него будет мир на душе.
Дарр склонил голову.
— Ты думаешь… если они еще какое-то время проведут вместе, Уинетт захочет изменить решение?
Бедир восхищенно улыбнулся:
— Ты видишь меня насквозь, Государь.
— Если бы ему приглянулась Эшривель…
— Я думал об этом, — признался Бедир, — даже напоминал о ней Кедрину. Но он и слушать не захотел.
— Настолько все было бы проще… — проговорил Дарр, словно обращаясь к себе самому. — Я был бы рад видеть свою младшую дочь замужем за принцем Тамура. К тому же это решило бы вопрос с Хаттимом Сетийяном.
